Наталья Антарес - Замкнутый круг

Жить в неведении и подпитывать воображение высосанными из пальца догадками для профессиональной гадалки есть непростительная глупость, однако проведение сеанса ясновидения в отчем доме – самоубийственный риск. Если отец застанет меня на месте преступления, он не посмотрит на то, что я уже давно стала взрослой, независимой и во всех планах состоявшейся женщиной, а молча отлупит меня ремнем по филейной части да так, что прием клиентов мне придется проводить исключительно стоя. Перед отъездом в столицу я дала ему клятвенное обещание увезти с собой и «всю эту дьявольщину», и за пять лет ни разу не нарушила слова. Но…никогда не говори никогда!

Мама категорически отказалась брать на себя ответственность за готовящееся святотатство, поэтому крайне необходимые для ритуала свечи я обнаружила лишь спустя полчаса интенсивных поисков. Свечки оказались маленькими, тоненькими и какими-то несолидными, но так как свобода выбора у меня отсутствовала, я выбрала четыре более или менее терпимые штуки и плотно заперлась на кухне.

Карты и хрустальный шар я неизменно возила с собой, но практически воспользоваться магической атрибутикой на выезде мне еще не доводилось, если не считать бесплатно сделанного расклада на встрече однокурсников, безбожно испортившего мои отношения с институтскими товарищами. Колебалась между двумя способами гадания я не долго, но мучительно. Изначально я склонялась в сторону карточной колоды – во всяком случае, если в этой темной истории окажется замешан Те Ранги, карты не имеют физической возможности лопнуть от напряжения, и, следовательно, маминой кухне не грозит превращение в мусорное ведро. Однако при всех их несомненных достоинствах, карты обладали одним существенным недостатком – некоторой абстрактностью, порождающей широту толкования. Представьте, скажем, такую схему «Король пик между дамой треф и десяткой бубен в верхнем ряду и три валета в нижнем» – пока сообразишь, кем сидящему перед тобой клиенту приходятся сии представители карточного племени, и как связать воедино сложные комбинации из десятков карт во имя достижения подробной картины жизнеописания, неизбежно уходит масса времени и сил. А теперь вспомните, что в моем нынешнем положении промедление подобно если не смерти, то грандиозному скандалу с вернувшимся с работы отцом уж точно, и вы обязательно одобрите мое решение.

Шар у меня был новый, неизношенный, так почему бы не позволить ему пройти закалку? Есть, конечно, незначительная вероятность, что сфера внезапно заартачится и покажет мне набор разноцветных облаков, но на то я и знаменитая мадам Изольда, чтобы даже в стоге разрозненных мыслеобразов без труда найти иголку скрытой истины.

Господствующая в Мурманске полярная ночь стала для меня идеальным союзником. В столичном салоне я завешивала окна тяжелыми портьерами, старательно отгораживаясь от солнечного света, а здесь я просто зажгла свечи, дождалась, когда на прозрачной поверхности шара отразятся отблески постепенно разгорающегося пламени и полностью сконцентрировалась на своих внутренних ощущениях, параллельно держа под контролем пронизывающие воздух энергетические потоки.

В первую очередь я настроилась на биополе Кирилла, слабое, размытое, излучающее еле заметное тепло. Больничная палата, белые стены, белая повязка, опоясывающая голову. Веки смежены, губы приоткрыты, грудь мерно вздымается – глубокий медикаментозный сон. Рядом мать Кирилла – Инна Матвеевна, холеная, манерная дама, красивая зрелой, изысканной красотой. Нервно мнет носовой платок, постоянно бросает тревожные взгляды на спящего сына и что-то беззвучно шепчет одними губами, причем шепчет явно не молитву во здравие. «Проклятая ведьма» -прочла я по дрожащим от ненависти губам. А вот это мне совсем не нравится.

