Елена Келен - Условная реальность

– Ой, Влад, ты как всегда все сильно преувеличиваешь, – протянула девушка, но уже без прежней уверенности в голосе.

– Я преувеличиваю?! Кари, пойми, ты сейчас не просто Кариленд Хьюз, путешествующая автостопом по просторам Вселенной в свое удовольствие. Ты входишь в состав крупной межгалактической экспедиции и являешься представителем не только планеты Земля, но и галактики Млечного Пути, а значит, отныне ты должна особенно тщательно взвешивать все свои поступки и уж тем более слова! Кому, как ни тебе, будущему биологу, должно быть хорошо известно, что дракки, несмотря на свою грозную внешность, по своей природе очень чувствительны и обидчивы. И вот такие «невинные», на первый взгляд, фразы, затрагивающие их менталитет, уже не раз приводили наши планеты в состояние серьезной конфронтации…

В каюте повисла гнетущая тишина.

– И что мне теперь делать? – растерянно спросила девушка, начиная только сейчас в полной мере осознавать содеянное.

– Что делать, я тебе только что объяснил: на будущее сначала думать, потом говорить, то есть полностью исключить повторение аналогичных ситуаций, это во-первых.

– Хорошо, я обещаю, такое больше не повторится, а…

– А во-вторых, я посоветую тебе не относиться к людям слишком предвзято. Виор ведь все рассказал мне не для того, чтобы лишний раз подставить тебя, а наоборот, пока еще не поздно, поправить ситуацию.

– Интересно, каким образом?

– Путем корректировки бортовых самописцев.

Кари недоверчиво посмотрела на брата:

– Но разве такое возможно?

– В некоторых случаях да. Капитан имеет право принять подобное решение при условии, что информация еще не поступила в космоцентр.

– Странно, я всегда думала, что бортовые самописцы работают с космоцентрами в режиме онлайн.

– Если полет проходит в штатном режиме, то такой необходимости в этом нет, забор информации осуществляется автоматически через определенные интервалы времени, а также перед гиперскачком и после приземления.

– Но ведь бортовые самописцы – это своего рода черные ящики корабля. А если капитан ошибается и своим решением возьмет и аннулирует важную информацию? Я не имею в виду этот случай…

– Не все так просто, сестренка. Как я тебе уже сказал, такого рода решения принимаются только в исключительных случаях. Кроме того, во избежание всяческих ошибок или умышленного сокрытия данных код доступа разделен на три ключа: один, постоянно меняющийся, находится у дежурного в отсеке управления, два основных – у капитана и его помощника. Поэтому скорректировать самописец без обоюдного согласия этих ребят в принципе невозможно, но если никто из них не возражает, капитан подтверждает действие.

– Ты сказал «у помощника»? Значит, Лиар тоже в курсе? – ужаснулась девушка.

– Безусловно… Он очень хороший друг.

– Да, я знаю… Это все? Я могу идти? – вполголоса спросила она Владислава.

– Можешь, но только не забывай – ты мне обещала.

– Не беспокойся, я даже поблагодарю Виора, – клятвенно заверила его Кари, направляясь к выходу.

– Подожди, – вдруг кое-что вспомнив, окликнул ее капитан. – А с Ведой чего вы не поделили? Я смотрю, между вами просто холодная война.

Девушка стремительно обернулась:

– Неужели еще один замечательный человек тоже все тебе рассказал, желая поправить ситуацию? – язвительно, с вызовом, поинтересовалась она.

– Нет, Веда мне ничего не рассказывала, но я сам неоднократно видел, как ты провоцируешь ее. Глоувес, между прочим, очень квалифицированный и грамотный специалист, в своей области ей нет равных. У нее не только аналитический склад ума, но и чересчур развитая интуиция. Ее очень ценят в Академии и…

– Влад, я ничего не имею против нее как специалиста, возможно, она действительно прекрасный астрохимик, но как человек…

– А что тебя в ней не устраивает как в человеке?! – Впервые в жизни корректный и тактичный Владислав был не на шутку взбешен.

Кари подавила непрошенную улыбку:

– Ты советуешься со мной или пытаешься заранее опровергнуть?

– Я не согласен с тобой, – уже более сдержанно ответил тот.

– Конечно, ведь тебе она нравится, как, впрочем, и другим ребятам тоже. Поэтому ты видишь в ней только то, что хочешь видеть, иначе говоря, ты просто идеализируешь придуманный образ. Но на мой взгляд, Веда слишком заносчива, эгоцентрична и эгоистична. Помнишь старую сказку про Царевну Несмеяну?

– Нет, Кари, никаких сказок, ни старых, ни новых, я не помню, все они остались в детстве, да и тебе пора бы уже повзрослеть… В общем, я тебя понял и хочу, чтобы ты тоже поняла: здесь корабль, я его капитан, все остальные, в том числе и ты, члены экипажа. А что такое экипаж, я думаю, не мне тебе объяснять – это единая команда, поэтому свое собственное мнение, я прошу, вернее, нет, я приказываю оставить при себе на время полета. В противном случае я буду вынужден изолировать тебя путем погружения в глубокий анабиоз до возвращения на Землю!

– Ты, наверное, хотел сказать до стыковки с орбиталкой? – поправила его девушка.

– Нет, Кари, именно до возвращения на Землю!

– Но ты ведь никогда не сделаешь этого! Не посмеешь! – вне себя от возмущения почти что выкрикнула она.

Взгляд Владислава не сулил ничего доброго.

– Итак, что ты выбираешь?! – не обращая внимания на ее эмоции, жестко уточнил он.

– Я выбираю полет! – поспешно сдалась Кари, на всякий случай скрестив за спиной указательный и средний пальцы.

* * *

Краз одним ударом вышиб бластер из рук Фомальгаута. Едва владея собой, тот мгновенно обернулся. Казалось, еще немного, и они схлестнутся в клокочущем приступе бешеной ярости. Однако, наткнувшись на его спокойный уверенный взгляд, Фомальгаут остыл, погасив гнев в глубине своей черствой души, если ее еще можно было назвать душой, и, недоуменно посмотрев на друга, отошел в сторону.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Толиман, подходя ближе и пристально разглядывая мальчика, забившегося в угол холодных металлических стен.

– Наверно, – ответил Краз. – Если, конечно, нам еще дороги наши шкуры…

Веду, как и предполагал, Лиар застал в экспресс-лаборатории. Она сидела, прильнув к экрану квазимолекулярного спектрографа, и внимательно рассматривала только что полученные результаты. В выдвижной нише стола крепились десятки пробирок из невесомого кварцеполяридного стекла с последними образцами.

Глоувес любила свою работу и уходила в нее с головой. Колдуя над очередной химической реакцией в области ультра- и гамма-излучений, она не замечала никого и ничего вокруг, время словно замирало для нее, равно как застывала и жизнь, кипевшая рядом. Ровный голубоватый свет, струясь, окутывал ее плечи, золотистые волосы, ложился на руки, лицо, придавая им еще большую холодность и неестественную прозрачность. Веда казалась вылепленной из кристально чистого льда и была по-волшебному прекрасна и совершенна. Снегурочка, нет, настоящая Снежная королева, фея, чудом оказавшаяся здесь в динамичном веке межгалактического космоса и сменившая свой роскошный сказочный наряд на обыкновенный комбинезон звездолетчика.