Наталья Антарес - Замкнутый круг

–Что он с собой сделал? – мама по обыкновению сделала из услышанного собственные выводы, и ее богатое воображение сходу нарисовало гипертрофированно жуткую картину вроде болтающегося в самодельной петле тела с перерезанными венами и признаками отравления одновременно, на груди у которого приколота начертанная кровью предсмертная записка с обличительными словами «Во всем прошу винить Изольду Керн».

–Мамочка, да успокойся ты, пожалуйста, – так как ушибленного в процессе замены перегоревшей лампочки плеча мне вполне хватало, во избежание новых случаев бытового травматизма из-под стола я вылезла с максимальной осторожностью, – не было никакой попытки суицида – подрался с кем-то, получил по башке и заработал сотрясение мозга. Ума не приложу, когда он успел – мы часа три назад созванивались, все было в порядке…. Мама, да не смотри ты на меня, как на врага народа!

–Не удивительно, что Кирилл не выдержал такого хамского отношения, – горько резюмировала мама, – я бы места себе не находила, все телефоны бы в больнице оборвала, родителям бы его дозвонилась, в конце концов…

–Мама, я видела его судьбу, – чтобы окончательно пресечь беспочвенные обвинения в эгоистичном бездушии наотмашь рубанула я, -поверь мне, Кириллу не суждено умереть на больничной койке.

Мама задохнулась от возмущения, осуждающе фыркнула, но от дальнейших воззваний к моей незапятнанно-чистой совести благоразумно воздержалась. Возможно, банально испугалась, что я войду в раж и на эмоциях выдам известные лишь мне одной подробности, несмотря на существующую в нашей семье негласную договоренность: когда мой дар предвидения дал о себе знать, и с детской непосредственностью принялась направо и налево сыпать пророчествами (кстати, порой довольно мрачными, если взять, к примеру, гибель соседского сына в автокатастрофе), родители запретили мне даже открывать рот для подобных предсказаний, а уж тем более делать это в стенах дома. С тех пор я несла свой крест в гордом одиночестве, лишь изредка забывая следить за языком. Лично я отдала бы полжизни, чтобы проникнуть за темную завесу своего будущего, но большинству людей почему-то нравилось заблуждаться. Сладкий плен самообмана, иллюзорная возможность предотвратить неизбежное и остановить неминуемое! Неотъемлемое свойство человеческой натуры, абсолютно чуждое мне. Будто я совсем и не человек…

Мобильный Кирилла был предсказуемо отключен, в квартире Сазоновых тоже никто не отвечал, а телефон несостоявшейся свекрови один за другим выдавал длинные гудки. В итоге пришлось прибегнуть к услугам всемирной паутины и отыскать в интернете телефон травматологического отделения столичной больницы. Под неотступно преследующим меня маминым взглядом, я с горем пополам дозвонилась в ординаторскую, где меня вновь прочувствованно обгавкал печально знакомый бас. Вынужденная диагностировать у себя ярко выраженные симптомы дежавю, я не стала представляться и тактично поинтересовалась текущим состоянием своего неверного возлюбленного. В результате крайне содержательного диалога я выяснила, что имею честь беседовать с дежурным санитаром Петруничевым, все доктора занимаются вечерним обходом по палатам, и если Кирилл Сазонов – это тот самый больной, который просил втайне от столпившихся у постели родственников позвонить какой-то девчонке в Мурманск, то его состояние можно обозначить, как удовлетворительное, и опасность жизни и здоровью пациента больше не угрожает. После двух минут разговора, я начала ощущать, что вот-вот залаю в унисон властителю больничных уток, и с облегчением повесила трубку, искренне радуясь, что санитар по оставшимися невыясненными причинам не узнал во мне вышеупомянутую «девчонку из Мурманска».

–Вот видишь, с Кириллом все в порядке, – торжествующе сообщила я до предела издергавшейся маме,– чуть попозже дозвонюсь Инне Матвеевне и узнаю, с кем его угораздило сцепиться, и главное, из-за чего. Мужчины, как дети – их ни на минуту нельзя оставить одних, сразу что-нибудь натворят, да, мам?

Моя неудачная попытка взбодрить маму примитивной шуткой потерпела сокрушительный крах и еще в большей степени усугубила ситуацию. Мама залпом осушила чашку с остывшим чаем, решительно поднялась со стула и демонстративно покинула кухню.

–Я не могу спокойно смотреть на то, как ты себя ведешь, Изольда! – донесся из коридора ее расстроенный голос, – я не оправдываю Кирилла, он совершил низкий и подлый поступок, но ты его сама спровоцировала, и сегодня я в этом убедилась наверняка. Надеюсь, он скоро поправится и приедет к нам в Мурманск. Я хочу лично с ним поговорить.

– О чем? – невзирая на оптимистичные прогнозы санитара Петруничева, на сердце у меня неуемно скребли кошки, а мамины нравоучения упорно мешали мне пообщаться с внутренним голосом и разобраться, наконец, что именно вызывало у меня это липкое, томительное беспокойство. Ну, напали на Кирилла какие-нибудь наркоманы в подъезде, ну, отобрали бумажник, ну шандарахнули напоследок по кумполу, с кем не бывает? Возьмет больничный и за пару недель оклемается, а там и я уже вернусь в столицу и, так уж быть, освежу в памяти целительские навыки. Ан нет, нечто иррациональное и необъяснимое продолжало целенаправленно долбить мне в затылок, словно залетный дятел спутал мою голову с любимым деревом.

–Поучу Кирилла житейской мудрости, – расплывчато отозвалась мама и язвительно добавила, – знаешь, чего тебе недостает, Изольда? Я тебе скажу –женской гибкости ума. Ты всегда рассуждаешь с позиции силы и думаешь, что мужчины это оценят. А между тем, природа распорядилась так, что женщина должна если уж не быть, то хотя бы казаться слабой. Своим поведением ты подавляешь в мужчинах мужское начало, да еще и ставишь это себе в заслугу. Конечно, Кирилл устал чувствовать себя на вторых ролях, вот нашел себе другую, чтобы доказать, что он все-таки самец!

–Этот твой «самец», мама, гораздо больше вырос бы в моих глазах, если бы просто поговорил со мной начистоту, – беззлобно огрызнулась я, – а свою слабость я смогу признать только в тот момент, когда встречу действительно сильного мужчину, намного сильнее меня… Мамочка, дай мне несколько свечек, где они у тебя лежат? Только найди, пожалуйста, быстрей, пока отец не пришел!

Острый клюв невидимого дятла стукнул мне в темя настолько болезненно, что я едва сдержала стон. Дело здесь обстояло даже не в том, что в последние три дня словосочетание «сильный мужчина» для меня устойчиво ассоциировалось с одним единственным человеком, а скорее в инстинктивном страхе вновь ощутить на себе прямое действие этой невероятной энергетики. А вдруг моя версия про ограбивших Кирилла наркоманов так же несостоятельна, как и теория о наличии жизни на Марсе? Почему звонок санитара Петруничева мне осуществлялся в атмосфере строжайшей секретности? Выходит, Кирилл не хотел, чтобы о нем узнали родственники? Мутно всё, чрезвычайно мутно, но всегда находятся любители половить рыбку и в мутной водичке…