Эдгар Грант - Уханьский синдром

Шло время. Новые вирусы появлялись с настораживающей периодичностью и становились всё более опасными и непредсказуемыми. Такая ситуация не могла не привлечь внимания учёных и структур, отвечающих за безопасность государств. Первых интересовал механизм трансфера патогенов от животных к человеку, их мутагенность и деструктивный потенциал. Вторых – возможность возникновения серьёзных эпидемий и их влияние на экономику и политику.

На фоне такой активности возродился интерес к вирусологии и у американских военных. Хотя США и подписали Конвенцию по запрещению бактериологического и токсинного оружия, они в отличие от других стран не запретили исследования в этом направлении, оправдав свои действия «чисто научным интересом». Поэтому Америка чувствовала себя совершено свободной в выборе исследовательских программ, даже если они могли классифицироваться как разработка биологического оружия. Для этих целей, помимо штатных научных центров, Пентагон, ЦРУ и МВБ (Министерство внутренней безопасности) подрядили несколько лабораторий, работающих при университетах и крупных фармацевтических компаниях. Занимались вирусами и частные исследователи-энтузиасты в надежде разработать и запатентовать алгоритмы быстрого создания вакцины с тем, чтобы в нужный момент подороже продать их производящим лекарства гигантам.

После вспышки атипичной пневмонии в 2002 году и свиного гриппа H1N1 в 2009 все, кто серьёзно занимался этой темой, понимали, что рано или поздно в человеческую популяцию войдёт вирус, обладающий убийственный набором качеств. Он будет передаваться от человека человеку воздушно-капельным путём и иметь длительный инкубационный период, который позволит ему быстро распространяться без видимых симптомов, не вызывая при этом реакции медицинских служб. Ещё кандидат в супервирусы должен обладать высокой патогенностью, то есть значительным процентом смертельных случаев. К другим опасным факторам относились способность к быстрым мутациям, которая значительно усложняет создание вакцины и выработку популяционного иммунитета, а также резистентность к внешней среде, то есть возможность сохранять активность в широком диапазоне температур и влажности.

Эти пять факторов составляли набор идеального вируса-убийцы и в случае комбинации в одном патогене были способны привести к глобальной пандемии невиданных масштабов с самыми трагичными для человечества последствиями.

Вирусы, спровоцировавшие все предыдущие вспышки, обладали некоторыми, но не всеми качествами. При довольно высокой смертности в 10% атипичная пневмония имела короткий инкубационный период, что позволяло быстро выявить и изолировать разносчика инфекции. Свиной грипп, распространение которого Всемирная организация здравоохранения впервые за 40 лет объявила пандемией, отличался от сезонного лишь тем, что чаще провоцировал пневмонию. Он обладал слабой мутагенностью и вызывал стойкий популяционный иммунитет. Штаммы птичьего гриппа H5N1 и H7N9, получившие распространение в 2013 году, не могли передаваться от человека к человеку, имели довольно узкий порог резистентности и сохраняли активность только при определённой влажности и температуре.

В общем, человечеству пока везло. Реальная угроза обходила его стороной. Но эволюция – процесс непрерывный, а вирусы – одна из древнейших форм живого на планете, отработавшая до совершенства и стратегию, и тактику выживания. К тому же активное освоение человеком ранее нетронутых субэкваториальных и экваториальных территорий значительно увеличило вероятность контактов с местным видовым разнообразием животных и предоставило прекрасную возможность для вирусов поэкспериментировать со сменой хозяина. Такие эксперименты рано или поздно должны были закончиться для примитивного, но очень жизнеспособного организма ошеломительным успехом, результатом которого стал бы прорыв в человеческую популяцию.

Несмотря на то что такая угроза казалась весьма удалённой, ей начали уделять всё больше и больше внимания, в основном теоретически моделируя различные типы вирусов и вызванные ими эпидемиологические ситуации.

Как раз с очередной такой моделью и пришёл на доклад к главе МВБ США директор Национального центра по контролю и профилактике заболеваний доктор Роберт Ротфилд. Документ был довольно объёмный, изобиловал сложными статистическими выкладками, долгим описанием методологий и массой ссылок на заслуживающие доверия источники. Но результат моделирования умещался на одной странице в нескольких абзацах. Америка не была готова к эпидемии даже средних масштабов. Неконтролируемое распространение нового супервируса может вызвать коллапс системы здравоохранения, общую панику местных властей и населения и частичную или даже полную остановку экономики. Привлечённые ЦКПЗ эксперты прогнозировали закрытие предприятий, лавинообразный рост безработицы, падение ВВП на 8–10%, обвал финансовых рынков и вход США в 2–3-летний цикл рецессии. И это в лучшем случае. В худшем страна скатывалась в длительную экономическую депрессию, сравнимую по трагичности с той, что случилась в 20-х годах прошлого века. Экономические и политические последствия такого коллапса предсказать было сложно, но специалисты описывали его в самых мрачных тонах. Вполне естественно, в документе, чтобы снизить риски неблагоприятного развития событий, предлагался комплекс мер, требующий серьёзного внимания и финансирования.

– Я, конечно, изучу детали вашего доклада и подготовлю справку для президента, – глава МВБ Кевин Макалистер отложил папку с презентацией в сторону. – Но хотел бы услышать ваше неформальное мнение. Как учёный-микробиолог с именем и заслуженным авторитетом среди коллег, что вы сами думаете о вероятности такого рода эпидемии? Каковы шансы, что супервирус появится в ближайшее время?

– Новые вирусы по тем или иным причинам проникают в человеческую популяцию раз в 6–8 лет. Сама по себе такая периодичность ничего не значит. Супервирус может возникнуть в любое время. Всё зависит от случайной удачной мутации, – доктор Ротфилд собрал перед собой в аккуратную стопку разложенные на столе листы бумаги и сделал небольшую паузу. – Или от целенаправленного воздействия на геном. Время и место возникновения супервируса нельзя точно предсказать или спрогнозировать. Но можно с уверенностью сказать, что его появление неизбежно. Через год, два, десять или двадцать лет, но это произойдёт. Поэтому надо готовиться к самому неблагоприятному развитию событий.

– Понимаю, – кивнул головой Макалистер. – Но всё же хотелось услышать ваше мнение о том, насколько такое неприятное событие вероятно в ближайшем будущем. У нас на носу выборы. Демократы прессуют президента с импичментом. Экономику удалось разогреть, но средств в казне критически не хватает. Дефицит бюджета почти в триллион. Госдолг 23 триллиона. Федеральный закон о бюджете на 20-й год уже подписан. Если мы и примем ваши рекомендации, то только как долгосрочную программу с финансированием, растянутым на несколько лет.