Сергей Ивин - Найти зарытую собаку

Талызин хотел ответить, но, заметив у Виктора в руках, ведро, доверху наполненное рыбой, потерял дар речи. Выяснилось, хотя в это было невозможно поверить, Стенин наловил рыбы без особых премудростей – на обычный хлеб.

– Смотрю, Алексей на крючок плюнул. Ну, думаю, не спроста это. Наверное, рыбу приваживает. Пробую сделать тоже самое – не могу; от жары в горле пересохло, язык к небу прилип. Спасибо фляжку с водой прихватил. Попил и заодно хлеб размочил. Плюнул на крючок и стал рыбалить.

– Короче.

С издевкой рассмеялся Матвеев.

Виктор отмахнулся от Сергея, как от назойливой мухи.

– Для тугодумов, объясняю еще раз. Рыба клюет на хлеб, смоченный родниковой водой из Бронниц. Только, я закинул, тут такое началось: рыба, и откуда ее столько взялось, буквально стала выдергивать у меня удочку из рук. Успевай вытаскивать! Просто безумие.

Алексей отобрал у Стенина остатки хлеба и размотал снасти. Некоторое время ничего не происходило, как вдруг, леска натянулась, последовал рывок, и Талызин, рухнул в реку, падая, следом за сломанным удилищем. В следующее мгновенье, в нескольких метрах от берега, из воды выскочил огромный, весом не менее пяти с половиной килограммов, судак. Махнув хвостом, рыбина освободилась от крючка и ушла обратно в родную стихию.

– Я говорил, я же говорил.

Не переставая повторял Виктор. Его словно заклинило. Он стоял по пояс в воде и призывал Алексея взять вторую удочку и непременно изловить речное чудовище.

– Брехня. Никакой рыбы, в помине не было. Крючком за корягу зацепился, а шума то, шума – на всю округу.

Талызин завистливо покосился на выловленную Виктором рыбу.

– Запомни Стенин, и передай другим, судака и прочую хищную рыбу, на хлеб не поймать, ни за какие коврижки. Закон природы. Быстрей, овца волка съест.

Виктор огрызнулся.

– Никто и не спорит. Ты ж, у нас рыбак. А, я так, с боку припёк. Принеси, подай.

– Мужики, угомонись!

Матвеев подобрал с земли снасти и пошагал по тропинке к палатке.

– После разберемся, кто на что горазд. Не знаю, как вы, а я сейчас, хочу одного: поужинать. За весь день, маковой росинки во рту не было.

Пойманной Виктором рыбы, вполне хватило на уху, процесс приготовления которой, Алексей не доверил никому. Доведя воду до кипения и немного подсолив, он опустил в котелок куски крупно нарезанной рыбы; минут пятнадцать поварил, затем, добавил специи, картофель и горсть пшена. Когда поверхность бульона покрылась золотистыми шариками рыбьего жира, а уха стала источать аромат свежее сваренной рыбы, Талызин бросил в котелок лавровый лист и пучок благоухающей петрушки, с огорода бабки Анастасии; нагнулся над костром, понюхал и удовлетворенно промолвил.

– Готово. Пусть, чуть остынет и настоится. Вкуснее будет.

Уха удалась на славу! Какие тарелки? Они – не нужны! Три ложки, мешая, друг другу, дружно нырнули в котелок, застревая в разварившемся картофеле, попутно откидывая, прочь, прилипающий лавровый лист, стараясь ухватить лишний кусок рыбы.

Потушив, угасающий костер остатками чая, Сергей полез в палатку, занимая место подальше от входа, прячась от назойливых комаров. Разыскав под надувной подушкой фляжку с родниковой водой, Матвеев сделал несколько глотков, вспоминая свое удивительное сновидение в доме Анастасии, столетнего старика из Бронниц и рыбу, предпочитающую хлеб, вопреки всем рыбацким канонам.

– Что это могло все значить?

