Мария Вой - Сиротки

Этим олухам в расшитых платьях в его смерть до сих пор не верится, судя по тому, как внимательны они к глупостям вроде срезанных волос Морры или странного прощального дара Рейнара; им совершенно все равно, кто и какой ценой защищал их шкуры все эти годы от Аллурии, от Яна Хроуста и многих других. Зато очень интересно, кто быстрее найдет тропинку к опустевшему сердцу короля…

– Я бы предложил тебе вина, Рейн, но традиции есть традиции, – прошептал ему на ухо Фубар – великан с мальчишеским лицом, мелкопоместный землевладелец, друг детства, бывший оруженосец, боевой товарищ и, по мнению всего двора, любовник Рейнара. – Придется подождать, пока все не воздадут почести.

– Я хочу сегодня накуриться мадеммы как свинья и уснуть сном монаха. Ты со мной?

К его изумлению, легкий на подъем Фубар покачал головой:

– Не получится. Пока ты прощался со Свортеком, первый советник его величества просил передать: после церемонии ты очень нужен в Зале Глухих Стен.

– Что? – простонал Рейнар. Впрочем, к чему-то такому он отчасти был готов. – А зачем, он не сказал?

– Сказал? Мне? – фыркнул Фубар. – Я больше не твой оруженосец, и никто не доверяет мне твои секреты.

– Очень жаль… Но ведь прощание не может длиться вечно. Редрих не в том состоянии, чтобы толкать длинные речи. Подожди меня в нашем месте, и мы…

– Я, конечно, мысли читать не умею, – перебил его Фубар, – но лицо у советника было очень, очень серьезное.

Рейнар снова выругался – на сей раз даже не пытаясь понизить голос.

Спустя какое-то время обе очереди наконец закончились, и присутствующие собрались вокруг алтаря. Лампы погасили, и площадь перед храмом Единого господа освещали теперь только факелы и звезды. Последним воздавал почести его величество, король Бракадии, Галласа и Янвервольского Хвоста, Редрих Первый Самоотверженный, сын Теобальда Второго Великодушного из рода государей Хасгута. В полной тишине он медленно и величественно прошел по коридору, который ему выстроила толпа, неся в руках факел и свой дар – потрепанный старый кинжал. Рейнар знал историю этого кинжала: им Свортек заколол на поле боя врага, который навис над юным Редрихом.

Пока Редрих, склонившись над телом мага, что-то шептал ему на ухо – что-то личное, так, чтобы больше никто не услышал, – Рейнар обернулся и уставился в звенящую темноту. Он, Фубар и все остальные обладатели высокого роста занимали последние ряды гостей. За их спинами площадь заканчивалась и переходила в длинный широкий мост, соединявший Нижний и Верхний Город. На мосту выстроилось немыслимое количество самых лучших, свирепых и верных воинов всей Бракадии, словно в войну. Шутка ли – столько дворян и важных особ в одном месте, похороны великого кьенгара и король, потерявший бдительность в своей черной печали…

Но Рейнара интересовало не это. Он пристально смотрел дальше, за спины воинов – на заполненные людьми площади, улицы, крыши домов, террасы, балконы, даже фонари и деревья Нижнего Города… Там, в этой темноте, разливалась другая скорбь – тихая, перемешанная с ужасом, не облаченная в витиеватые речи и церемонии. Безмолвие детей, лишившихся своего настоящего защитника. Безмолвие людей, потерявших последнюю надежду, людей, которых не впечатляло закованное в латы, вооруженное до зубов воинство.

Герцог не заметил, что плакальщицы давно умолкли. Голос Редриха разорвал тишину и легко разнесся по площади, полетел дальше, к народу, тусклый, но по-прежнему сильный:

– Здар, Свортек, и пусть наша скорбь озарит твой последний путь! Бракадия потеряла величайшего из сыновей. Твое имя никогда не будет забыто; твоя память никогда не будет осквернена. Любовь к тебе никогда не покинет наших сердец. – Он помолчал, словно собираясь с силами. – Ты был мне братом. Я учился у тебя мудрости, храбрости и милосердию. Прости, если я в чем-то перед тобой провинился…

Дворяне слушали молча, без единого движения. А вот простолюдины изумленно разинули рты. Они и представить себе не могли, что король способен перед кем-то извиняться!

– И обрети долгожданный покой.

Рейнар содрогнулся: едва не затушив факелы, на площадь налетел резкий порыв ледяного ветра – последнего отголоска уже отступившей зимы.

Король поклонился телу Свортека и ушел с площади, окруженный гвардейцами.

И грянул новый вой и плач – уже не вымученный, не похожий на пение, а леденящий душу, как предсмертный стон, и пугающий, как истерика ребенка.

«Здар, Свортек!»

«Свортек!»

«Свортек!»

«Ворон Смерти!»

«Дракон Свободы!»

«Последний кьенгар!»

«На кого ты нас оставил, Свортек?»

Рейнар зашагал прочь с площади к своему коню, чтобы поскорее добраться до дворца и больше не видеть мертвое, спокойное лицо кьенгара и не слышать завывания народа. Удовлетворить просьбу короля, какова бы она ни была, и наконец-то броситься в объятия дурмана…

«Свортек!»

Зал Глухих Стен не просто так носил свое неуклюжее название. Строго говоря, это был и не зал вовсе, и стен в привычном понимании здесь не было. Это была площадка на вершине башни, вырезанной прямо в скале – самая высокая точка столицы. Подняться по скале было невозможно, а площадку покрывал огромный купол из толстого стекла. О его происхождении до сих пор ходили самые причудливые слухи. Казалось невообразимым, что кто-то действительно затащил на такую высоту стеклянную полусферу и аккуратно насадил на башню, не отколов ни кусочка. Впрочем, с такими кьенгарами прошлого, как Свортек, ничего удивительного в этом не было. Внутри башни – винтовая лестница на триста тридцать три ступени, плотная дверь с хитрым замком… Да, «стены» этого зала действительно никому бы ничего не рассказали.

Рейнару, голодному и по-прежнему облаченному в церемониальный доспех, пришлось не раз останавливаться, чтобы перевести дух. Вверху кто-то кряхтел и ругался себе под нос. Судя по голосу, это был глава Гильдии Чудес Гримвальд. «Это хорошо», – уговаривал себя герцог. Гримвальд таскается за королем на все собрания, большие и маленькие… Может, все не так серьезно, как показалось Фубару.

Но стоило Рейнару войти под купол, как его надежды рассыпались в прах.

Здесь уже собрались два верховных советника короля и сам Редрих, развалившийся в скромном кресле. Глава Гильдии Чудес без всякого стеснения встал на четвереньки и пытался отдышаться – для человека его возраста это восхождение было поистине героическим. Еще здесь был генерал Златопыт, командовавший центральной армией, и его верный пес по кличке Ураган – один из самых свирепых воинов, каких только видела Бракадия. Ниже Рейнара на голову, худой и жилистый, с хитрыми глазами наемника, он прошел множество войн без единой царапины и за свою верность заслужил не только титул, но и место у трона, поднявшись с самых низов.