Джим Батчер - Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь

Мы братья.

Все остальное преходяще.

– Ты справишься сам? – тихо спросил я, встретившись с ним взглядом.

Он чуть улыбнулся и пожал плечами:

– Думаю, да.

Я склонил голову набок:

– Откуда у тебя деньги?

– Заработал.

Брови мои сами собой поползли вверх.

– Ты что, нашел работу, с которой тебя не выгнали почти сразу же?

Томас слегка поморщился.

– Извини, – спохватился я. – Но… я же знаю, у тебя с этим были сложности…

Собственно, сложности у него возникали с сослуживцами, точнее, с сослуживицами: их влекло к нему с такой силой, что они едва не дрались за место в очереди. Да уж, инкубу куда легче тусоваться в ночных клубах или на званых вечеринках, чем вкалывать на кассе или доставщиком пиццы.

– Нашел что-то подходящее?

– Угу. Главное, без людей, – ответил он. Произнося это, он улыбался как ни в чем не бывало, но я-то ощущал в нем напряжение. Он чего-то недоговаривал. – Уже некоторое время там.

– Да? – спросил я. – Где?

Он легко ушел от прямого ответа:

– Есть такое место на Лейк-Вью. Наконец смог отложить немного. Хотел вернуть тебе долг.

– Перерабатывал, наверное, – предположил я. – Насколько я могу судить, ты пахал восемьдесят, если не девяносто часов в неделю.

Томас пожал плечами; улыбка маской застыла на его лице.

– Пришлось повкалывать.

Я сделал еще глоток пива – превосходного, кстати, даже в охлажденном виде – и обдумал все это. Если Томас не хочет о чем-то говорить, он и не будет говорить об этом. Давить на него в такой ситуации бессмысленно. У меня не сложилось впечатления, будто он вляпался в неприятности, и, хотя лицом он владеет получше профессионального игрока, я прожил с ним достаточно, чтобы в большинстве случаев видеть его если не насквозь, то, во всяком случае, через маску. До сих пор Томасу не удавалось зарабатывать себе на жизнь. Если теперь он считает, что в состоянии это делать, значит к его словам нужно относиться серьезно.

Жить самостоятельно ему просто необходимо. Я вряд ли оказал бы ему услугу, помешав этому.

– Уверен, что справишься? – спросил я еще раз.

Что-то проступило все-таки из-под маски – смущение.

– Прорвусь. Давно пора жить по-человечески.

– Не надо спешить, если ты к этому не готов.

– Да ладно, Гарри. До сих пор нам везло. Совет меня здесь не засек. Но даже притом, что ты теперь Страж и все такое, рано или поздно кто-нибудь да пронюхает, что в твоем доме живет вампир Белой Коллегии.

Я поморщился.

– Это, конечно, будет западло, – согласился я. – Но я не против рискнуть, если тебе нужно еще сколько-то времени.

– А я не против повкалывать, если это поможет тебе избежать неприятностей с Советом, – сказал он. – И потом, я же свою задницу спасаю. Я и сам не хотел бы иметь с ними дела.

– Я не позволю им…

Тут Томас рассмеялся уже по-настоящему, искренне:

– Господи, Гарри! Ты мне брат, а не мать. Со мной все будет хорошо. Наконец-то ты сможешь жить без оглядки на мое присутствие… может, даже девиц к себе таскать начнешь.

– Уговорил, красавчик, – хмыкнул я. – Тебе с переездом помочь или как?

– Не. – Он допил пиво. – У меня один сундук и сумка, больше ничего. Такси я уже вызвал. – Он помолчал. – Если, конечно, тебе не нужна моя помощь в каком-нибудь деле. Мне надо въехать до понедельника.

Я покачал головой:

– Я сейчас работаю с ОСР, так что помощи мне хватает. И я надеюсь разобраться с этим до вечера.

Томас внимательно посмотрел на меня:

– Вот ты и вляпался.

– Чего? – не понял я.

– Предсказал быструю победу. Теперь-то все наверняка безнадежно запутается. Господи, ты-то мог бы учитывать опыт.

Я ухмыльнулся:

– Можешь во мне не сомневаться. – Я допил пиво и протянул брату руку.

Он пожал ее.

– Если что, звони, – сказал он.

– Заметано.

– Спасибо, братишка, – тихо произнес Томас.

Я пару раз моргнул.

– Угу. Всегда можешь рассчитывать на ночлег здесь. Только если девиц таскать не будешь.

За дверью захрустел под колесами гравий, потом посигналили.

– Такси приехало, – сказал он. – Ах да. Ты не против, если я позаимствую у тебя обрез? Пока себе такого не достану?

– Валяй, – кивнул я. – У меня все равно еще револьвер есть.

– Спасибо.

Он нагнулся и без видимого усилия вскинул на плечо тяжелый сундук. Затем взял спортивную сумку, повесил ее на другое плечо и легко открыл дверь. Он оглянулся, подмигнул мне и затворил дверь за собой.

С минуту я смотрел на закрытую дверь. Хлопнула крышка багажника, потом дверца. Снова прохрустели по гравию колеса, и моя квартира вдруг показалась мне на пару размеров больше, чем нужно. Мыш протяжно вздохнул и подошел потыкаться мордой. Я почесал его за ухом.

– С ним все будет хорошо, – сказал я. – Не беспокойся.

Мыш снова вздохнул.

– Я тоже буду без него скучать, – сказал я псу и вдруг встрепенулся. – Ты не расслабляйся. Нам надо навестить Мака. Познакомишься там с Летним Рыцарем.

Я собрал все, что могло понадобиться для официальных переговоров с Летним Рыцарем, вызвал такси и стал ждать, гадая, что именно скрывает от меня мой брат.

Таверна Макэнелли, она же мини-пивоварня, расположена в полуподвале неподалеку от моего офиса. Когда-то это был первый этаж, но, поскольку Чикаго на деле представляет собой огромное болото, в которое погружается город, дом за свою долгую жизнь тоже осел, так что в таверну попадаешь, спустившись на пару ступенек. Потолок там низкий, а может, это мне с моим ростом так кажется, поэтому, входя, я, как всегда, увидел сначала несколько вращающихся на уровне моих глаз вентиляторов, да и когда спустился, лопасти продолжали лениво месить воздух в неуютной близости от моей головы.

На двери Мак повесил табличку: «НЕЙТРАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ». Это означало, что, согласно неписаным законам, принятым большинством разнообразнейших сверхъестественных наций лет десять или двенадцать назад, на площади заведения нельзя вести боевые действия. Согласно этим же законам, в баре не допускалось никаких поединков, да и пытаться спровоцировать какие-либо конфликты тоже запрещалось строго-настрого. А если кому-либо вздумалось бы устроить махалово, ему пришлось бы поискать другое место; в противном случае он вынужден был бы иметь дело со всеми договорившимися сторонами.

Но еще важнее – по крайней мере, для меня – то, что Мак мой друг. Приходя в его заведение перекусить, я считаю себя гостем, а его – хозяином дома. Я соблюдал бы установленный нейтралитет из простого уважения к нему… впрочем, приятно сознавать, что уговор все-таки действует. Не всякий член сверхъестественного сообщества так же вежлив и дружелюбно настроен, как я.

Заведение Мака занимает одно большое помещение. Чертова дюжина толстых деревянных колонн поддерживает перекрытие, и каждая из них украшена вырезанными сюжетами Древнего мира. У барной стойки стоят тринадцать табуреток, по залу в кажущемся беспорядке расставлены тринадцать столов, и вся эта асимметрия придает заведению уютный, неформальный дух.