Ирина Ваганова - Счастье – обман

Одра тоже волновалась, но бравировала, отпуская едкие замечания по поводу ситуации, и находила в себе силы поддерживать подругу: обняла и поглаживала плечо Майры, время от времени коротко втягивая носом воздух.

Наконец, карета остановилась, лакей распахнул дверцу и опустил подножку, помогая девушке в подвенечном платье спуститься на землю. Шлейф тут же подхватил одетый в белый бархатный костюмчик паж. Майра, опустив голову, шла по ковру к дверям храма, туфли утопали в мягком ворсе, подол шелестел, ветерок настойчиво теребил фату. Вплетённый в кружево жемчуг не позволял ей свободно порхать. Хорошо было бы в эту минуту видеть рядом отца или хотя бы подругу. Но ни Тойр, ни Одра не удостоились этой чести. Свидетельницей брачных клятв невесты станет Ныта. В её обязанности распорядительницы входило подтверждение чистоты отдаваемой в жёны девушки, раз уж у невесты не было матери. Она в небесно-голубом свободно струящемся наряде шла следом за Майрой, ради такого случая даже волосы распустила и украсила золотой диадемой. Свидетель со стороны жениха обеспечивал защиту новой семье и брал на себя ответственность за благополучие супруги в случае несчастья с мужем. Все ждали, что таким гарантом станет король, но и здесь традиция была нарушена. Рядом с принцем шла его вечная тень: ухо-голос. Майра сначала удивилась, но, вспомнив, что будущий муж может говорить только шёпотом, согласилась: раз уж посторонний человек должен присутствовать на церемонии, чтобы озвучивать клятвы, вполне логично возложить на него обязанности свидетеля.

Внутреннее пространство храма – грандиозное по представлениям Майры – было разделено на центральный круг и отделённое от него колоннадой кольцо. Каждая колонна несла на себе изображение одного из богов. Главные семь располагались напротив входа и были известны каждому религиозному человеку, остальных могли перечислить разве что священники и монахи.

Жених и невеста в сопровождении свидетелей прошли через центр и остановились напротив образа Всесильного Готома. Ныта скосила глаза на соседнюю колонну, наверняка считая Щедрую Благу более подходящей богиней для благословения брака. Но мнение Ныты никто учитывать не собирался. Как и мнение невесты, с тоской поглядывавшей на изображение Премудрого Восха.

Минут пять пришлось подождать, пока гости зайдут в храм и расположатся за колоннадой – оттуда удобно наблюдать за церемонией, не отвлекая главных действующих лиц. Шум шагов стих, сверху полилась мелодия молитвы. Высокий мальчишечий голос начинал фразу, её подхватывали такие же чистые голоса, потом добавлялись альты и басы. Майра заслушалась. Пели очень красиво, поочерёдно воздавая хвалу каждому из семи богов и вымаливая их благословения для всех присутствующих. От распространившихся по храму благовоний и красивого пения стало теплее и легче на душе.

Невеста, наконец, расслабилась и взглянула на стоявшего напротив жениха. Она даже смогла перехватить его взгляд, показавшийся очень знакомым. Странно, впервые смотрела на Леота, а возникло такое чувство, что видела эти глаза много раз. Да! Такие же были у мамы! Майра улыбнулась принцу, он нахмурился и опустил взгляд. Теперь можно было рассматривать только тёмные брови и ресницы, а ещё усы и бородку. Девушке стало обидно. Что же это за жених?! Хуже чужого человека! Она перевела взгляд на свидетеля, высокого молодого человека. Сейчас он был без маски – священник поставил такое условие: тут не дворец, и свидетель – не «ухо-голос», а участник церемонии. Леот едва доставал ему до виска, как и Майра. Он, в отличие от принца, с любопытством рассматривал невесту. Она даже смутилась немного. Свидетель ей нравился. Нравились его чётко очерченные скулы, длинная крепкая шея, гордо развёрнутые плечи, умные тёмно-серые глаза. Приятно, что гарантом их семейного союза будет именно этот человек.

Майра первая произносила слова клятвы, громко и чётко повторяла за священником, но, называя имя Леота, смотрела на другого. Это была шалость. Хорошо, что никто не обратил на неё внимания. Потом шептал жених. Теперь звучал голос его свидетеля, и Майра едва сдерживала улыбку: так за кого же она выходит замуж, за его высочество Леота или за «ухо-голос»?

У остальных участников венчания таких вопросов не возникало. Священник объявил Леота Майс и Майру Майс мужем и женой, благословляя их брак от имени всех богов. Жених, а теперь муж, сделал два широких шага навстречу жене, довольно грубо взял её за руку, развернул и повёл к выходу. Теперь они поедут в одной карете.

***

Его величество не поскупился на свадебные торжества. На улицах и площадях Мэлбута выступали трубадуры, лицедеи, паяцы. В парках развернули аттракционы и угощали бедноту горячими пирожками с чаем, желающие могли недорого купить пиво и сушёную рыбу. Вечером над рекой обещали пускать фейерверки, наверняка горожане заполнят набережные и будут шумно радоваться свадьбе наследника и его избранницы.

Самим молодожёнам все эти развлечения были недоступны. Майру и Леота посадили на подиум в оборудованном под свадебную трапезу зале и довольно скоро забыли о них. За уставленными яствами многочисленным столами царило пьяное веселье, а виновники торжества скромно сидели в креслах с мягкими подушками, отделённые друг от друга этажеркой с цветами и фруктами. За спиной принца ожидаемо возвышался ухо-голос, вновь надевший маску.

Впрочем, изредка кто-то из особенно ответственных гостей произносил тост, обращаясь по большей части к его величеству, иногда к его высочеству. Майра оставалась безмолвным приложением. Ей время от времени предлагали чай и сладости, но основным занятием было подслушивать «беседу» Леота и его слуги. Принц делал язвительные замечания о том или ином госте, а человек в маске хмыкал в ответ. Порой ему приходилось говорить ответную речь от имени его высочества. Складные уважительные слова не имели ничего общего с тем, что шептал Леот. Майра даже заподозрила, что болезнь принца выдумка, говорить ему запретил король. Нельзя позволить его высочеству излагать мысли во всеуслышание, иначе отцовская дипломатия провалится в тартарары.

Довелось даже услышать графа Рутта. Неожиданно обретённый дедушка со слезами в дрожащем голосе желал счастья его высочеству и выражал благодарность его величеству за оказанную семье честь. Майре хотелось вскочить и крикнуть: «Не слушайте его, граф испортил жизнь моим родителям!» Леот, заметив движение супруги, повернулся и бросил на неё такой гневный взгляд, что она не решилась больше даже пошевелиться. Пришлось выслушивать лестные для Рутта слова, лившиеся из уст человека в маске, в то время как Леот шептал Майре: