Тамара Клекач - Город туманов

Чародейка устало прикрыла глаза. Будь ее воля, она бы оставила девушку наедине с горем и коноплей, а разговор перенесла бы на утро, которое, как гласила народная мудрость, было мудренее вечера, но решать было не ей.

– Успокойся! – раздраженно сказал Литвинов, убирая наручники. Он явно не относился к тем мужчинам, которых женские слезы могли сбить с толку. – Слезами ты подруге уже не поможешь. Успокойся, говорю! – прикрикнул он, и тембр его голоса стал еще неприятнее. – Королева вытерла лицо и, всхлипывая, посмотрела на майора. – Рассказывай, что знаешь!

Девушка растерянно затрясла головой.

– Ты сказала, что три дня не могла ей дозвониться, – сказала Гера. – Значит, во вторник ты видела ее в последний раз?

– Да, на занятиях, – ответила Королева, смахивая слезы. – Вечером она мне звонила несколько раз, но я не слышала, а когда перезвонила, она не ответила. Это тогда… То есть она уже…

– Чем же ты была так занята, что не услышала звонок лучшей подруги? – спросил майор, доставая блокнот и ручку. Королева молчала.

– Таблетки толкала? – предположила Гера, вставая со стула. Королева снова промолчала, испуганно вращая глазами.

Чародейка пробежала глазами убогую комнату общаги, по-девчачьи заваленную всяким хламом. Некоторые побрякушки просто не могли быть по карману студентке, получавшей смехотворную стипендию.

Гера подцепила висевшие на настольной лампе бусы. Это был жемчуг, причем, качественный. Взгляд чародейки зацепился за большого плюшевого медведя, криво сидевшего на подоконнике.

"Как банально! У молодежи нынче совсем нет фантазии!" – подумала она, вспарывая ему брюхо, десять раз до нее вспоротое и зашитое вновь.

На пол посыпались пакетики с таблетками. Гера подняла один из них и, посмотрев на голубые кругляшки, кинула его майору. Одни же пакетик она незаметно положила себе в карман.

– "Единорог", – констатировал он и поднял тяжелый взгляд на Королеву, обнявшую себя руками и смотревшую на таблетки исподлобья. – Предприимчивая девочка.

– Здесь больше двадцати пакетиков, – сказала Гера, перебирая содержимое игрушки. – В каждом по десять колес. – Он посмотрела на Королеву. – Это более чем предприимчивость.

– Откуда они у тебя? – спросил Литвинов.

– Они не мои, – ответила девушка.

– А чьи? Твоей подруги? Она их толкала вместе со своим парнем Сашей?

– Сашка не ее парень, а мой, – фыркнула Королева.

– А Сашка это знает? – спросила Гера. – Ты за это подругу убила? Твой Сашка был вовсе не твоим, а ее? Или хотел быть ее?

– Я ее не убивала! – взвизгнула Королева, снова заливаясь слезами. – Мы просто вместе торговали и все! Она вообще сохла по своему преподу, а Сашка ее даже не интересовал!

– Хорошо, Светлана, – сухо произнес Литвинов, – я тебе верю: верю, что ты любила свою подругу, что ты действительно не виделась с ней со вторника, что у тебя есть алиби на момент ее смерти. Я даже верю, что таблетки не твои, но видишь ли вот эта дама, – майор кивнул на Геру, – она чародейка, как ты уже поняла, и она чует твою ложь, а так как ее я знаю лучше, чем тебя, мне придется усомниться в том, что ты говоришь и поверить своей напарнице. Кстати, а ты знаешь, что чародеи могут читать мысли?

Королева съежилась и с опаской посмотрела на Геру, невозмутимо крутившую в руках пакетик с голубыми таблетками.

– Вы не имеете права! – взвизгнула она. – Я знаю свои права!

– Во-первых, права здесь не причем, – спокойно ответил ей майор, пряча обратно в карман блокнот и ручку. – А во-вторых, здесь только мы втроем и о том, что здесь произойдет, поверят нам, а не тебе. – Гера сделала шаг к девушке. – Сечешь? – Королева затряслась от страха, уменьшаясь на глазах. – Откуда у тебя таблетки, Светлана? – мягко спросил Литвинов.

Девушка отвела обезумевший взгляд от наступавшей чародейки и затрясла головой.

– Не могу… Они убьют меня… Они…

– Это они убили твою подругу?

– Не… могу… – заикалась Королева. – Не… Не…

Литвинов вздохнул и потер небритый подбородок.

– Права свои ты знаешь, – процедил он, доставая наручники. – Светлана Королева, вы арестованы по подозрению в убийстве, хранение и распространение наркотиков.

Наручники защелкнулись под судорожные рыдания девушки. Майор позвонил, куда надо и через полчаса приехал наряд и толпа криминалистов, решительно настроенных перерыть вверх дном комнату, а то и всю общагу.

Гера придержала дверь машины для девушки.

– Как ты узнала, что я не Лиза? – спросила она. Королева подняла на нее затравленный взгляд.

– Ты сказала, что все оплатишь, – хрипло ответила она. – Лизка не могла этого сделать. У нее не было денег.

Наряд отъехал, и Гера закурила сигарету.

– Интересно получается, – сказала она Литвинову, курившему рядом. – Как у девушки из богатой семьи, приторговывающей наркотиками, могло не быть денег?

– Хороший вопрос, – сухо ответил майор.

Чародейка телепортировала Литвинова обратно к его машину, прилично заметенной снегом за время их отсутствия.

Битый ланос к жизни не вернулся и никоим образом не выказал почтения своему владельцу, почти любовно принявшегося голыми руками сбрасывать с его капота мокрый снег.

"Тяжелый случай" – подумала Гера, безучастно наблюдая за стараниями майора. Во время допроса Королевой ей удалось увидеть профессиональную сторону Литвинова, сухого, прожженного жизнью опера, давно уяснившего главный урок работы в отделе тяжких и особо тяжких преступлений – мягкость для слабаков.

Жесткие методы Гера не поощряла, но сама частенько играла по грязному, не боясь переступать размытую грань между белым и черным. В мире, где правили серые краски, по-другому нельзя было. Чародейка это понимала, как и майор.

– Твои услуги больше не нужны. – Неприятный тембр голоса Литвинова, разбавленный сыростью октябрьского вечера, вырвал чародейку из размышлений. – Завтра к девяти будь в участке, – добавил он, забираясь в машину.

Гера вытащила руки из карманов и стряхнула со шляпы успевший осесть на ее поля снег. Спорить она даже и не собиралась. Неприязнь майора, как и любого другого человека, не вызывала в ней желания переломить ситуацию и изменить "-" на "+".

Плевать она хотела на то, кто и что о ней думает и как к ней относиться. Более того ей было плевать, что майор будет торчать в машине на обочине дороги, надеясь, что машина чудесным образом оживет. Пусть хоть лысого в ней гоняет. Его право. Все равно долго не высидит и позвонит лейтенанту, чтобы тот его забрал.

В пабе, обещавшем настоящий ирландский виски, было людно. Пятница все-таки. С небольшой сцены сексуально рычал в микрофон местный певец, поощряемый расслабленной атмосферой.