Михаил Елисеев - Европейское турне Кирилла Петровича

– Можете вставать, мы на земле.

– Вот и отлично! – он сел на кровати, – Всё прошло как раз так, как я и думал.

–Вы… вы знали о том, что мы взорвёмся? – удивлению Кирилла не было предела.

– О-о, прошу прощения, голубчик. Кажется, я неясно выразился. – Учёный похлопал себя по карманам, видимо ища какой-то предмет, – Я хотел сказать, что спасение людей прошло так, как я и задумывал.

– Не понимаю…

Мужчина усмехнулся:

– Я думал, у вас хорошая память. Я же как-то говорил вам, что я был одним из проектировщиков «Голиафа»! Но… но об этом чуть позже. Расскажите же мне лучше – вы поймали преступника?

– Он… сбежал, – сокрушённо качнул головой Кирилл, – Ударил меня сзади, а сам выпрыгнул в окно.

– Разбился?

– О не-ет! Он упал аккурат в озеро!

Дмитрий Иванович сначала тихонько захихикал, затем громко расхохотался.

– Не могу поверить! Он сбежал от вас?!

– Дмитрий Иванович! … – осуждающе посмотрел он на учёного.

Мужчина не переставал смеяться, так что, в конце концов, Кирилл Петрович вышел в коридор и спустился на первый этаж, где команда судна проверяла сходной трап на предмет повреждений. Тут же был и офицер безопасности.

– Месье Бонне? С пассажирами всё в порядке? Есть раненые?

– О-о, уверяю вас – все пассажиры целы и невредимы! – Лицо француза сияло от радости, – Самое большее, что они получили, это сильный испуг и пару царапин!

От крепкого удара ногой трап наконец-то раскрыл проход, опустившись к земле и разложившись на ступеньки и перила.

– И где это мы приземлились? – спросил Кирилл, оглядываясь по сторонам, – Надеюсь не в глуши?

Мишель улыбнулся:

– Добро пожаловать в Венсенский лес!

Венсенский лес? Кажется, он расположен на восточной окраине Парижа. То есть… значит, они прибыли на место?!

Когда его глаза привыкли к яркому солнечному свету, он увидел змейки гравийных дорожек, ровно подстриженный газон с разбитыми клумбами, облагороженные пруды и мраморные беседки, расположенные на их берегах. И разумеется людей… Огромная толпа парижан буквально окружила гондолу «Голиафа», тыча в алюминиевую конструкцию пальцами и громко перешёптываясь между собой. А издалека к ним бежали новые толпы.

– Вот мы и в Париже, голубчик! – услышал он сзади.

Они вдвоём прошли сквозь толпу к озеру, в которое нырнул мистер Палмер.

– Не уходите далеко, месье! – попросил Мишель Бонне.

– Хорошо!

Кирилл и Дмитрий сели на ближайшую лавочку возле пруда.

– Может, следует сказать здешней полиции, чтобы они начали искать мужчину в мокрой одежде?

– А смысл? Даже если его задержат, он может сказать, что всего лишь хотел сорвать для дамы своего сердца лилий, но случайно упал в пруд. И его отпустят…

– Согласен.

Кирилл огляделся по сторонам. Кроме них и другие пассажиры вышли на солнечный свет, радуясь тому, что вернулись на землю целыми и невредимыми.

– Это… это то, что я думаю?

Он указал на небольшой лесок, стоящий недалеко от них, в ветвях которого улёгся основной корпус сигарообразного дирижабля. Разделённый внутри на десять воздухонепроницаемых отсеков, сейчас он был лишён пятого и шестого – на их местах зияла дымящаяся пустота и обгоревшие обрывки ткани, и если бы не перекрытия металлического каркаса, то он мог бы переломиться пополам.

– Почему он не сгорел полностью?

– Это моя химическая наработка, – признался Дмитрий Иванович, – огнеупорная ткань для дирижаблей. Существенно облегчает жизнь таким, как наш месье Бонне.

– Однако мистеру Палмеру-таки удалось повредить целых два отсека.

– Их быстро восстановят и «Голиаф» снова будет бороздить воздушный океан, – махнул рукой учёный.

Они смотрели, как на поверхность пруда опустилось несколько уток, напуганных поначалу внезапным грохотом крушения.

– А гондола? Она что же – сама опустилась?

Дмитрий Иванович покачал головой:

– Новейшие технологии, голубчик! Помнится мне, я говорил вам вчера за ужином, что в случае аварии ни один пассажир не погибнет! – он прямо излучал заслуженное самодовольство, – И это тоже моя наработка! Объясню в общих чертах, что произошло. Капитан, услышав взрыв, понял, что дирижабль повреждён и скорее всего, падает, грозя раздавить гондолу и пассажиров под собой. Он активировал эвакуацию. Что это такое? А вот что!

Найдя короткую палку рядом с лавочкой, учёный принялся чертить на земле загогулины, которые должны были обозначать схему гондолы. Пробегавшие мимо двое мальчишек, на минуту удостоив корявый рисунок учёного своим вниманием, побежали дальше к леску, чтобы посмотреть на дирижабль:

– После того как включается эвакуация, четыре сопла паровых двигателей, расположенных по два на носу и в хвосте дирижабля, вместе с кочегарами отсоединяются от котлов и по подвесным рельсам перемещаются на четыре угла гондолы. Также капитанский мостик задвигается поближе к ней, сминая переходный коридор в гармошку. После этого крепления, крепко держащие гондолу под дирижаблем, разжимаются.

– Я слышал громкие щелчки…

– Да, мой голубчик! Это оно и есть! Так вот, после этого сопла, имеющие небольшой запас пара, снова начинают работать. Основной корпус «Голиафа», повреждённый и скорее всего горящий, отваливается от гондолы и уходит в свободное падение, а сама гондола, благодаря усилиям паровых сопел, благополучно приземляется.

– А если бы пара не хватило? Ведь они же отсоединились от котлов!

– Сопла в режиме эвакуации не предназначены для того, чтобы совершать полноценный полёт. Но в них остаётся достаточный запас пара для эвакуации. Это, скажем так, контролируемое падение, в конце которого сопла выдают немногим бОльшую струю для мягкого приземления.

Повернувшись к учёному, Кирилл Петрович сердечно пожал ему руку:

– Иными словами, это вы нас всех спасли, мой друг!

– Да Бог с вами, голубчик! – хохотнул мужчина. Он разлёгся, вытянув ноги, – Как же приятно находиться на земле, не правда ли?

– Согласен. Я никогда особенно не любил полёты.

– Так вы…, – он повернулся к Кириллу, – …вы будете докладывать о своём расследовании жандармам? А я вас уверяю, они в скором времени появятся на горизонте!

Тот пожал плечами:

– Не знаю… Мистер Палмер затеял всё это, чтобы спасти фирму мистера Монтгомери от банкротства. «Голиаф» был застрахован, – пояснил он, – И у него вроде бы всё получилось. Да и пассажиры все целы. Ни одного пострадавшего, если верить месье Бонне.

Кирилл задумался… А стоит ли говорить жандармам о том, что он узнал? Ведь Девид наверняка знал о технологии этой эвакуации гондолы и был уверен в том, что всё пройдёт гладко. Да так оно всё и прошло! Все живы и здоровы! Все прибыли в Париж! Ведь можно же пассажирам потом об этой катастрофе своим внукам рассказывать как о единственном приключении в их жизни! И внуки будут слушать их с раскрытыми ртами.