Джим Батчер - Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура

– Она сосредоточена на ближней перспективе, – сообразил я. – А он – на долгосрочной.

– Вот именно, – подтвердил Майкл. – Когда он кидал монету Ласкиэли моему сыну, это был тщательно продуманный шаг.

– Просчитанный с целью захомутать меня? – спросил я.

– Вас, – кивнул Майкл. – Или моего сына.

Меня снова пробрал озноб – и не из-за погоды.

– Монету – ребенку?

– Ребенку, который не в состоянии защитить себя. Который может расти под нашептывание Падшего ему на ухо. Который превратится в оружие Падших, нацеленное на его же собственную семью. Только подумайте.

Я огляделся по сторонам. Черт, а всего несколько часов назад в этом дворе царило такое веселье…

– Даже думать не хочу, – сказал я.

– Обычно, – продолжал Майкл вполголоса, – семьи носителей меча ограждены от такого зла. Но нечто подобное случалось и в прошлом. А Никодимус владеет своей монетой не один десяток столетий. Ему ничего не стоит подождать лет десять или двадцать ради того, чтобы добиться своего.

– Вы считаете, он здесь по этой причине? – спросил я. – Ведь охотиться на человека вроде Марконе не в обычаях Тессы.

– Не в ее стиле, да, – согласился Майкл. – Но мне кажется, если, помогая похищению, она сможет создать те условия, какие ей нравятся больше всего, полные хаоса и отчаяния, это стало бы для нее достаточным поводом объединить усилия с мужем.

– Так сколько их?

– Вокруг Тессы группируются пятеро Падших. – Он на мгновение улыбнулся мне. – Извините. Теперь уже четверо.

– Спасибо Томасу, – сказал я. – Не мне.

– Я это и имел в виду, – кивнул Майкл. – Никодимус… – Он покачал головой. – Полагаю, вам уже говорили, что Никодимус особенно старается уничтожить все записи, касающиеся его, которые имеются у Церкви. Правда, в будущем это станет сложнее…

– Да здравствует век информации, – не удержался я.

– …но наши досье на него далеко не полны. Мы полагали, постоянных спутников у него только трое – однако он сумел добыть монету Ласкиэли, которая хранилась, как мы считали, в надежном месте, в чилийском монастыре. Боюсь, делать любые предположения на этот счет пока опасно.

– Допустим наихудший сценарий, – сказал я. – Сколько монет он может иметь при себе?

Майкл пожал плечами:

– Шесть, возможно. Но это всего лишь мое предположение.

Я внимательно смотрел на него.

– Вы хотите сказать, с ними на этот раз может оказаться дюжина ходячих кошмаров?

Он кивнул.

– В прошлый раз, когда они здесь развлекались, на нашей стороне были все три меча, – заметил я. – Против четверых динарианцев. И мы едва выбрались из этого живыми.

– Я знаю.

– Но вы ведь привыкли к этому? – спросил я его. – Рыцари то и дело сталкиваются с подобными трудностями.

Он бросил на меня извиняющийся взгляд:

– Мы предпочитаем иметь двойное численное превосходство над ними. Если получается – то и тройное.

– Но Широ говорил, что несколько раз он бился с ними на дуэли, – возразил я. – Один на один.

– Широ обладал талантом, – вздохнул Майкл. – Только и всего. Широ фехтовал – как Моцарт писал музыку. Я не такой, как он. Я не боюсь встретиться с динарианцем один на один, но в целом я не считаю, что сильнее его. В лучшем случае мы на равных. Моя судьба в руках Господа.

– Супер, – покачал головой я.

– Вера, Гарри, – напомнил Майкл. – Он не оставит нас. У добра всегда найдется способ победить.

– В прошлый раз победило добро, – тихо произнес я. – Более или менее. Но это не помешало им убить Широ.

– Наши жизни принадлежат Всевышнему, – невозмутимо ответил Майкл. – Мы служим, мы живем ради блага других. Не для себя.

– Угу, – кивнул я. – Не сомневаюсь, это послужит сильным утешением вашим детям, если им придется расти без отца.

Майкл резко повернулся ко мне, и правая кисть его сжалась в кулак.

– Замолчите, – произнес он негромко, но жестко. – Сейчас же.

Видит бог, я едва не вмазал ему просто от досады и разочарования. Однако у меня все же хватило здравого смысла промолчать и отвернуться. Я сделал несколько шагов по снегу и остановился спиной к нему.

Здравый смысл под ручку со стыдом… Да чтоб меня! Я же вроде чародей. Мне полагается руководствоваться внутренним светом, самодисциплиной и всем тому подобным. А вместо этого мой язык сболтнул лишнее в адрес человека, который этого не заслужил, из-за того, что…

Из-за того, что мне страшно. По-настоящему, без дураков страшно. Я всегда начинаю нести невесть что, когда мне страшно. Иногда это случалось даже кстати, но никак не в этот раз. Обычно, когда что-то пугает меня до чертиков, я могу справиться со страхом с помощью злости. И это тоже бывает кстати. Однако на этот раз я позволил страху и злости командовать моими мыслями – и в результате уколол друга в самое больное место, да еще в такой момент, когда он, возможно, ожидал от меня поддержки.

И тут до меня дошло, почему я злился на Майкла. Я надеялся, что он, как Супермен, прилетит с неба и разрешит все мои проблемы, а он этого не мог.

Мы всегда испытываем разочарование, обнаруживая, что чьи-то силы не безграничны, как и у тебя. Это глупо и нелогично, мы могли бы ожидать чего-то подобного, и все равно это не мешает нам огорчаться.

Интересно, испытывал ли Майкл то же самое в отношении меня?

– Моя последняя реплика, – пробормотал я, – вышла неудачной.

– Да, – согласился Майкл. – Неудачной.

– Хотите исправить это, померившись силой или чем-нибудь в этом роде?

– У нас есть лучшие способы провести время. Скажем, занявшись Тессой и Никодимусом.

Я повернулся лицом к нему:

– Принимается.

– Мы еще не разобрались с этим, – резковато произнес он. – Поговорим позже.

Я хмыкнул и кивнул. Напряжение, повисшее в воздухе между нами, немного спало. Следовало заняться делом. Это проще.

– Знаете, чего я пока не понимаю? – спросил я. – Как связать задачи Никодимуса, то есть вербовку Марконе, с задачами Тессы – сеять в обществе хаос и отчаяние?

– Не знаю, – признался Майкл, непроизвольно положив руку на эфес меча. – Но Никодимус считает, что знает. И что бы он там ни задумал, у меня скверное предчувствие, а стало быть, нам лучше понять его планы прежде, чем он добьется их осуществления.

– Если бы я знала, кто из доверенных лиц Марконе готовится предать моего работодателя, – заявила мисс Гард, сдерживая раздражение, – они перестали бы считаться доверенными. Полагаю, вы без особого труда найдете кого-нибудь, кто объяснит вам, Дрезден, смысл понятия «измена» – если, конечно, вы попросите как следует.

Майкл молча улыбнулся. Он сидел у верстака с одним из своих тяжелых кинжалов в руке, старательно очищая клинок от малейшего намека на ржавчину. Хендрикс сидел на табуретке с противоположной стороны верстака и, разобрав пистолет, тщательно чистил его.