Екатерина Крапивенцева - Мутная вода

Вода полилась со стен, потолка, из моих глаз. Она топила меня со всех сторон. Я стоял по пояс в солёном море. Вода стояла у меня во рту, приятно теплая, солоноватая. Я жадно глотал её и радовался, как никогда "спасительным" глюкам… Всё хорошо – сейчас это море утопит мутанта, и боль отступит навсегда. Нужно только потерпеть.

Коротко замахнувшись, я метнул гранату под ноги мутанту, а сам нырнул за стену, прикрыв руками уши. Последнее, что я помню, это тяжёлый привкус железа во рту… Всё же, то была не вода. Это кровь хлестала горлом и носом. "Хорошо, что не инсульт", – подумал я мельком, вытирая липкие губы.

А дальше на меня навалилась такая тяжесть, что веки не выдержали и закрылись. Впервые я отключился от умопомрачительной боли в висках, какую раньше ни разу в жизни не чувствовал.

***

Надо ли говорить, что встреча с Контролёром не оставила наши мозги сырыми? Их изрядно прожарило, и всё же это «рагу» оказалось мутанту не по зубам.

Первым очнулся Мут и уже накладывал повязки на мою саднящую, разодранную при падении руку:

– Обработал рану антисептиком, до свадьбы заживёт. Сейчас подлатаем тебя. Держи «Анальгин».

– Благодарю сердечно, – выдохнул я и припал сухими губами к бутылке с водой, показавшейся мне после обморока чистейшей амброзией.

– Сейчас вылезем и двинемся «огородами» в сторону "Бара". Засиживаться не советую. Умойся и погнали. Двинемся через лес – срежем пару километров, плюс военные никогда не ходят этой дорогой. В лесу завелась пси-собака – опасная тварь. Обязательно попытается нами закусить, если, конечно, не проползём незамеченными. Как и в случае с контролёром, рекомендую тебе представлять воду. Это «охладит» твое сознание и поможет не пустить в него навязанные извне мысли. Конечно, пси-собака не столь умна и совершенна, но зато она умеет управлять аффектами жертвы. Например, может внушать ощущение опасности, плодя свои правдоподобные копии на манер голограмм. Или выслеживая добычу на расстоянии, усыпляет бдительность, даря ей ложное чувство покоя, а затем нападает.

В одних случаях тварь ждет, чтобы ты запаниковал, в других притупляет пси-воздействием твои инстинкты и атакует вероломно, сзади. При любом исходе, встреча с ней сулит нешуточную опасность. А уж если она сколотила себе «стаю», то жди беды…

– И что же нам делать? – прохрипел я.

– Вколем пси-блокаторы и будем очень осторожными. – Мут накинул рюкзак на плечи и хорошенько проморгался, умывшись водой из фляги. – Если честно, я выжат. Давно не встречал контролёра. Особенно на Агропроме. Да ещё эта псина в лесу. Абсолютно однозначно, Зона меняется. Становится опаснее, запускает свои щупальца все дальше. До Выброса нужно обязательно попасть в Бар. Это "палестинка" – территория без аномальной активности. На ней Выбросы ощущаются мягче, чем в Зоне. Если очень повезёт, дойдём туда к вечеру. Но я не люблю загадывать наперёд. Пересечь бы лес, и на том «спасибо».

Прошло минут двадцать, не больше. Обезболивающее подействовало. Мут утёр салфетками нос, смыв подтеки запекшейся крови, и двинулся по лестнице вверх. Меня же охватила невнятная дрожь, и я стремился промедлить, отложить момент выхода, но товарищ был настроен по-боевому.

– Давай, дружище. «Долг» зовет, – усмехнулся напарник и скрылся в прорехе люка.

Тихо и ловко выбравшись на поверхность, Мут уже осматривался по сторонам, лёжа на брюхе среди густого кустарника. Спустя несколько минут я присоединился к нему, и мы ползком, укрытые высокой травой, осторожно двинулись в сторону небольшого лесочка, оккупированного, по словам Мута, хитрым представителем аномальной фауны.

***

Плотно защищенные от чужих глаз ветвями кустарника, мы поднялись на ноги и углубились в сырую прохладу леса. Пахнуло грибами, прелой травой и ещё чем-то кислым, на грани восприятия… Будто спелый экзотический фрукт зрел, источая волнующий аромат. Мут слегка напрягся и огляделся:

– Приготовься, могут быть галлюцинации, различного рода – голоса, вкусовые или обонятельные ощущения. Чувствуешь что-нибудь?

Я невольно улыбнулся:

– Фруктами пахнет и лесом…

– Контролёр хорошо поработал над нашим разумом, чем колоссально облегчил задачу этой твари. Пси-блокаторы действуют, но мозг твой податлив, как пластилин. Думай о воде и будь начеку.

Я кивнул в знак согласия и вот мой внутренний взор снова уставился на мощный и красивый, в мелких радугах водопад.

Шли мы не более часа. Время от времени Мут кидал перед собой болт, хмурился и поворачивал в сторону, обходя сомнительное место по широкой дуге.

Детекор аномалий молчал, дозиметр тоже. Навязчивый фруктовый запах заметно ослаб. Я немного расслабился и доверился своему проводнику.

Голова болела, к горлу то и дело подкатывала тошнота, от чего ноги становились неприятно ватными. Мут же молчал, хмурился и демонстрировал полную сосредоточенность. Лишь изредка он давал команду остановиться, кидал болт и ненадолго зависал, настраиваясь на невидимые глазу частоты.

В целом, лес выглядел спокойным. И всё же, оружие я держал наготове. Памятуя наказ Мута, не собирался палить в любой сомнительный объект, но холодная рукоять оружия придавала мне немного уверенности в сохранности собственной шкуры.

Иногда, на краю сознания мне чудилось чьё-то рычание и высокий голос пожилого человека, почти старика. Слова звучали неразборчиво, но ласково, будто успокаивали и баюкали неразумное, плачущее дитя. И рычание прекращалось.

А еще в голове изредка появлялась картинка. Воспоминание, но сильно разрозненное, бесконтрольное, неподвластное сознательной обработке. Большой корабль стоит на болотистом берегу. Люди суетятся под рыжими небесами. Им страшно, они спешат внутрь. Вот-вот грянет «гром» и обрушится «БОЛЬ», неистовая, шипящая, как кислота.

Заструится по венам, сведёт все члены, наполнит собой бытие и унесет в дремучую безысходность, чтобы спалить в огне. Щемящее чувство сдавленности вползёт в легкие, разорвёт их изнутри… И вот уже мне самому не хватает воздуха для вдоха.

Остался лишь жгучий, чужеродный газ, серый пепел и кислотный туман, раздражающий альвеолы лёгких, заполняющий их и пожирающий те остатки кислорода, что были в них ещё недавно. Из сознания исчезает человечность – ее замещают животный страх, дикая боль и желание спрятаться подальше, забиться поглубже. Ещё глубже… еще… и вот ты уже блуждаешь в лабиринтах небытия, какого-то звериного, наполненного лишь запахами и инстинктами. Это и есть смерть и перерождение в Выбросе Зоны…

Я остановился, подавив позыв тошноты… Встряхнул головой, и картинка рассеялась. Осталось лишь смутное предчувствие чего-то необратимого, надвигающегося неумолимо, но твердо. Теперь я точно знал, как ощущается Выброс, ни разу в реальности его не испытав.