Аура забывшегося сном Кирилла – распахнутая дверь, даже не нужно искать ключик, чтобы войти. Что ж, будем снимать отпечатки пальцев, вернее, не пальцев, а ментальных касаний, оставляющих след на энергетике. Вот это – тесный контакт со мной, вот это – какие-то неизвестные люди, но судя по тому, что их отпечатки нейтрального оттенка, зарядили Кириллу по черепу явно не они. Едем дальше. Этих я знаю – мать, сестра, отчим: все они приходили в больницу, сопереживали и сочувствовали. Всё не то, нужно двигаться в обратную сторону по хронологии сегодняшнего дня…

А вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Откуда здесь Вероника, та самая «раба любви»? Короткое, небрежное, мимолетное касание, пауза и вспышка, да какая вспышка! Энергетика Те Ранги страшна на любом расстоянии, но на это раз я подготовлена и вооружена, а надежности моей ментальной стены позавидуют окруженные рвами замки. Кириллу повезло намного меньше. Его несчастная аура калейдоскопически меняет цвета. Раздражение. Презрение. Ярость. Испуг. Страх. Ужас. И черная бездна мрака в финале.

ГЛАВА XIV

– Изольда! Изольда! Изольда! – в голове у меня непрерывно звучала дикая какофония из сотен тысяч голосов, наперебой выкрикивающих мое имя с отчаянным, пронзительным надрывом. Жуткая многоголосица, взрывающая не только барабанные перепонки, но, казалось, и сам мозг, прекратилась лишь после того, как ей на смену пришел дробный, настойчивый стук. Сначала я подумала, что это вернулся давешний дятел, однако вскоре сообразила, что частые удары локализовались вовсе не в районе моего многострадального затылка, а раз за разом доносятся в аккурат со стороны двери.

–Изольда, открой! – раненой волчицей взвыла из коридора мама, и я окончательно определилась со своим текущим местонахождением. Негостеприимная реальность встретила меня удушливым дымом расплавленных свечей и острым приступом головной боли, а также полномасштабной маминой истерикой, что, пожалуй, огорчило меня в наибольшей степени. На ватных ногах я еле-еле добрела до двери, негнущимися пальцами с трудом разобралась с задвижкой, и обессиленно упала в теплые мамины объятья.

– Ты сведешь меня с ума, – горестно всхлипнула мама, прижимая меня к груди, – а если бы пожар? Что тогда, дверь ломать?

– Все нормально, – я с показной бодростью похлопала маму по вздрагивающей спине, – сейчас проветрим как следует, и папа ни о чем не догадается…

– Я дома уже почти целый час, – не предвещающим ничего хорошего тоном сообщил отец откуда-то из глубины квартиры, – похоже, ты так увлеклась своим непотребством, что совсем потеряла счет времени. Ничего не хочешь объяснить?

Я резко отлепилась от мамы и стремительно повернулась вокруг своей оси. Вот так из огня да в полымя! Неужели мое общение по душам с хрустальным шаром настолько затянулось, что я совершенно перестала замечать, как тикают настенные часики, неумолимо отмеривая оставшиеся до прихода отца минуты? Кстати говоря, беглый осмотр не выявил на прозрачной поверхности сферы ни малейших признаков видимых повреждений, и сей факт меня немалым образом порадовал, потому что эксплуатировался шар сегодня как никогда жестко и безжалостно. Да с таким запасом прочности мне этого реквизита с лихвой хватит до завершения карьеры, а учитывая, что вслед за полюбившимся столичным жителям образом роковой красотки я через несколько десятков лет собираюсь примерить личину классической бабки-гадалки, вышеуказанный уход на покой состоится крайне нескоро. Впрочем, если я не погашу в зародыше разгорающийся конфликт с отцом, мне придется в добровольно- принудительном порядке отправляться на заслуженный отдых, уже начиная с завтрашнего дня. Ладно, была не была – у лжи все равно короткие ноги, так что беру на вооружение исключительно правду и вперед, на баррикады!