Силился понять Сергей.

– Простое стечение обстоятельств или нечто большее, предопределенное кем-то свыше, как предвестник главных событий в недалеком будущем.

Намотавшись за день, Матвеев вскоре крепко уснул, оставив до следующего раза, разгадку жизненного ребуса.

На четвертый день отдыха, Сергей проснулся раньше всех, вдоволь искупался в теплой, как парное молоко, речной воде, вернулся к палатке и разбудил безмятежно спящих, Алексея и Стенина.

– Вставайте китайцы! Мао уже встал.

Талызин открыл глаза, зевнул и прицельно швырнул в Матвеева подушку.

– Что разорался, ни свет, ни заря? Виктор, давай Серегу в Оку бросим. Посмотрим: выплавит или нет?

Стенин, не довольный тем, что его разбудили, вылез из спальника и полусонным голосом, пробормотал:

– Думаю, выплавит. Мао и кое-что еще, не потопляемо. Это, исторический факт.

– Да погодите Вы!

Матвеев пригнулся, уклонившись от второй подушки, брошенной Виктором.

– Господа матрасники, а также любители половить рыбку в мутной воде! У меня, один вопрос и существует небольшая общая проблема: кто-нибудь в курсе, какое нынче число?

– А тебе зачем?

Удивляясь, спросил Стенин.

– И ежу, ясно. Сейчас, лето 1998 года. Похолодает – начнется осень.

Сергей поморщился.

– Гигант мысли. Мудрее не скажешь. Могу только уточнить: приплыли мы сюда в августе.

Самая трудная задача, определить день недели, досталась Алексею.

– Я Аленке обещал, появиться в Москве, двадцатого августа. День мы ехали и парились в бане. Четыре дня здесь загораем, так что, сегодня…?

Концом удочки, Талызин принялся выводить на песке сложные вычисления, что-то прибавил, сминусовал пару цифр и, подводя итог вычислениям, вздохнул.

– Не знаю.

Виктор нетерпеливо взглянул на часы.

– Уже 7 утра. Кто-нибудь скажет, мы есть будем?

Стенин еще раз сверил время и радостно воскликнул, разглядев на циферблате цифру 17.

– С вас, пол-литра лимонного ликера! Сегодня 17 августа 1998 года.

Вместо благодарности, Матвеев разочаровано процедил сквозь зубы.

– Перебьешься. Всё единение с природой испортил. Мы, свои часы с Алексеем у Анастасии оставили, а он.… Впрочем, будем считать, ответ на первый вопрос получен. Отбываем через два дня. Теперь, о проблеме. Надо послать гонца за хлебом в Константиново. Предлагаю, разыграть это дело на спичках.

Короткую спичку, а с ней, поход за хлебом, выиграл Стенин. Получив напутствие, долго не задерживаться в деревне, Виктор облачился в белый комбинезон и стал похож на приведение, зашагал сквозь утренний туман к паромной переправе.

– Живым бы вернулся.

Алексей с тревогой посмотрел Стенину вслед.

– Сплюнь, а не то сглазишь.

Зная безалаберный характер друга, Матвеев сожалел, что сам не отправился в Константиново.

– Не вернется к обеду, пойдем искать.

Между тем, Стенин благополучно преодолев густые заросли ивняка, спустился к реке, рассмотрев на противоположном берегу паром и хозяина переправы, сосредоточенно удившего рыбу. Подняв над головой фляжку с родниковой водой, взятой в дорогу у Матвеева, Виктор, что было сил, крикнул, намекая Михеичу, на возможность опохмелиться. Паромщик поднес к глазам бинокль, разглядел все, что ему было нужно; быстро развернул катер и вскоре, с радостью принял Стенина на борт своей ржавой посудины. Не задерживаясь, Михеич отчалил и, развивая не мысленную скорость, рванул в Константиново. Виктор вжался в поручень, удерживая свободной рукой фляжку с родниковой водой.