Константин Исмаев - Чужак против Императора

Отложенные Чужкой яйца через некоторое время лопались и из них вылезали специально обученные каракатицы. Эти каракатицы, воровато озираясь, быстро подбегали к намеченной ценности, хватали ее в охапку, – а дальнейшее было делом техники.

Над местом кражи зависал малый алебонский космолет системы «стелс», забирал каракатицу и украденную каракатицей ценность, и – ищи свищи!

– Короче, как вы уже догадались, товарищи курсанты, – мрачно сказал Честнов, выпуская колечки дыма в потолок, – через некоторое время ценность обнаруживалась в том самом городе Мондон, о котором шла речь в начале нашей лекции.

– Этот возмутительный факт ИБЕ сумела установить – честь ей и хвала за это! – и немедля положила на стол Императору доклад о сложившейся ситуации.

Император впал в ярость.

– Ну а кто бы не впал? – воскликнул майор и выпустил пар, разбив ребром ладони тренировочный кирпич, специально для того лежавший у него на столе.

– По приказу Государя Императора МИД М31 «Туманность Андромеды» немедленно направил ноту протеста прямиком в Мондон, во дворец короля-пресерватора туманности «Алебон», с требованием прекратить провокационные и враждебные действия.

Однако вместо вменяемого поведения, как следовало бы ожидать от культурной туманности, из Мондона донеслось сатанинское ржание.

Тогда Император вторично впал в ярость. Он вызвал Министра Обороны генералиссимуса Картузова.

– Да эти алебонцы – настоящие космические пираты! – вскричал Император, пока генералиссимус вытягивался перед ним в струнку.

– Так точно, золотые ваши слова, Ваше Величество! – подтвердил Картузов.

На следующий день в дальний космос, по направлению к туманности «Алебон», выдвинулись тяжелый сверхракетный крейсер «Великий Персей», звездоносец «Император Победоносец» и дюжина стратегических подпространственных лодок. Все корабли были набиты боеприпасами от клотика до гальюна.

Ситуация накалилась. Послы обеих галактик сели на чемоданы.

Король-пресерватор «Алебона» выступил по телевизору с обращением к нации.

Он заявил, что туманность «Алебон» подвергается немотивированной агрессии. «Алебон» – это мирная туманность, сказал он. Потому что «Алебон», вопреки тираническим выпадам Императора М31, никогда ни у кого ничего не крал, кроме того, что уже украл.

Но это не считается.

После этого обращения «Алебон» привел в боевую готовность свои термобозонные силы.

Тогда М31 «Туманность Андромеды» тоже привела в готовность термобозонные силы.

Запахло межгалактической термобозоновой войной.

– Майор Проникаев, лучший сыщик Галактпола, находившийся в тот критический момент на самой окраине М31, на раскрытии преступления, почувствовал этот запах.

Он понял, что надо спасать Галактику, так как был патриотом. Он любил родную М31 «Туманность Андромеды».

«Знай, никто ее не спасет, если ты ее не спасешь. Знай, никто Чужака не убьет, если ты его не убьешь. И, пока ты его не убил, ты молчи о своей любви. И Галактику, где ты жил, своей Родиной не зови!», – прочитал сам себе майор стихи древнего поэта.

И он прыгнул в кабину ближайшего Нуль-Т. А через минуту вышел из другой кабины, уже в столице М31, Мордосии.

– Уже находясь в Мордосии, Проникаев прыгнул еще раз. На это раз – через голову начальства, Министра Внутренних дел генерал-майора Федора Дормидонтовича Прыткого, который тогда только-только стал Министром.

Это, конечно, было нарушением субординации, но Проникаев понимал, что все обиды Прыткого не стоят и единой слезинки родной Галактики М31 «Туманность Андромеды».

Поэтому он не стал беспокоить Министра.

А вместо этого он строевым шагом пришел прямо крезиденции Государя Императора и приколотил свое заявление к воротам с помощью банальных гвоздя и молотка.

Заявление было написано в прямом и честном стиле, и Проникаев надеялся, что оно будет замечено.

Так и случилось.

Не успел майор отойти от ворот резиденции на 100 метров, как ливрейный лакей уже клал его заявление прямо на стол Государю Императору.

– Конечно, Проникаев нарушил этикет. Поэтому Император сначала разозлился. Но все-таки развернул проникаевский папирус и прочел то, что там было написано.

После этого Император просветлел челом, и немедля послал за Проникаевым свой личный флаер с государственным гербом и Императорским штандартом. Этот флаер должен был как можно быстрее доставить Проникаева к Императору на ковер под светлые очи.

Потому что наш Император – да живет он вечно – снова проявил свой блестящий ум!

Он оценил идеи майора, изложенные в заявлении.

– Император понял, что такой преданный человек, который полюбас пойдет до конца, нам-то и нужен. То есть нужен государству, Галактике, Императору; да и народу он тоже не повредит.

Так что Проникаев в считанные минуты с помощью императорского флаера был доставлен к Его Величеству, в специальный кабинет, надежно защищенный от прослушки.

Там, в секретном кабинете, Император и майор шушукались несколько часов. В результате взаимодействия двух блестящих умов нашего времени возник план, – ну да не будем забегать вперед.

Честнов выдержал многозначительную паузу, соответствующую всем канонам риторского искусства. После этого он прокашлялся, перешел с лирического баритона на драматический, и повел лекцию дальше:

– Выйдя из дворца императора, майор Проникаев принялся немедля действовать согласно утвержденного плана Императора-Проникаева.

Последовали события, которые стороннему наблюдателю могли бы показаться странными.

Первым делом Император выпустил указ, согласно которого майор Проникаев был досрочно уволен на пенсию по состоянию умственного здоровья.

По Галактполу разлилось недоумение. Поскольку майор не только пребывал на пике своего ума, но и вообще считался лучшим сыщиком М31 «Туманность Андромеды».

Далее, Император выступил по телевизору с обращением к нации. В нем он дрожащим голосом объявил, что военно-космические учения закончились. Теперь, поскольку М31 не имеет никаких претензий к туманности «Алебон» и вообще ни к кому во Вселенной, – все космоносцы, звездоносцы, сверхкрейсера и гиперподлодки возвращаются в свои штаны. То есть, простите, в порты.

И эскадра поплыла назад. То есть поехала. То есть, пардон, ушла на возвратную космическую траекторию.

После этих своих слов Император немного покомкал носовой платок, смахнул скупую слезу, и прямой эфир погас.

Тут уже в народе раздалось громкое недоуменное безмолствие.

Затем началось вообще странное.

Уволенный на пенсию Проникаев стал ходить по всем кабакам галактики, напивался, плакал, во всеуслышание намекал присутствующим, что Император струсил; сморкался, жаловался на маленькую пенсию, но при этом клялся жестоко отомстить Чужке и все равно поймать его.