Ли Ода - В пепел. Академия

– Ресс Ретенауи лично не побрезговал.

– Да, – кивнули ему в ответ. – Понимаю. Он, говорят, вообще не брезгливый.

Пепел снова шагнул вплотную и вперился в нее нехорошим взглядом:

– Ну договаривайте уже, сиятельная ресса. Раз начали.

Фэл и не подумала смутиться или отвести глаза:

– Сначала к твоему отцу в подручные пойти не побрезговал. Потом вообще дочку лавочника за себя взять.

– Его жену зовут Лаисса Нокс, – жестко, с нажимом произнес Дари.

– Я знаю, как ее зовут. И чья она сестра тоже.

– Вот как? – Пепел непроизвольно оглянулся на Роши. – Так тебе, ресса, оказывается просто интересно, что же в них такого, в этих Ноксах?

– Мне неинтересно обсуждать это с тобой.

– Смеском?

– А это здесь при чем? – непритворно удивилась она. – Полагаешь, достаточно быть беловолосым, чтобы лезть в дела, которые тебя не касаются? Зря.

– Странно. А сама лезешь. Или считаешь, такое позволено лишь тебе?

– Один – один, – сдалась через пару секунд Фэл.

– Один – ноль. Причем, не в твою пользу, – зубасто ухмыльнулся Пепел. – Впрочем, этот раунд для тебя с самого начала был безнадежен. Так как, поищем еще темы или уже займемся делом?

И кадет Фаон вполне предсказуемо предпочла дело. А Пепел поставил для себя еще пару галочек. Похоже, Фэл неплохо разбирается в том, что происходит у рессов. По крайней мере кое-какие разговоры она слышала. Но сама согласна далеко не со всем. Что ж, раз так, имеет смысл поболтать с ней подробнее – и на эту тему, и заодно на кое-какие другие. Потом.

Пепел, оценив, что кровать безнадежно занята, растянулся прямо на полу, вытряхнул на ладонь кристаллик из флакона и обернулся к Фэл:

– Ну что, ресса, готова побороться за мое здоровье?

Дождавшись кивка поерзал на жестких и не слишком чистых досках, устраиваясь поудобнее и, чего уж скрывать, оттягивая неизбежное, но потом решился: закинул усилитель в рот и хлебнул воды из заранее приготовленной чашки.

Первую минуту ничего не происходило, хотя Дари подсознательно ждал, что подействует мгновенно, как и в прошлый раз. Но нет. Хватило времени и на то, чтобы оценить мерзкий, вяжущий вкус проглоченного зелья, и на то, чтобы проникнуться надеждой – кажется, получится. По крайней мере, отрава не настолько жуткая, как раньше.

А потом мир как будто выключили – окружающее пропало разом и полностью. И включили уже в совершенно другом месте. Пепел мог поклясться, что никогда не бывал в этом кабинете, но видел его сейчас четко, до малейших деталей, как и двух собеседников, с комфортом расположившихся в мягких кожаных креслах с бокалами в руках. Одного из них он даже знал – господин Остарн, бывший личный помощник министра юстиции – говорил сейчас как раз он:

– Так вы полагаете, этот мальчишка не успокоился? И снова мутит воду?

– Да. Есть подозрение, что он мог видеть бумаги Краспа. И, возможно, не только их. – А вот второй Пеплу был незнаком. Плотный, слегка расплывшийся господин лет пятидесяти, с обширной лысиной в обрамлении аккуратного венчика седых волос и очень пронзительными черными глазами.

– Эм-м? – вопросительно изогнул бровь Остарн?

– Кто теперь знает, что на самом деле случилось той ночью в конторе у поверенных? Все ли сгорело? И сразу ли? Может, кое-что он все-таки увидел, прежде чем подпалить. В том числе и из варановых бумаг.

– Увидел и запомнил. А теперь уж точно не забудет. Н-да, опасно. Если, конечно, верить тому, что смесок унаследовал от Варана абсолютную память.

– Верьте. У меня точные сведения, прямиком из Шант Эли. Так что мы опять заполучили проблему. И опять из-за него.

– Неприятно, вы правы. – Остарн покрутил в руках бокал с коньяком – его запах отчетливо витал в воздухе. – Но, демоны, я представить себе не могу, где Ретенауи мог прятать это отродье десять лет!

– Его прятала мать. Тоже та еще хитрая тварь, – казалось, седой господин едва сдерживается, чтобы не сплюнуть. Прямиком на дорогущий ковер. – Но перед тем, как сдохла, сцепившись с измененным, как-то успела передать его племянничку.

– Так Ретенауи ей действительно племянник?

– Нет, родство там какое-то очень дальнее. Но они из одного рода.

– Это и так понятно, – пожал плечами бывший личный помощник министра. – Иначе бы ему не дали опекунство над варановым выродком.

– Дали бы. Лично императорским соизволением. А нет, так он бы его усыновил. Там уже бумаги начали собирать, я их даже видел. Но потом случилась официальная амнистия Равеслаута и это стало ни к чему…

В следующую секунду Пепел рывком почувствовал, что опять оказался на жестких досках пола в своей комнате. И очень похвалил себя за предусмотрительность, потому, что иначе все равно бы на них растянулся, но уже не так комфортно и, вероятно, с грохотом. Силы ушли все разом, как будто их из него высосали или выдрали. Для отката это было очень странно, раньше никогда ни у кого такого не случалось. Горячка – да, судороги – почти наверняка: за усилитель всегда приходилось платить здоровьем. Но что бы вот так… Нет, об этом Пепел даже не слышал. Но с другой стороны, кто вообще слышал, как это зелье действует на старую кровь? До сегодняшнего дня проверить возможности не было – у трупов не спросишь.

– Равеслаут, – с беспокойством склонилась над ним Фэл. – Видишь меня?

С огромным трудом ему удалось моргнуть, показывая что да, видит.

– Помощь нужна?

Он опять моргнул – единственное, что ему сейчас было доступно, не совсем понимая, как это будет воспринято. Нужна? Или наоборот, не нужна? Смешно. Но рессе, перед которой встала та же проблема, смешно как раз не было:

– Равеслаут! Что мне делать?!

Угу. Пепел ответил бы – если б знал. И если б мог. Демоны, кажется он опять вляпался! А через секунду понял, что да, так и есть. По всему телу, по каждой его мышце прокатилось странное тягучее предчувствие надвигающейся боли, пока его, в конце-концов, не скрутило жуткой судорогой. До сих пор Дари даже не подозревал, что больно может быть настолько!

Краем сознания, тем, что не накрыла багровая пелена, он словно издали ловил, как Фэл хочет его удержать, разумеется безуспешно; зовет на помощь Рин; и вот они уже вдвоем пытаются прижать к доскам его бьющееся тело, опять таки безуспешно… Пару минут продолжалась эта безнадежная борьба, а потом его вдруг отпустило.

– В-все… – с трудом разжимая губы выдохнул он в лицо Фаэлин, практически лежащей у него на груди и пытающейся поймать и удержать руки. – Все, р-ресса, слезай. А то Нокс мне потом не п-простит, если ты с-сорвешь у меня п-поцелуй.

– Как ты? Нормально? – девушка недоверчиво вглядывалась в его глаза, не реагируя на слова. Все-таки медик из нее обещал выйти неплохой. – Точно?