Елена Келен - Условная реальность

– Кадми-ридиевая форма жизни – это почти антиматерия, – вместо ответа заметила Веда, поправляя выбившийся локон. – И потом, рассуждать спустя несколько веков всегда легче, чем действовать без промедления в экстремальной ситуации. Ты представляешь, что могло бы произойти с нашими планетами, вернись эти уже обратившееся сущности домой?

– Но их можно было бы попытаться изолировать…

– Не зная полностью на тот момент механизма распространения и избирательности вируса, это было бы крайне рискованно. И заметь, речь шла не о риске для отдельных индивидуумов, а вообще для нашей цивилизации. Неужели ты поступил бы иначе?

Коугенс на минуту задумался, он не хотел ни отрицать, ни тем более соглашаться с ней, а поэтому ответил чересчур уклончиво:

– Я надеюсь, на Каскаре нам не придется выбирать между долгом и жизнью экипажа.

– Я тоже на это надеюсь. – Веда была серьезна как никогда. – И уж если мы с тобой затронули эту тему… Лиар, ты ведь, наверное, в курсе, что Космический Совет по безопасности полетов дал мне неограниченные полномочия в некоторых вопросах, касающихся биозащиты?

– Да, меня предупредили на этот счет.

– Так вот, во избежание всяких непредвиденных ситуаций я буду предлагать удаленную высадку. Экипаж останется на звездолете, а на орбиталку отправимся мы с Юрием. Если результаты биометрии и ряда ДНК-тестов всех присутствующих покажут норму, Владислав завершит стыковку и остальные присоединятся к нам. В противном случае…

– В противном случае «Волна-6» передаст информацию в Космоцентр и вернется на Землю без вас, так?

– Да, – коротко, но решительно кивнула она.

– Ты уже говорила об этом с нашим капитаном? – пристально посмотрел на нее Лиар.

– Пока еще нет, но я не сомневаюсь, что Влад поддержит меня. К тому же и ты поможешь мне его убедить.

– Постараюсь, правда, взамен два условия, первое: на орбиталку я пойду вместе с вами.

Услышав про условия, Веда слегка нахмурилась, но когда поняла, в чем дело, сменила гнев на милость:

– Хорошо, – на редкость быстро согласилась она. – Тем более, я и сама хотела попросить тебя об этом. В стыковочном лифте всегда присутствует закрытая зона, при попадании в которую ты на несколько секунд исчезаешь с мониторов корабля. Поэтому, если вдруг произойдет нештатная ситуация, то, скорей всего, именно в тот момент и именно в том коридоре. Проходить его будем по одному, ты пойдешь последним, когда мы уже практически выйдем оттуда. И запомни: за эти несколько секунд ты ни на мгновение не должен будешь выпускать нас из виду, а при малейшем подозрении – тут же, без промедления, заблокировать шлюз и сообщить капитану. Конечно, нашу охрану можно поручить и Игнатову, но мне кажется, что в этой области Юра, по своему складу характера, больше теоретик, чем практик.

– Я тоже так думаю, – поддержал ее Лиар и скептически усмехнулся, представив на своем месте довольно медлительного и слегка нескладного вирусолога.

– Итак, с твоим первым условием мы вроде бы разобрались, – словно прочитав его мысли, улыбнулась в ответ Глоувес. – А в чем заключается второе?

Коугенс сразу посерьезнел:

– Веда, мне прекрасно известно, что подобные экспедиции никогда не обходятся без биолога, но в нашем конкретном случае я просто настаиваю: Кари должна остаться на звездолете.

Теперь уже скептически усмехнулась Веда.

– Ну, по этому поводу можешь даже не беспокоиться. Я, как и ты, не считаю Кариленд Хьюз биологом, – призналась ему Глоувес. – Нет, я не спорю, она им, безусловно, станет, но только через несколько лет. А пока Кари для меня обыкновенный пассажир звездолета, и в экспедиции ей не место. Я не могу рисковать ее жизнью и, соответственно, нашими. Кари однозначно останется на корабле… А ты, я смотрю, действительно неравнодушен к ней.

– Я слишком давно знаю Кари, она очень дорога мне. Милый, непосредственный ребенок…

– Милые девочки имеют обыкновение вырастать и превращаться в очаровательных женщин…

– Конечно, рано или поздно она повзрослеет, – начал Лиар, но, встретившись взглядом с Ведой, тут же поправился:

– Да нет, я не в том смысле. Кари дорога мне как младшая сестра, которой у меня нет и никогда не было.

– Но зато у нее уже есть старший брат. И вдобавок ты ей очень нравишься. Ты знаешь, она даже ревнует тебя ко мне. Не забывай, первая влюбленность – прекрасное светлое чувство, которое может перерасти в более серьезные отношения.

– А может причинить боль и ранить на всю жизнь. Я не хочу причинять ей боль… И вообще, если честно, я безумно рад, что наши с тобой мнения снова совпали. Ты не заметила, – неожиданно обратился он к ней, – мы ведь с тобой очень похожи и практически одинаково смотрим на мир, может, это что-нибудь да значит?

– Согласно данным астрополярной биометрии и углубленного спектромолекулярного анализа, мы с тобой по всем параметрам составляем идеальную пару или, вернее, могли бы составить, – сдержанно-заученным тоном сообщила Веда.

– Почему могли бы? – Коугенс нежно взял ее за руку. – Разве нам что-то мешает?

Руку она не отняла, но посмотрела на него так, что Лиар сам непроизвольно выпустил ее.

– Если бы мы встретились с тобой полгода назад, нам вряд ли бы что-нибудь помешало, – чересчур спокойно сказала Глоувес. – Но теперь все изменилось. В моей жизни появился другой человек, и свое настоящее воплощение я пройду вместе с ним.

Слова острым лезвием полоснули душу. Лиар немного побледнел, но не подал вида:

– И вы с ним, конечно, тоже идеальная пара, согласно астрополярной биометрии? – горько сыронизировал он.

– Не знаю, мы с ним совершенно разные, скорей всего, нет… Если честно, я не проверяла, но это, наверное, и не важно, когда любишь друг друга. А я люблю его, очень…

– Странно, но ты никогда ничего не рассказывала о нем.

– А ты меня никогда и не спрашивал.

– И кто он? Звездолетчик или один из тех, кого ты так часто называешь теоретиками?

– Разве это имеет какое-нибудь значение?.. – сухо ответила Веда. – Лиар, а ты заходил ко мне по делу или..?

– Да нет, просто шел мимо, но… Ладно, я все понял и уже ухожу…

– Да ничего ты не понял, – вслух подумала она, оставшись одна, – и вряд ли поймешь, но это, конечно, и к лучшему. Как трудно, а порой совсем невозможно любить клерманта или, иными словами, первопроходца. Того, кто, путешествуя по Вселенной, полагается только на данные, полученные с искусственных спутников и свои навигационные приборы. Того, кто, рискуя собой, совершает десантные броски в неизведанные ранее миры и прокладывает маршруты для идущих за ним звездолетчиков. Космический странник, отверженный своей планетой на несколько десятков или сотен лет, а в большинстве случаев и на всю оставшуюся жизнь.