Елена Гриб - Касэлона. Особенный рейс

Потом Торн заварил чай, и мы сидели друг напротив друга, как закадычные приятели. Я притворялась его собеседницей, он и не подозревал о моем существовании… Все как всегда.

То есть нет — сегодня вместо обычных мятых штанов и рубашки с короткими рукавами, в которых мой спутник щеголял постоянно, он надел строгий деловой костюм. Галстук завязал, начистил туфли, причесался… Честное слово, он готовился ко встрече с элианином тщательнее, чем к свиданию с Вероникой — своей бывшей и, полагаю, будущей женой, которую я в глаза не видела и не считала частью происходивших в Исследовательском центре событий.

Профессор пил чай большими глотками и неотрывно смотрел сквозь меня — на экран, где мерцали огни типичного вечернего мегаполиса Земли, создавая иллюзию вида из окна. Лицо Торна оставалось задумчивым и немного грустным, на лбу пролегла глубокая складка, взъерошенные в раздумьях волосы торчали в разные стороны. Он едва заметно шевелил губами, словно проговаривая про себя заготовленную речь, и казался полностью погруженным в свои планы, поэтому корявую недоросль, выползшую из ванной, я заметила первой.

Больше всего это напоминало низкий человекоподобный куст, покрытый шершавыми зеленоватыми наростами. Человекоподобный — потому что при должном воображении я бы отличила его конечности от щупалец, однако ни глаз, ни прочих органов чувств у существа не наблюдалось, разве что кривая трещина посреди его туловища могла бы служить ртом.

Под элианином растекалась лужа болотно-бурой воды, следом тянулись мокрые следы. Несмотря на кажущуюся неповоротливость, ступал он легко и неслышно.

Мне почудилось, что эта штука хочет застать Торна врасплох и наброситься на него, придушить многочисленными отростками.

Я подхватилась, стремясь предупредить профессора, и тут же сникла. Нет, не получится. Мое мерзкое состояние не позволяло привлечь к себе внимание. То есть…

Да, один способ существовал.

Я залепила Торну пощечину, которую он даже не почувствовал. Ничего, усталость мне не грозила. Я шлепала его по лицу с азартом и настойчивостью, которых отнюдь не испытывала, а тем временем инопланетная тварь приближалась, источая отвратительную смесь запахов ванили (сахар профессор использовал ароматизированный) и чеснока.

Наконец Торн среагировал. Потер нос и чихнул. Поднял глаза, увидел корявого монстра… Расплылся в улыбке и полил элианина недопитым чаем.

Тот отряхнулся, как мокрая собака, и неожиданно выдал ряд громких звуков, означавших то ли недовольство, то ли угрозу.

— Что не так, Иль? — Профессор набрал в чашку чистой воды и плеснул на гостя. — Слишком сладко? Ну извини, я брал такую же дозировку, как и в прошлый раз.

— В прошлый раз я был на двадцать лет моложе, — проворчала коряга с ужасным акцентом, из-за которого я с трудом различала слова. — Ты мне жуткое похмелье устроил, друг. Лей, не жалей! Что за спешка?

Торн открутил кран и позволил элианину запустить щупальца в раковину.

— У меня настоящая проблема, Иль, — сказал, брызгая на собеседника холодной водой. — Поможешь разобраться?

— Вы все-таки запустили наш синтезатор? — пробулькал гость, присосавшись к крану. — Я предупреждал, что вашей расе он не подходит. Скольких сделали?

— Двоих. Одного пришлось уничтожить, второй исчез без следа.

— А третьего ты прячешь у себя? — Элианин с видимым сожаление отстранился от проточной воды и распластался в натекшей на пол луже. — О-ох, как же хорошо… Льда не найдется, друг? Или пива… И с тебя должок, слышишь? Ты выдернул меня из спячки раньше положенного срока.

На Торна было страшно смотреть. Он побледнел, прижал ладонь к горлу…

— Какого третьего? — прошипел, будто задыхаясь.

— Этого. — Щупальца ксеноса указали на меня.

Да, на меня.

Я почувствовала, что схожу с ума. Инопланетная штука без глаз могла меня видеть?

Профессор недоверчиво протянул руку, трогая воздух.

— Где? Где она, Иль?

— Она? А, точно, у вас эти заморочки с разными полами… Прямо перед тобой. Она же била тебя, как злая… Как же это у вас называют? Жена. Я подумал, это твоя женщина. Погоди, ты не знал, что она здесь, но знал, что он — это она?

Я не раз представляла, как сумею доказать кому-то свое существование и получу шанс быть услышанной. И вот, мечта сбылась. Меня заметили. И что же я сделала? Рванулась устраивать диалог и забрасывать профессора просьбами?

Нет.

Я попросту сбежала.

Меня пугало и то, что моя тайна открылась, и то, что я почти поняла, что же я за создание.

Касэлона

Она смотрела, не мигая. В ее больших, окруженных густыми ресницами глазах навеки застыла грусть. Едва тронутые помадой губы неловко улыбались, но это была вымученная улыбка человека, которому совсем не весело. Гладко зачесанные волосы блестели под ярким светом двух солнц Оникса, блики играли на пуговицах парадной формы, в мочках ушей посверкивали крохотные сережки.

Леви Стар, бывшая офицер полиции, по совместительству — невезучий «заяц», собственной персоной.

— Не слыхали о совести, Леви?

Она испуганно мигнула и пропала. Не отошла, не убежала, не отодвинулась… Будто ее выключили.

Точно, выключили.

Сэм мысленно чертыхнулся и сбросил ноги на пол, надеясь принять сидячее положение. Бледно-зеленые стены поплыли перед глазами, койка качнулась, стол, за который он ухватился, горестно скрипнул. Ну а киборг, имевший наглость покрасить длиннющие патлы в насыщенный вишневый цвет, торчать в личной каюте Райса и лазить по соцсетям с его компьютера, и бровью не повел. То есть не повела. Не… Черт! Сэм уже запутался и в том, как к ней относиться, и в том, как ее называть.

— Доброго утречка, капитан. Пока ты не начал орать, поспешу заверить: я тоже не в восторге от того, что ты очнулся в мою смену.

Водички? Утку? Онлайн-консультацию психолога? «Зара» подготовила расценки. Советую не экономить. Знаешь, цена не всегда соответствует качеству, но обычно эти понятия коррелируют.

«Ей не удастся вывести меня из себя», — Райс собирался продемонстрировать чудеса выдержки.

— Что за смены? — Он оттолкнулся от койки, встал, пошатнулся и… шлепнулся обратно.

— Испарения капли «Ониксидрола», которая предназначалась парню в подгузнике, но упала на чемодан Леви, держали ее в отключке больше двенадцати часов. На тебя вылилось десять миллилитров этой дряни, капитан! Удивляешься, что мы волновались?

— О да, жестянки — образец заботливости, — пробормотал Сэм, делая вторую безуспешную попытку подняться.

— Только в тех случаях, когда на корабле творится нечто странное, а бортовой компьютер подчиняется лишь капитану, и альтернативного управления нет, — парировала Сана. — Хочешь профессиональный совет бывалого доходяги? Не спеши. Ты двадцать часов валялся без движения, и…