Риган Хэйс - Пробуждение Тьмы

«Ты чертова убийца» – прозвучал в голове голос Михаэля и вызвал дрожь во всем теле.

Регина с силой сомкнула веки, отбросила страшные картинки из прошлого и незаметно упорхнула в объятия сна.

***

Ей снился лес. Регина стояла перед зеленой стеной и всматривалась в темноту между деревьев. Ей казалось, будто внутри чащобы с молниеносной скоростью сгущались сумерки. Чутье подсказывало ей – беги! – но ноги не слушались. Из леса донесся шепот, непонятно кому принадлежавший:

«Иди ко мне…»

Мрачный вид чащи пробуждал необъяснимый ужас, а потому девушка не сдвинулась с места. Шепот повторился – на сей раз тон его был скорее повелительным, даже угрожающим:

«Иди ко мне!»

Тут на Регину обрушился целый шквал из множества шепчущих голосов. Они разрывали ее черепную коробку, звучали все требовательнее и требовательнее, повторяли ее имя бесчисленное количество раз, пока голова не начала раскалываться. Регина взвыла и упала на колени, сжав виски ладонями. Она взглянула на деревья перед собой и увидела густую тьму между корявых стволов. Тьма клубилась сгустками дыма, надвигалась на нее, подползала по траве к ее ногам.

Превозмогая головную боль, Регина отталкивалась ногами от земли и пыталась отползти подальше, но черные щупальца ползли вслед за ней. Вскоре они обвили ее лодыжки, связали запястья, лишая возможности двигаться. Вблизи Регина разглядела в них древесные корни, извивавшиеся подобно тонким змейкам.

И только когда корни обхватили кольцом ее горло, в приступе удушья Регина проснулась.

Она подскочила на постели, шумно вбирая в себя недостающий кислород. Осмотрелась по сторонам – вокруг были привычные стены ее комнаты. Никакого мрачного леса. Никаких древесных пут на запястьях. Регина потрогала простыню – та оказалась насквозь промокшей от ее ледяного пота. За окном едва-едва занималась заря. Поняв, что уснуть уже не получится, Регина встала и отправилась к креслу, плюхнулась в мягкое ложе и уставилась в окно. Снаружи стрекотали сверчки, вернувшиеся к своему пению после грозового урагана, и еле слышно шумел ветер. Под монотонный стрекот Регина вновь проваливалась в сон, но внезапный стук в окно заставил ее распахнуть глаза и подскочить в кресле.

На наружный подоконник села птица. Темные перья ее почти сливались с предрассветной тьмой. Ониксовые глазки-пуговки черной вороны пристально изучали испуганное лицо девушки. Этот взгляд будто проникал в самое нутро и видел, что там кроется. Регина могла поклясться, что чувствует, как в ней копаются. Девушка робко протянула ладонь к оконному стеклу и дотронулась пальцами до места, где по ту сторону скакала по подоконнику ранняя гостья. Ворона приглушенно гаркнула, взмахнула крыльями и улетела прочь, оставив после себя одно длинное перышко. Подчиняясь любопытству, Регина открыла окно и хотела было взять перо, но, к своему изумлению, больно обожглась об него.

– Ай! – взвизгнула девушка и отдернула пальцы, не понимая, как птичье перо могло ее обжечь. Она аккуратно поддела его ногтем и ухватилась за твердое основание. Регина поднесла перо к лицу, вертела его из стороны в сторону и смотрела, как ворсинки переливаются перламутром в еще блеклом утреннем свете. Но тут перо неожиданно вспыхнуло огнем – маленькое пламя охватило его целиком и сожгло без остатка. На подушечках пальцев Регины остались лишь пятна сажи. Что за чертовщина?..

Испугавшись, что гостья еще вернется, Регина с шумом опустила окно и, для верности, зашторила окно. Затем вскочила с насиженного места и мигом зажгла все защитные свечи, которые мать расставила по ее комнате. Впервые в жизни Регина поддалась суевериям Гвендолин. Но точно не впервые ощутила, что столкнулась с Тьмой .

За неделю до праздника Гвендолин договорилась с местным муниципалитетом и арендовала уличную палатку в центре города. Мабон наступил, но, хоть день был праздничным, солнце так и не выглянуло из-за серого слоя туч. Да и Регина, то и дело заходясь в зевоте, была совсем не в праздничном настроении после столь беспокойной и даже жуткой ночи. Она все еще сомневалась, стоит ли рассказывать матери о странном случае и еще более странном сне, но, памятуя о ее мастерском уходе от разговоров о «необъяснимых и экстраординарных вещах», все же передумала.

Вдвоем с Гвендолин они опустошили сумки и расставили все свои запасы на палаточной витрине. Гвендолин выставляла их по категориям («лечебные», «успокаивающие», «любовные»), а Регина бечевой привязывала бумажные ценники. Это оказалось непростой задачей: будто в продолжение вчерашней бури поднялся сильный ветер и то и дело вырывал бумажки из рук, разнося их по улице.

Торговля в последующие часы шла ни шатко, ни валко – по большей части люди проходили мимо, лениво скользнув взглядом по рядам прозрачных и темных баночек. Вскоре Регина совсем задрогла от ледяного ветра, несмотря на кожаную куртку. Гвендолин участливо тронула ее за плечо и сказала:

– Пойду возьму нам по горячему кофе, чтобы согреться.

Регина ответила матери натянутой улыбкой и проводила ее взглядом до ближайшей кофейни. Девушка обхватила себя за предплечья и топталась на месте, пытаясь вновь почувствовать пальцы заледеневших ног. Если так пойдет дальше, то торговлю придется свернуть, даже не отбив затрат на аренду. Регина раздраженно клацнула зубами и вдруг в толпе проходящих мимо людей заметила Ее .

Незнакомая седоволосая женщина в темном плаще стояла на другом конце улицы и безотрывно глядела на Регину. От ее пристального взгляда ей стало еще холоднее, а по коже пробежала волна мурашек. Регина спешно отвела глаза, решив не провоцировать незнакомку на контакт, но, к ее огорчению, женщина двинулась ей навстречу.

«Вот черт».

Седовласая подошла ближе и только когда оказалась в полуметре от Регины, промолвила:

– Гвендолин, это ты?..

В голосе женщины сквозили растерянность и удивление. Регина же была удивлена не меньше, услышав из уст незнакомки имя матери. Вблизи девушке удалось получше разглядеть ее: морщинистое, но подтянутое лицо, серые пронзительные глаза и кудрявые белые волосы, рассыпавшиеся пышной гривой по плечам и спине. Женщина была высока ростом и почти нависала над Региной. Опустив глаза ниже, Регина заметила на ее плаще кант из кельтской вязи. Плащ не выглядел современно, но сегодня же Мабон – древний кельтский праздник, и многие люди отдавали дань традициям своим способом.

– Боюсь, вы ошиблись, – робко ответила Регина, подняв глаза. – Гвендолин – моя мать. Вы с ней знакомы?

Глаза женщины изумленно округлились, а лоб пересекли борозды морщин.