Эйке Шнайдер - Охотник

Леса, кишевшие разбойниками, остались позади, караван стоял на берегу реки в одном переходе от Белокамня. Ночь обещала быть спокойной, но вылезать из доспехов Гуннару не хотелось. Слишком уж легким оказался поход, не иначе судьба приберегла какую-то гадость напоследок.

Он не ошибся.

Охранники сидели вокруг костра. Огонь разожгла Вигдис, просто уронив с ладони язычок пламени. Ингрид сделала что-то, «сплела», как говорили одаренные, и котелок сам наполнился водой. Эрик побросал туда трав, что набрал тут же, в паре шагов от костра – кому, как не целителю, разбираться в травах? Гуннар в который раз подумал, что когда рядом одаренные, воинам, вроде него, особо и делать нечего. Разве что сходить с еще одним котелком к кашевару – вон, Фридмунд как раз принес густо пахнущее мясом варево, да посуду помыть – в этот раз была очередь Зигфрида. Тоже невелика работа, если те же одаренные воду и добудут, и нагреют.

Земля разверзлась аккурат, когда они собрались ужинать.

Фридмунд поставил котелок рядом с огнем, потянулся за миской – и провалился вместе с костром. Огонь погас, а из земли, подобно ключу, хлынул поток – только вместо воды были капли дымчатого стекла.

Нечеловеческий крик Фридмунда заставил всех остальных вскочить. Стеклянные капли облепили его так, что тела не разглядеть.

– В стороны, быстро! – рявкнул Эрик. С его рук слетело ярко-желтое пламя – гораздо светлее и ярче, чем обычно выплетали одаренные. От запаха горелой плоти подкатило к горлу. Крик стих – то ли сам по себе, то ли кто-то милосердно остановил сердце Фридмунда.

За спиной загомонили. Гуннар оглянулся.

– Хватайте добро и прочь отсюда! – скомандовал он.

Он никогда не видел ничего подобного, а значит, купцу с подручными и вовсе здесь нечего делать.

– Тусветных тварей не остановить, – бросил Эрик. – Гуннар, дай меч Ингрид. Вигдис, Зигфрид, уводите людей. Гуннар, ты с ними.

Гуннар мотнул головой, опуская ладонь на рукоять.

– У нее свой есть.

– Нужно небесное железо, – сказала Ингрид

– Если это можно рубить, – хотя как рубить поток стеклянных капель? – справлюсь сам.

По хребту пробежал холодок: легенды про тусветных тварей ходили одна страшней другой. Говорили, что они способны сожрать человека за несколько ударов сердца. Впрочем, разве не это как раз сейчас и происходило?

Твари стекли с тела Фридмунда, оставив чистый костяк и изъеденные остатки доспеха. Скатились обратно. На дне воронки вздулся горб высотой с человека. Отрастил что-то похожее на хлысты. Гуннар отмахнулся мечом от летевшего в него отростка. Отсеченный, он снова рассыпаясь на капли. Ингрид накрыла их огнем еще до того, как те коснулись земли. Похоже, она знала, что делает. Откуда бы?

Вигдис, глядя на них, тоже швырнула пламя, но оно угасло, едва коснувшись твари, только искры полетели.

– Вигдис, Зигфрид, уводите людей, – рыкнул Эрик.

Зигфрид ответить не успел. Еще один хлыст метнулся к нему, точно атакующая змея. Взлетел меч. Но узорчатое лезвие дорогого клинка переломилось, точно гнилушка. Тварь захлестнула шею, Зигфрид захрипел, попытался оторвать хлыст от горла. Тщетно, плоть разъело до костей, а в следующий миг голова отделилась от тела.

Гуннар сморгнул разноцветные пятна перед глазами и едва не заорал в голос, увидев, как два щупальца летят к Вигдис, как она уворачивается от одного, выпрямляясь навстречу другому. Все, что он успел – рыбкой сигануть над землей, отшвыривая девушку. Невысокой и щуплой, немного ей надо было, чтобы отлететь. Гуннар не успел сгруппироваться и ударился грудью о камень. Дыханье на миг вышибло. И ровно этого мига не хватило, чтобы откатиться и вскочить. Тварь хлестнула поперек живота, скользнула по пояснице, потянув к себе.

