Алексей Мутовкин - Fохтаун

Бендида глянула на дёрн. Он шелохнулся, а затем поднялся в воздух, остановившись сантиметрах в пятидесяти от журнального столика. Мелкие песчинки и кусочки сухой земли тихим звоном упали на серебряный поднос.

– Невероятно! – восхищённо заметил Киэй, впрочем, излишне не демонстрируя свои эмоции. – Вряд ли я готов так сразу судить о пользе такой способности, но вот денег на этом можно было бы заработать немало. Даже попросту показывая это в сети, на разных развлекательных каналах.

– Некоторые вещи не продаются, – с грустью в голосе ответила Бендида.

И как только она это сказала, Киэй вдруг увидел её не как женщину с идеальной фигурой, а как девушку, старше его дочери Жданы на каких-то лет пять.

– Я рад это слышать, – улыбнулся Киэй. – Вы уж простите меня за то, что перевёл всё на деньги. В наше время сложно освободиться от этой клетки кредитов и страха за будущее. Ваша позиция достойна уважения. Не каждому это дано. И вот такой дар по-настоящему редок.

– Благодарю, – смутилась Бендида. – Будем считать, что это не было комплиментом.

Балконная дверь скрипнула, и Астора с Атиром вернулись в кабинет. Все четверо поговорили ещё минут с десять. Расстались на том, что завтра Атир и Киэй снова зайдут, на случай, если Астора что-нибудь вспомнит или найдёт «зацепки» в старых файлах и документах.

Коллеги вышли из дома номер двести пятьдесят четыре по Второй улице Восточного парка. Темнеющая синева неба тушила алый закат, опускающийся за кубические силуэты городских стен. Поужинали Киэй и Атир тут же, на углу, в местечке, где скромные порции компенсировались дешевизной и отменным вкусом.

– Расскажите мне об этих алгоритмах, – попросил Киэй Атира, когда они допивали чай, после ужина.

– Зачем? – спросил Атир, уставившись в коммуникатор. – Вы ведь не думаете, что мы сможем «раскрыть это дело»?

– А вам неинтересно разобраться?

– Интересно, но я устал, – вздохнул молодой человек. – Дело раскроют те, кто копает по горячим следам, а не сидит на старых документах. Вся слава достанется им. А если я что-то дельное и раскопаю, то передовики пришьют это к своим делам. Меня похлопают по плечу и направят на другое задание.

– Но вы ведь для чего-то попросили себе в помощь языковеда!

– Попросил, – зевнул парень. – Да что толку?! Мимолётная слабость в момент невероятного предположения. Теории, домыслы и версии вскружили голову. Всё это тлен.

– Циничный, уставший от жизни сыщик, – подытожил Киэй.

– Сыщик?! – оторвался от коммуникатора Атир. – Я детектив!

– Ах, вот оно как! – подколол его Киэй. – Позвольте тогда старому лингвисту дать вам совет, господин детектив : если вам не по душе то, что вы делаете, то попробуйте делать это ради веселья.

– Какое же тут веселье? – удивился Атир.

– Самое настоящее. Разве не весело сидеть в амстердамском кафе и рассказывать об алгоритмах искусственного интеллекта старому лингвисту, который ничего не смыслит в технике?

– Что тут весёлого? – не понимал Атир.

– Всё, дружище! – обрадовался Киэй. – Вы, я, этот стол, наш чай, свет этой жёлтой лампы и тёмный вечер за окном. Дым от кофейного аппарата и робот-официант с чепчиком на пластиковой пирамидальной голове. Всё это весело. Вы просто не понимаете этого, потому что молоды. Вы думаете, что завтра будет каждый день. Что завтра будет всегда. Но посмотрите с другой стороны: завтра может и не быть. Вы можете умереть и лишиться всего этого. Не будет возможности пить чай, смотреть в коммуникатор, говорить, слышать запахи, испытывать дискомфорт из-за того, что у вас чешется нос. Всё, что вас раздражает, всё, что вам не нравится, – навсегда исчезнет, оставив взамен тьму и пустоту.

Атир с минуту молча смотрел в окно. Потом он выключил коммуникатор и убрал его во внутренний карман пиджака.

– А вы умеете поднять настроение, – сказал он и выпил наконец чаю, который до этого стоял нетронутым. – Алгоритмы… Это просто название процессов, происходящих по заданному сценарию в процессоре машины. Просто этот сценарий предполагает свободу выбора машины в том, что делать после обработки информации. Представьте себе, что отдаёте команду роботу. Это может быть любая команда.

– Хорошо, – включился в обсуждение Киэй. – К примеру, я решил похвалить робота-помощника за то, что он сообщил мне прогноз погоды. Я говорю ему: «Молодец, возьми с полки пирожок».

– Что? – удивился Атир. – Что это за команда такая? Вы так говорили своему роботу-помощнику?

– А что в этом такого?

– Это странно! – смутился Атир. – Хотя погодите! Вот ведь оно! Великолепно!

Атир залпом осушил кружку чаю и с грохотом шлёпнул её об стол. Люди за соседними столиками обернулись.

– Давайте отмотаем немного назад, к тому моменту, когда вы попросили у робота сообщить прогноз, – воодушевлённо начал молодой сыщик. – Ваша просьба для робота – сигнал. Процессор преобразовывает его в импульс. Импульс должен быть обработан. Представьте, что из процессора выходит одна условная труба, по которой этот импульс отправляется на обработку. Обрабатывается он во втором процессоре. Но там уже два отсека. В одном отсеке обрабатываются импульсы, требующие каких-либо действий, а в другом – требующие вербальных, поведенческих или эмоциональных реакций.

– Разве вербальный ответ нельзя считать действием? – спросил Киэй.

– Можно. Но только в том случае, если этот ответ передаёт вам какую-нибудь информацию. Если ответ информативен. Если же ответ не будет нести смысла или информации, то робот не посчитает его полезным действием.

– Если я спросил о погоде, то от робота требуется устный ответ, – предположил Киэй.

– Не совсем так. От робота просто требуется ответ. А какой ответ он даст, зависит от развилки. Что такое развилка? Это как раз место между трубой, выходящей из первого процессора, и двумя трубами, входящими в два отсека второго процессора. В этом месте происходит парадокс выбора . Условный процесс, при котором активируется тот самый искусственный интеллект. Первая его фаза. Здесь на основе изначальной программы и впоследствии – на основе полученного опыта интеллект создаёт связь между возможной реакцией из базы данных и импульсом. Робот знает, что должен дать вам ответ. Он выбирает действие – и тогда импульс попадает в отдел, отвечающий за конкретные действия. Импульс обрабатывается, и в итоге мы имеем результат: робот рассказывает вам о погоде.

– В этом случае вербальный ответ робота – это конкретное действие? – переспросил Киэй.

– Верно. Рассмотрим иной вариант событий: робот выбирает не отвечать вам. Почему бы ему так делать? К примеру, вы вели себя цинично при нём, и он записал в базу данных такое поведение. Теперь у него есть вариант не ответить вам, а просто подойти к окну, раздвинуть шторы и указать на улицу, мол, «сам посмотри на небо и не задавай глупых вопросов».