Геннадий Ерофеев - Ксенофобы и подкалыватели

Ровно в 00.30 минут пополуночи Вольдемар спрыгнул из высоко расположенной кабины на мягкую, чуть влажную землю. Сориентировавшись по компасу, он не оглядываясь назад зашагал прочь от спецфуры, углубляясь в чащу такого же страшного, как и в эпоху правления Ивана Грозного, непроходимого вольнореченского леса.

В 01.35 пополуночи нагулявшийся по ночному лесу Хабловски вновь стоял у машины. Торцовые двери грузового отсека были настежь распахнуты, гидравлический пандус опущен. От опиравшейся на мшистую землю кромки пандуса вели две характерные колеи: неведомый Исполнитель «десантировался» на автомобиле.

Вольдемар забрался во вместительное чрево фургона. Обмануть хитроумную миниатюрную подслушивающе-подглядывающую технику трудно, но попытаться стоит. А что такой техникой спецфура буквально нашпигована, сомневаться не приходится. Как говаривает Ольгерт Васильев, об этом даже киска знает. А Вольдемар тоже котяра будь здоров.

Хабловски вдруг поймал себя на том, что придаёт приказу из пакета слишком большое значение. Почему он должен волноваться, столнувшись с маниакальной, но вполне объяснимой прихотью начальства в лице председателя ККК Полифемцева и отчасти Шефа? Здесь нет никакого намека на криминал. Но всё же, всё же, всё же…

Вольдемар поднялся в кабину, вооружился собранным с помощью маракующих в электронике друзей из Технического Отдела блочком-анализатором и, заэкранировав его заготовленным впрок экраном, вернулся в грузовой отсек. Выведя на дисплей необходимые схемы, он позволил себе прокомментировать увиденное несколькими язвительными смешками: приборчик с детской непосредственностью продемонстрировал наличие в машине всех этих пошлых «клопов», «жучков» и «чёрных ящиков».

Ах, вы так? Ну, тогда мы вот так! Одним «клопом» больше, одним меньше. Вы нам валетика подбрасываете, а мы его дамочкой, дамочкой. Ах, у вас тоже дамочка? Тогда на вашу дамочку мы невозмутимо выкладываем средней упитанности королика. Кладем на неё, что называется, с приборчиком…

Более получаса напряжённых усилий увенчались выдающимся успехом. Полку электронных «клопов» прибыло: Вольдемар установил ненавязчивый контроль над контролем. В 02.03 он снова обозрел электронные потроха на дисплее и с удовлетворением убедился, что установленный им в великих трудах его личный «чёрный ящик» надёжно защищён от всех видов внешнего дистанционного контроля.

* * *

Ольгерт Васильев медленно приходил в себя. Давно уже отзвенел сигнал побудки, но в голове всё ещё тягуче плыл доносившийся словно из-за горы тонкий колокольный перезвон. Аппарат электросна отключился, крышка «спальника» была откинута, и глаза Ольгерта тупо созерцали дырчатые панели низкого потолка. Спальное место Исполнителя в закутке специального бокса уступало размерами даже курятнику, где парень ощущал себя отнюдь не хорьком, а мокрой курицей.

Стараясь пока не совершать резких движений, Васильев заставил себя подняться. Выйдя из каморки, он приободрился: в боксе стояла его родная форсированная «жар-птица». Ольгерта и его личный автомобиль запихнули в бокс ещё в лаборатории и в соответствии с одним из пунктов Программы тайно перевезли на закрытые терминалы, с которых в соответствии с другим пунктом должна была стартовать транспортирующая бокс специальная фура. Васильев находился в чреве бокса, а тот, в свою очередь, – во вместительных недрах специальной фуры: и живой человек, и скопище неодушевлённых механизмов были одинаковыми простодушными куклами-матрёшками в понятной лишь сильным мира сего дорогостоящей игре на опережение жестокого и бескомпромиссного инопланетного противника.

Ольгерт бросил взгляд на хронометр О. Горожанина. Был конец второй декады сентября, двадцать пять минут пополуночи синхронизированного умницей Горожаниным времени, в котором сам синхронизатор, по уверениям смертельно обиженных на него релятивистов, ни бельмеса не понимал. До вскрытия секретного пакета оставалось около пяти минут.

Васильев облачился в привычный наряд, состоявший из «свиноколов», вытертых джинсов, клетчатой рубашки а ля Фред Васнецов и куртки-безрукавки а ля Ктырь. Задействовав гамма-одноразовый дешифратор, отомкнул запоры торцовых дверей, опустил гидравлический пандус и, сев за руль «жар-птицы», аккуратно «приземлил» её.

Тяжеленный спецавтомобиль повышенной проходимости стоял на лесной, с затравевшими колеями, видимо, давно не езженной дороге. Место было совершенно глухое – глуше некуда. Ольгерта неотступно преследовало ощущение, что в эту первобытную, времён царя Гороха, глушь его доставил не кто иной, как Вольдемар Хабловски. Подобная схема неоднократно использовалась прежде: Вольдемара даже прозвали личным извозчиком человека, одним из первых удостоившегося неофициального титула “диггер «кротовых нор»”. Имелись веские основания полагать, что Вольдемар и на сей раз с привычным успехом выступил в качестве персонального возницы Васильева. Вот только по попке не шлёпнул закадычного друга «на посошок», вообще не соизволил показаться воочию – причины такого необычного поведения объяснялись особой секретностью беспрецедентной боевой операции.

В 00.45 Васильев достал и вскрыл секретный пакет. Ему вменялось в обязанность двигаться в столицу свободной экономической зоны город Вольнореченск, где к Васильеву должен присоединиться его напарник Михаил Флысник. При столкновении с пришельцами следовало провести в отношении незваных гостей рутинные оперативные мероприятия и затем дезинтегрировать приземлившийся объект с помощью наномеханических так называемых «короедов», предварительно ликвидировав находящихся в нём субъектов. В приписке требовалось уничтожить секретный пакет и гамма-одноразовый шифр.

Кроме листа плотной бумаги с особо ценными указаниями, в пакете обнаружилась пластиковая карточка Абсолютного Сертификата (АС), являвшегося стыдливо-лицемерной формой лицензии на убийство. Песенка про «убей ближнего и дальнего своего» была слишком старой, чтобы гарантированно вышибить у Невычесанного Кобелины даже скупую слезу, ибо он эту слезу по обычаю проглотил.

Безошибочно насвистывая «Ты тихо убиваешь меня своей песней», Ольгерт спрятал АС в потайной карманчик, уничтожил пакет с гамма-одноразовым шифром, определился на местности, «вскочил на гундера» и на малом газу стал выбираться из дремучего средневекового леса на ведущее в Вольнореченск шоссе.

* * *

Перед въездом в Москву Вольдемар Хабловски остановил фуру и занялся демонтажом самопального «чёрного ящика». Приведя штатную схему в состояние, закодированное у службистов ДБ шутливым термином «как принял, так и сдал», Вольдемар включил блочок-анализатор и в который раз уточнил координаты точки «сброса» хранившегося в секретном боксе неведомого груза. Да, «сброс» произошёл километрах в двадцати пяти-тридцати от столицы силиконовой долины а ля рюсс – печально известного города Вольнореченска. С помощью «короедов» ликвидировав сослуживший ему хорошую службу приборчик и задышав намного спокойнее после ликвидации неопровержимых улик своего служебного грехопадения, с развёрнутыми плечами и просветлённым взором непорочных глаз Хабловски приступил к следующему этапу дилетантских изысканий.