Гуннар думал, что болью его давно не напугать. Он ошибался. Казалось, в кровь влился жидкий огонь. С каждым ударом сердца он растекался по телу, выжигая все на пути, от нутра до кончиков пальцев. Где-то на краю сознания закричала Вигдис. Меркнущим взором он увидел, как Ингрид подхватывает выпавший из его рук меч. Взлетел и опустился клинок, прогудело пламя – если и обожгло, Гуннар не заметил. Совершенно не к месту подумал, что ни один одаренный по доброй воле не возьмет в руки небесное железо – а Ингрид хоть бы что.

Кто-то, отчаянно ругаясь, потащил его прочь, ухватив за подмышки. Тень заслонила солнце.

– Где? – рявкнул Эрик.

Где – что? Впрочем, даже если бы Гуннар понял, чего от него хотят, ответить не смог бы. Эрик, кажется, ответа и не ждал, быстро ощупал запястья, потянулся к шее.

Снова выругался. Разорвал цепочку на шее Гуннара – тот отрешенно отметил, что и Эрик взялся за небесное железо, даже не поморщившись.

– Вигдис, некогда глазеть, все ляжем! – крикнула Ингрид. – Жги, а то снова сползутся! Желтым!

– Не успе…

Гуннар дернулся в ту сторону, разум на миг померк. Потом сквозь звон в ушах пробилась отчаянная ругань Вигдис. Жива.

– Я рублю, ты жжешь отрубленное. Что успеваешь.

Прогудело пламя. Гуннар вроде снова потерял сознание, а когда очнулся, боль из всего тела стеклась в нутро и поясницу, из жидкого огня превратившись в обычную, земную. Гуннар потянулся к животу, вместо одежды и тела обнаружив что-то горячее, мокрое и шевелящееся.

– Куда грязными лапами в кишки! – рыкнул Эрик.

Гуннар сперва отдернул руки, а смысл слов понял чуть погодя.

Лицо Эрика снова стало отстраненно-сосредоточенным, словно не ржали вокруг лошади, не кричали люди, не ругалась непотребными словами Вигдис, призывая «бестолковых дуболомов» решить, наконец, что им дороже – пожитки или собственные жизни. Кажется, дуболомы все же решили, что жизни – стало тише, или это мир в который раз начал уплывать, проваливаясь в небытие…

– Чистильщики идут, – сказала Ингрид.

Да. Чистильщики. Только они могут остановить тусветных тварей. И, по слухам, всегда чудесным образом оказываются там, где нужно. Как сейчас. Значит, окрестностям не грозит участь Озерного, которое четырнадцать лет назад твари сожрали до последнего пса.

– Сможешь до того, как появятся проход, выплести? – спросила Ингрид

– Да, – ответил Эрик. – Все равно в чистом поле я больше ничего не сделаю. Унесешь его?

– Куда денусь.

Сгустилась тьма. Гуннар услышал смешок Эрика – мол, спорим, тебя еще ни одна женщина на руках не носила? – И всхлип Вигдис – нашел время ржать, скотина. Он растянул непослушные губы в ухмылке, незачем ей еще и по нему рыдать, и так она только-только мать оплакала.

– Носила.

Четверть века назад. Только с тех пор он немного подрос.

И это стало его последней связной мыслью.

***

То ли служители Творца врали насчет загробного мира, то ли Гуннар все-таки был жив. Едва ли на том свете нашлась бы лечебница Эрика, разве что они перебрались туда всем отрядом и… Он не на шутку встревожился, но ощутил пальцы, сжимавшие его ладонь, сильные, отнюдь не бестелесные. Да и сама Вигдис совершенно не походила на небесное создание, даже сейчас, в теплом неровном пламени множества свечей, расставленных по комнате.