Анастасия Сиалана - ВалерьЯна для мертвеца

Так как вся моя одежда пришла окончательно в негодность после пролитого чая, до этого ее еще кое-как можно было носить, пришлось согласиться на смену. Я даже собиралась откланяться, поблагодарить за гостеприимство и покинуть это место с дальнейшим планом вернуться поутру, пока не увидела себя в стоящее на полу поцарапанное зеркало. Да пусть бы меня молнией пришибло, если бы я вышла на улицы Ардана в том бабьем наряде, который мне дали.

– Да простит меня совет за неподобающий вид, – простонала, прижавшись лбом к зеркалу. Видеть это фиалковое творение невероятной безвкусицы я больше не могла.

Мне отдали покои рядом с кабинетом, те, что находились справа. Сама хозяйка дома, похоже, не только работала, но и жила в своем кабинете. Запах немытого тела, алкоголя и еды это подтверждал. От выделенной мне спальни я ожидала худшего. Здесь было убрано, пахло свежестью и белье хрустело от чистоты. Кроме кровати-полуторки в комнате был туалетный столик, два стула, прикроватная тумбочка и масляная лампа. На полу лежал грубый серый ковер, я запомнила его, поскольку голым стопам было неприятно по нему ходить утром. На одной из стен висела картина, изображающая сцену из далеких времен: инквизиторы сжигали ведьм на кострах и поднимали флаг за своего короля. Жуткая картина, я старалась не смотреть на нее, особенно когда засыпала.

Несмотря на мрачный антураж и неловкость, спалось мне прекрасно. Я открыла глаза и порадовалась дневному свету, что лился сквозь большое окно. Только спустя несколько минут блаженствования в кровати я осознала, что света слишком много. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и это значило лишь одно: я проспала. Ровно на одиннадцать была назначена церемония в честь начала учебного года, и я должна была там быть с направлением на практику, которого у меня так и не было.

– Инквизицию мне в ребра! Меня же отчисля-а-ат! – причитала я, схватившись за голову и покачиваясь на кровати.

Столько трудов, безупречная учеба и безукоризненное поведение все пять лет. Как я могла пустить все это оборотню под хвост?

– Дурная голова! И зачем нужно было столько пить? – продолжала стенать я, только теперь билась головой о матрац. Не хотелось бы еще и травму добавить к отчислению и огромнейшему провалу в моей жизни. К слову, провал был не только в жизни, но и в памяти. Я совершенно не помнила промежуток между сменой одежды и отходом ко сну. Уверена лишь в том, что была не одна в то время.

– Не понять мне твоего рвения в департамент. Там же одни идиоты служат, послушные песики совета.

Я вскинула голову, бросила взгляд на дверь и не поверила своим глазам. В проеме стояла настоящая леди в изящном прямом платье с лавандовым корсажем и черной юбкой в пол. Образ дополняла кружевная драпировка по краю лифа и элегантная сумочка на руке. Волосы красавицы были уложены в локоны, а на макушке кокетливо прихвачены маленькой шляпкой с черной вуалью. Я бы никогда не признала в стоящей передо мной леди вчерашнюю запойную Валерию, если бы не медовые глаза, умело подведенные стрелками.

– Вал… Госпожа? – быстро исправилась я.

– Кажется, вчера мы перешли на неофициальное обращение, – хорошо поставленным голосом произнесла Валерия. – Хватит валяться, иначе мы опоздаем на церемонию.

Детектив взяла обмотанный бумагой и веревкой узел из рук Ричарда и кинула его мне. Я рефлекторно поймала мягкий сверток и уставилась на него в растерянности.

– Это твоя форма. Одевайся скорее. И ради Пресвятого, сходи в душ!

– А ваш чудесный дом имеет сию важную конструкцию? ― в лицо сообщила Валерии, что душем в этом месте даже не пахнет.

Женщина плавной походкой от бедра приблизилась к моему туалетному столику, положила руку на стену, что-то нащупав, и дернула картину, которая была так неприятна мне, на себя. Пугающее произведение живописи оказалось разрисованной дверью в ванную комнату. Даже багет присутствовал, профессионально скрывая комнатку от чужих глаз. Я не стала говорить, что фокус с появлением душа можно было провернуть еще вчера, ведь сейчас время поджимало, но да, я могла лечь спать чистой.

– Откуда у тебя моя форма? – Она же хотела неофициального общения, верно?

– Джо сходил к тебе в общежитие на рассвете и принес. Это была вынужденная мера, ведь ты никак не хотела просыпаться. Все, что нам удалось от тебя узнать, так это номер комнаты.

Глаза детектива горели весельем и искрились. Ей нравилось ставить меня в неловкое положение и наблюдать за реакцией. Наверняка хотела увидеть мой стыдливый румянец.

– И еще кое-что, Яна. Вот договор о партнерстве, изучи. Я взяла на заметку все твои предложения и уже внесла основные условия в документ. Надеюсь, ты его подпишешь, как и обещала. – Валерия вытащила из полы своего изящного платья стопку белоснежных листов и водрузила их на кровать.

– Какой договор? Я что-то обещала? – Мне стало плохо. Что еще я натворила за прошлую ночь, будучи не совсем в себе?

– Потом вспомнишь. Сейчас нам пора. Бегом в душ, кадет. Служба не ждет! – подгоняла меня брюнетка, изящно положив ладонь на руку с сумочкой.

Мне хватило всего нескольких минут, чтобы умыться, одеться и кое-как собрать волосы в гладкий пучок на затылке. После вчерашней прогулки и валяния по кладбищу волосы выглядели ужасно, но времени мыть голову у меня попросту не было. Пришлось импровизировать. Результат оказался очень даже приемлемым.

К началу церемонии мы все-таки успели. Странный бугай бандитской наружности подвез нас на магкаре, оставляя за собой ужасный след эктоплазмы. Эта старая рухлядь ни в жизнь не пройдет аттестацию по норме отходов для маг-транспорта. Однако пришлось смириться с нарушением закона в этот раз, ведь без магкара мне было не успеть к построению. Благодаря оперативности Валерии я даже заняла местечко всего в одном кадете от Роберта Хартни. Его сияющая улыбка мгновенно подняла мне настроение и приковала к себе взгляд.

Я не очень помню, о чем говорил ректор, поскольку была занята подсчетом веснушек на левой щеке красавчика, зато речь Гледшира врезалась мне в голову намертво. Глава департамента был не просто зол, когда произносил свою речь, он был в бешенстве. Его идеальное спокойствие и отточенная мимика ясно свидетельствовали об этом. Обычно Вольфган Гледшир порывист и резок в высказываниях, но в то утро он был крайне обходителен и вежлив.

– Я с огромной гордостью представляю будущих следователей, ― перешел к основной части мужчина. ― Роберт Хартни, Марик Ловски, Варий Смолл, Эндрю Веббер и… – Скулы на побелевшем от гнева лице проступили отчетливее, желваки свело в спазме – глава департамента не хотел произносить следующее имя, но ему пришлось.