Наталья Роташнюк - Нереальная реальность

– Это сейчас, а раньше тяжело было. Учился ходить, можно сказать, заново, болело сильно, даже плакал, а потом стал привыкать, больше тренироваться. Теперь даже бегать могу.

Лина Петровна взяла его за руку и, глядя ему в глаза, стала говорить медленно и чётко:

– Сейчас ты пойдешь домой и ляжешь спать. Утром спустишься ко мне, и я дам тебе таблетку, которая отобьёт у тебя навсегда желание выпивать спиртное. Последующие две недели ты будешь приводить себя в порядок: хорошо питаться, много спать, гулять на свежем воздухе, а потом пойдёшь к этому хорошему, понимающему мужику и попросишь восстановить тебя на службу, только кинологом. Ты понял меня?

Толик кивнул, он заворожённо смотрел в её глаза и даже почти не моргал.

– А теперь иди. Завтра утром в 10 часов я открою тебе дверь.

Он встал и пошёл в подъезд. Дома он, не произнеся ни слова, сразу лёг на кровать и уснул. Мама осторожно сняла с него обувь и накрыла пледом, она на цыпочках вышла из его комнаты и заплакала. Так в последнее время протекала их жизнь.

Утром, в назначенное время, Лина Петровна открыла дверь. Толик стоял на площадке. Она протянула ему крупную таблетку белого цвета и стакан с водой. Он молча проглотил её, запил водой и, развернувшись, ушёл.

Прошла неделя. Всё шло по плану. Толик приводил себя в порядок и выполнял все рекомендации, только ни с кем не разговаривал, даже с матерью. Она не понимала его поведения: вроде перестал пить, это радовало её, но его молчание вызывало у неё беспокойство. Он либо кивал на ответ «да», либо мотал головой в разные стороны на «нет». При встрече с соседкой он тоже кивал в знак приветствия и проходил мимо. Лина Петровна в ответ также приветствовала его наклоном головы и не останавливала его, она знала, что у него идёт переосмысление ценностей и перестройка физических процессов, а в таких случаях действительно пропадает голос на две недели. Но самое главное – он не помнил ни об их разговоре, ни о таблетке. Просто ровно через две недели он станет относиться к жизни более серьёзно, только любовь ничем невозможно заглушить. Эта рана так и будет мучить Толика.

Через неделю, поздно вечером, Лина Петровна сидела на скамейке у подъезда. Она мысленно пригласила выйти на улицу Ирину Александровну, маму Юли, и, пока её ждала, подняла голову наверх и посмотрела на звёзды. В её глазах засверкали искорки, и где-то далеко-далеко она увидела искрящуюся звезду, отвечающую ей. Появившаяся улыбка сделала её лицо красивым, и всё тело излучало небольшое свечение. Это продолжалось несколько секунд, но этого хватило, чтобы Лина Петровна почувствовала себя счастливой.

Ирина Александровна вывела на прогулку маленькую собачку и, не отходя далеко от подъезда, держала своего питомца на поводке. Женщина выглядела уставшей и удручённой. На вид ей было около пятидесяти пяти, но, скорее всего, она была моложе. Её фигура не казалась полной, хотя формы тела были больше средних размеров. Аккуратная стрижка тёмных волос и удлинённое платье фасона бохо цвета хаки делали её привлекательной.

– Можно я к вам присяду? – обратилась она.

– Конечно, присаживайтесь. Я видела вас, когда вы приехали. Вы живёте этажом выше. А мы, я и дочери, новосёлы.

– Мы-то давно здесь живём. Я Ирина Александровна.

– Лина Петровна. Очень приятно. Вы куда-то уезжали?

– Да, лучше бы никуда не ездили, – ответила она, взяла на руки собачку и тяжело вздохнула.

– А вы расскажите, – попросила Лина Петровна и легонько коснулась её руки, как бы поглаживая питомца.

Ирина Александровна чуть вздрогнула, опять тяжело вздохнула, подняла голову и посмотрела на свои окна, а потом начала говорить:

– Я всегда была против отношений моей дочери с соседским мальчиком. Моя девочка очень музыкальная и талантливая, и мне хотелось видеть её будущее более радужным, чем с обычным парнем, у которого мама работает дворником и моет полы в подъездах, хотя она и доброжелательная женщина. Я не запрещала им встречаться, считала, что вся их влюблённость пройдёт, когда Юля поступит в консерваторию, окунётся в совершенно другой круг общения и забудет про него, но я ошиблась. Меня стало это раздражать, и первый конфликт с дочерью у нас произошёл, когда она решила работать в музыкальной школе, а не в симфоническом оркестре, куда я хотела её устроить, «подняв» все свои связи. Мне казалось, что это он на неё так влияет, а мужу нравился Толик, и он был не против их встреч, тем более что он поступил в военное училище. Он считал, что профессия дочери несерьёзная, а вот если муж у неё будет военным, тогда их жизнь будет стабильной. Мы постоянно ругались по этому поводу, но я настояла на своём мнении. Муж тогда махнул на меня рукой и спросил:

– Ты что – не видишь, что они любят друг друга?

– Они ведь разные, и со временем вся их любовь разобьётся о быт. У неё не будет возможности заниматься искусством, а если и будет, то он её ревностью замучает, когда она будет вращаться среди музыкантов. Он, как и ты, наверняка считает её занятия музыкой пустой тратой времени.

– Делай что хочешь, только смотри, чтобы потом не пожалеть, – ответил он.

– После сватовства я поняла, что дочь настроена решительно выйти замуж за Толика. Тогда я стала искать бабку-гадалку, чтобы снять с неё эту зависимость, короче, сделать отворот. И нашла. Нам надо было прийти вдвоём с дочерью. Юля долго не соглашалась.

– Доченька, ну ради меня. Я так за тебя переживаю. Давай сходим просто погадаем, – уговаривала я её.

– Я не вижу в этом смысла, мама, – резко отвечала она. – Иди сама, если тебе это необходимо. На себя погадай, а то уже и папу запилила и меня начинаешь контролировать во всём.

После моего категоричного отказа в благословении она разговаривала со мной мало и грубовато.

– Юля, ну, пожалуйста. А давай его фотографию возьмём, и, если она скажет, что он действительно тебя любит, тогда я соглашусь на ваш брак.

Она так внимательно на меня посмотрела и спросила:

– И я выйду за него замуж?

– Конечно. Ты будешь самой красивой невестой.

– Ладно, пойдём, – ответила она и заулыбалась.

Конечно же, я заранее сходила к этой бабке и предупредила её обо всём. Когда мы пришли с дочерью к ней, то она ей сказала, что её возлюбленный её не любит, через полгода встретит другую женщину и забудет про неё, а потом, когда дочь вышла, бабка мне шепнула, что Юля беременная на маленьком сроке. Меня как ошпарили. Я всю дорогу не могла слова вымолвить, благо, что дочь тоже всю дорогу молчала. Я не спала всю ночь, не знала, что предпринимать, но о браке с Толиком и речи быть не должно. Решила посоветоваться с подругой, и утром, позвонив ей, мы договорились о встрече после обеда. Подругу зовут Лена. Мы с ней познакомились на одном праздничном мероприятии у одних общих знакомых десять лет назад. У неё есть сын на год старше Юльки. Красивый высокий парень, девчонки ему проходу не давали, и он не упускал своего момента. Ленка уже устала от его подружек-однодневок и умоляла его уже остепениться. Муж подруги бизнесмен, и он пристроил сына к себе на работу.