Дарья Шварц - Чернолунье 2. Воровка сердец

Сэм был старше Лилит примерно на два года, остальные ребята были младше него, и потому слушались.

За исключением одного… Рея.

Он был ровесником Сэма, жил и воспитывался в монастырском приюте, был очень умным и начитанным. И резко выделялся своей чёрной шевелюрой и холёной внешностью на фоне светлоголовых оборванцев.

Даже сейчас, оглядываясь назад, Лилит всё ещё не могла понять, зачем он якшался с грязными беспризорниками и помогал им. Какую выгоду он с этого имел?

– Предлагаю вернуть её туда, откуда вы её взяли, – безжалостно высказался Рей, не отрывая глаз от раскрытой на коленях тяжёлой книги.

– Ты всегда это предлагаешь, – возразил Сэм. – И я всегда говорю тебе одно и то же: мы сирот и беспризорников не бросаем. Такие у нас правила. Знаешь же…

– Правила для дураков, – буркнул Рей.

– Значит, я самый большой дурак, раз их придумал.

Рей безразлично хмыкнул.

– Ты совсем-совсем ничего не помнишь? – с мольбой во взгляде спросил Сэм у девочки.

Она смущённо отвела глаза, разлепила пересохшие губы:

– Нет.

Послышался обречённый вздох.

– Слушайте, а может она из лаборатории сектантской сбежала? – предположил второй «мальчик в хламиде». Они с первым патлатым блондином были близнецами, похожими как две капли. – Я слышал, там вчера взрыв прогремел. Тогда ничего удивительного, что она память потеряла: сектанты могли мозги ей промыть.

Ребята поёжились. Секта – худший враг любого ребёнка без родителя. О ней самые разные жуткие слухи ходили. Якобы сектанты отлавливали детей и ставили над ними опыты. Тот, кто «исчезал», больше никогда не возвращался.

– Да, не-е… – протянул первый брат, – быть такого не может – она же вылитая аристократка. Сектанты с аристократскими детьми дел не имеют.

– Тогда, может её похитили!

– И прятали в канализации, – закончил первый. – Из ума выжил?

– А что ты предлагаешь?

– Не знаю, – насупил светлые брови он.

– А я считаю, – уверенно заявил второй, – лаборатория всему виной! Видели? У неё же жуткие шрамы на запястьях.

Девочка смущённо спрятала руки в складах грязно-бурого сарафана. Продолговатые рубцы на её запястьях действительно вызывали отвращение. Они имели рваные края и большую глубину, хотя уже начали затягиваться. И всё равно кожа растрескивалась и начинала гноить и кровить заново.

– Прекрати, Вик, – нахмурился Сэм. – Не обижай её. У всех нас есть дефекты .

– Какое красивое слово ты нашёл, – наигранно воодушевлённо похвалил его Рей, но голос его тут же ожесточился: – для наших уродств. Что такого в том, чтоб называть вещи своими именами?

Сэм предупредительно глянул на него исподлобья. Стиснул кулаки.

Рей криво усмехнулся, сжав в пальцах обложку книги.

И, казалось, быть драке, но тут в разговор вступил дугой мальчик, самый младший из них:

– А мне кажется, она похожа на «тайную» принцессу, о которой упоминал однажды Рей. Красивая. Темные волосы, как шёлк; глаза чёрные, как небо в безлунную ночь, и кожа белая и гладкая, как фарфор.

– Ты много фантазируешь, Эдан… – начал Рей, но его перебили.

– Но ты же так её и описывал!

– Не я описывал, а мальчишка из моего приюта. Говорят, его забрал в замок важный аристократ, и он видел там принцессу, которую прячут от общественности. Но я в это слабо верю и с тобой не согласен. Эта девчонка со шрамами не может быть принцессой. Принцессе положено сидеть в хоромах замка…

– Тогда, если она принцесса, как её звать? – встрепенулся Вик.

Рей скрипнул зубами. Его слова пропустили мимо ушей.

– Наверняка как-нибудь по-цветочному, – промурлыкал мечтатель-Эдан, заправив за ухо светлую кудряшку.

– Календула? Фиалка? Ромашка? – предложил Вик.

– А покрасивее придумать, не? – Ник иронично выгнул бровь.

– Да, я больше не знаю цветов!

– Может Камила?.. – задумчиво протянул Эдан. – Или Лаванда?

– Тогда уж лучше Роза, – предложил Сэм и дружелюбно улыбнулся девочке. – Королева цветов.

Щеки её порозовели.

Лилит знала – её маленькое сердце забилось чаще от волнения и предвкушения. Имя понравилось ей. Она ждала, что кто-нибудь позовёт её так. «Утвердит» своим вниманием это имя. Но…

– Нет, – спокойно возразил Рей, все притихли и повернулись к нему. – Имя розы ей не подходит . Скорее она – Лилит, вестник наших бед. Это имя королевы демонов, переводиться как Чёрная луна. И глаза этой девчонки, – он устремил недобрый взгляд прямо ей в глаза и усмехнулся, – точно «чёрные луны».

– Ну, ты, Рей… – Сэм не мог подобрать слов. Он весь трясся от злости. Стиснув кулаки, хотел двинуться на мальчишку, чтобы прочистить тому мозги, но девочка его остановила. Легонько схватила за рукав.

– Я буду рада любому имени, – сказала она с опущенной вниз головой. Волосы падали ей на лицо и нельзя было его рассмотреть, но Лилит точно знала, что оно выражало в тот момент. Печаль и горечь.

Её лицо и сейчас выражало те же эмоции. Только к ним теперь примешалась ещё и виновность.

«Только не бросайте меня» – думала она тогда, а вслух произнесла:

– Лилит тоже очень красивое имя.

Рей ухмыльнулся, захлопнув книгу, и соскочил с бочки. Как гепард он ловко и бесшумно подкрался к ней.

В синих глазах его сверкнули лукавые огоньки.

– Ну, вот и порешили, – довольно сказал он, сжав её костлявое плечо под хмурым взглядом Сэма. – Теперь мы будем звать тебя Лилит. Не правда ли, Сэм?

Но Сэм не ответил – воспоминание застыло.

Лилит осторожно прошла между Виком и Ником, встала напротив Рея, повернувшего голову в сторону Сэма.

– Простите меня, – пробормотала она. – За то, что бросила, за то, что сделала… – голос её дрогнул, и Лилит смолкла.

Она всегда хотела извиниться. За то, что произошло четыре года назад с их убежищем, за то, что она Сурт и принесла им беды, за то, что случилось с Реем…

Все они были точно такими, какими Лилит их запомнила. Худой и не очень высокий Сэм; тёмный, высокий и угловатый Рей; братья близнецы Вик и Ник с почти седой длинной шевелюрой и жиденькими белёсыми бровями; мечтательный Эдан с кудрявыми блондинистыми волосами и детским, открытым лицом. Он будет первым из мальчиков, кто пропадёт после прихода Лилит. За ним канут и все остальные.

Как и предрекал Рей. Она стала предвестником их бед. Стала Лилит .

Она вдохнула полной грудью холодный воздух.

– Я не хотела этого… – прошептала она. – Рей, Сэм, мальчишки, простите меня. Простите… Мне так жаль. Рей…

Лилит потянула руку к его лицу. Он всегда носил чёлку на одном глазу, и Лилит только раз удалось увидеть, что он прячет за ней.

За него она винила себя больше всех.

– Рей, – прошептала она дрожащими губами. – Прости, прости меня!

Она почти коснулась его волос, как вдруг Рей устремил на неё глаза, полные жгучей ненависти, и схватил её за руку мёртвой хваткой.