Марк Адамов - Химера

«Радуйся, хмырь, – подумал Варион, – но Химера дважды не промахнётся».

***

В свободное от работы время Лисы предпочитали находиться вне Приюта. Многие снимали комнаты в постоялых дворах Басселя и его окрестностей, но те, кто не мог себе этого позволить, были вынуждены оставаться в мрачных катакомбах под монастырём Прорицателя Кваранга. Варион понимал, что без награды за Лейну Броспего ему предстояло присоединиться к самым неудачливым из них, спящих на неудобных гамаках и проеденных крысами матрасах в одном из крыльев Приюта.

Но сейчас путь его лежал на другой конец катакомб, где бывалый Лис по прозвищу Лом обустроил купальни для уставших соратников. Он покрыл стены и потолки необжитого тупика досками, щели между которыми тщательно забил паклей и мхом. В центре зала он сложил каменный очаг, что обогревал помещение и две небольшие купели по бокам.

Обычно Лом дремал за крохотным столиком у входа, но этим утром Варион его не обнаружил. Услышав шорох в одной из боковых комнат, Химера приоткрыл дверь. Здесь располагалась небольшая плотницкая мастерская. Лом с голым торсом стоял у дальнего верстака и методично распиливал широкую доску. Впервые услышав его прозвище, Химера ожидал встретить настоящего громилу, но Лом оказался гораздо ниже. Тем не менее, он был очень жилистым: казалось, что собственная кожа была маловата для его некрупных, но плотных мышц.

– А, Химера, – заприметил Лом частого гостя купальни. – Вот, доски пора подлатать. Гниют, собаки.

Когда Варион был совсем юн, имя Лома произносилось с благоговейным трепетом. Он считался одним из лучших убийц Большой земли, пусть Лисы и никогда не делились подробностями своей работы с другими. Никто не понимал, почему Настоятель низложил Лома до часового. Поговаривали, что отец нынешнего герцога Басселя погиб отнюдь не на охоте, а от жилистой руки этого Лиса, и было решено спрятать его подальше от любопытных глаз заказчиков и жертв. Так или иначе, часовым он становиться не желал. Вместо этого Лом занялся небольшой купальней для уставших соратников.

– Я не слишком рано? – поинтересовался Химера.

– Уже всё нагрето, – ответил Лом. – Уже твоя подруга Сойка заходила, может, ещё там. Кидай один летт и иди спокойно.

– Твою ж мать, – встреча с Таделией едва ли скрасит скверное утро. – Ладно, доброй тебе работы.

Варион достал из опустевшей мошны маленькую медную монетку и оставил её на небольшом столе у входа в мастерскую. У него оставалась лишь одна оплаченная ночь в постоялом дворе «Старый Хемгур», большего он позволить пока не мог. Слишком давно был прошлый успешный заказ.

Решив на время забыть о денежном вопросе, Варион распахнул дверь купальни и оказался в узком жарком помещении. Белокурая стерва по имени Таделия как раз заканчивала одеваться у дальней стены. Огонь десятка свечей, расставленных по залу, придавал её бледной коже причудливый желтоватый оттенок. Химера с сожалением пробежал взглядом по её круглому, чуть пухловатому лицу, мутно-зелёным глазам, объёмным губам. Он вновь вспомнил о том, как пытался её соблазнить пару лет назад и как она отвергла все его притязания. Редкая роскошь для бассельской дамы. Её Лисьим прозвищем была Сойка, но Варион предпочитал называть её по имени. Во всяком случае, наедине.

– Ваше Высочество, – язвительно поздоровалась дама. – Ну и рожа у тебя сегодня.

– Здравствуй, Таделия, – Лис решил не вступать в обмен колкостями в столь скверном состоянии.

– Чего грустишь, Химера? Никак, дело провалил?

– С чего вы все это взяли? – недовольно протянул Варион.

– Обычно ты просто сочишься самолюбием. А сейчас ты не Химера, а маленький птенчик, которого так и хочется пригреть.

– Так пригрей, чего воздух сотрясать?

– Размечтался, – Таделия потуже затянула ремень и отправилась к выходу. – Лучше расслабься тут как следует. Только не слишком, после тебя ещё другим купаться.

Жестом попрощавшись с девушкой, Варион быстро разделся и опустился в купель по самую переносицу. Химера не удержался и застонал, едва его уставшие замёрзшие ноги погрузились в горячую воду. Когда в ней оказалось остальное тело, ему пришлось прикрыть глаза от удовольствия. Разум и ясность мыслей возвращались вместе с воспоминаниями о вчерашнем провале. В опустевшей парилке он вновь предался размышлением о Лейне Броспего. Ему всё больше казалось, будто весь Приют ждал его провала.

Отдохнуть он не успел. Дверь бесцеремонно раскрылась, и в проёме показался сутулый старик в некогда белой робе. Недовольно шмыгнув перебитым носом, он заковылял прямиком к Химере. Последний упорно делал вид, что никого не видит.

– Здравствуй, Грач, – Вариону всё же пришлось поздороваться, когда врачеватель завис прямо над ним.

– Химера, – старик кивнул седой головой с огромной проплешиной на макушке.

Штатный врач и костоправ Лисьего Приюта славился хмурым нравом и любовью к историям об армейских днях. Вытащив с того света не один десяток бассельских солдат во время войны с Алледаном, постаревший Грач с больной спиной оказался совсем не нужен новому герцогу и его армии. Зато Настоятель был рад принять его в Приют.

– Тебя Мирфия послала? – Химера всем видом старался выразить недовольство излишней опекой. – Я не ребёнок.

– А что, взрослые болеть не могут? – прошелестел Грач, закатывая широкие рукава в коричнево-багровых пятнах. – Я просто тебя посмотрю.

Варион встал в купели, продолжая сыпать проклятия в адрес Мирфии. Не слишком громко, чтобы Грач не расслышал.

– Так-так, руки подними, – ровный голос врача вгонял убийцу в сон. – Ага, опусти. Боком. Теперь повернись, руки в стороны. Вверх. За спину. Наклонись и раздвинь… Да шучу, не рыпайся. Так, это что у нас?

Химера напрягся и попытался выгнуть шею так, чтобы разглядеть верх спины. Увидел он лишь край розоватого пятна над левой лопаткой, над которым и замер Грач, пытаясь рассмотреть его серыми слезящимися глазами.

– Что это? – опасливо спросил Варион.

– Трудно сказать, – Грач почесал острый подбородок. – Похоже на застарелый ожог. Али лишай. На чуму не похоже… Скорее, ожог.

– Я не обжигался! – поспешил заявить Химера. – А что, можно подхватить лишай из-за короткого касания через одежду?

– Это вряд ли. По моей части ты выглядишь здоровым. Есть, конечно, хвори иного рода. Был у нас в отряде один лазутчик лет двадцать назад. Мы тогда как раз давили меранийцев с той стороны Сальмены. Он был шустрый, здоровый детина, а тут свалился. Я ничего сделать и не мог, пока герцог не согласился заплатить одному колдуну. А ты сам знаешь, как они, верующие, к магам относятся. Так вот этот колдун проклятие и снял за один день и кучу денег, а мы голову ломали. Я простой мастер врачевания, не ворожей какой. Скажу госпоже Гадюке, что ты здоров и готов к делу. Пусть там уже сама решает.