ЛенаФуксия - Несмотря на расстояния и время

– Ну, признайся, тебе нравится Боб? – Малин изящно потянулась, выгнулась кошечкой. С фарфорового плечика сползла бретелька. Тонкие руки, большие голубые глаза, пухлые розовые губки. Малин и есть Малин: очаровательно прекрасна и непроходимо глупа. – Ну как же ты можешь спать с мужчиной, если он тебе не нравится? – Глазки широко распахнуты, рот приоткрыт, вся поза выражает грациозный вопрос.

– Я тебе в сотый раз говорю, что не сплю с ним. Он мой коллега, и мы с ним работаем допоздна, точнее, до раннего утра. Когда программа выдаёт результат, уже три часа ночи и мне приходится ночевать на его кухне. Поверь, там почти как в хлеву, но домой идти поздно…

– Бет, зачем ты меня обманываешь? Не хочешь, чтобы я огорчалась твоей измене? Я неревнивая…

Чёрт! Это уже третий раз. Третий раз она начинает этот разговор и говорит, что неревнивая.

– Мне плевать, – ответила резко в надежде прервать поток её излияний.

– Ну, лапа, не сердись…

Малин по кровати подползла ко мне сзади, приобняла и поцеловала в шею. Я отстранилась, пересела в кресло, принялась одеваться.

– Я не сержусь. Мне сейчас нужно съездить в офис. Вернусь вечером, как обычно.

– Лап, если тебе плевать, то можно я покручу с Бобом? Он такой… – протянула она мечтательно.

– Большой, толстый и вонючий! – прервала я её эротические мечты.

– Фу, ну какая ты!

– Мне всё равно, с кем ты спишь, я тебе уже не раз говорила. Главное, не води сюда мужиков и не заразись от этих тварей какой-нибудь вредной болячкой.

– Бет, я всё это знаю, – промурлыкала Малин. – Насчёт болячек не волнуйся, на свете живу дольше тебя, знаю, как предохраняться!

– Молодец! – Я чмокнула её в губки, подхватила сумку с ноутом, куртку и выскочила из квартиры.

Малин начинала утомлять. Мы спали с ней уже полгода. В один дождливый осенний вечер я сняла её в ночном клубе. Мы с ней остались вместе до весны и уже почти до лета, согревая друг друга от одиночества. Я считала её красивой. Впрочем, её красота была скорее кукольной, чем человеческой. Такими же были и её мозги. Я часто любовалась ею и при этом ловила себя на том, что отношусь к ней скорее как к питомцу, чем как к партнёру. Её поведение, на мой взгляд, не всегда было адекватным, но всё же проявлять интерес к Бобу – это выше моего понимания.

Тут же вспомнилось, что Малин пугает мною своих кредиторов. Даже страшно подумать, кем она меня воспринимает. Жуткий монстр без пола, возраста, морали и принципов? Усмехнулась про себя.

Кстати, нужно будет выяснить, что у неё за кредиторы и много ли она им должна.

– Вот твоё новое задание, лови! – Шеф лёгким движением отправил скользить в мою сторону по широкой гладкой поверхности стола узкий белый конверт.

Я поймала пакет, заглянула внутрь. Внутри как всегда: инструкции, фотографии, билеты, подтверждение номера в отеле.

Высокий и статный блондин Эйсот Арутюнянц посмотрел на меня немигающими голубыми глазами, в разрезе которых опытный антрополог сможет без труда разглядеть армянские корни. Среди сотрудников бюро его было принято считать греком, очевидно, потому что шведы не знали, кто такие армяне. Хотя о том, где находится Армения, сотрудники «Бюро расследований А-А» 1 1 Читается как «Бюро расследований Эй-Эй». знали, иначе не работать им в бюро, организованного и много лет возглавляемого потомком армян. Впрочем, его предки так давно перебрались в Швецию, что на армянскую кровь указывали только разрез глаз и фамилия.

Я знала не только, где находится Армения, но и территории каких стран принадлежали ей ранее. Поэтому Эйсот (подозреваю, что его имя – шведский вариант армянского имени Ашот), после того как услышал мой развёрнутый ответ про Армению, Арарат и турецкий геноцид начала двадцатого века, сделал всё, чтобы лучшая выпускница кафедры прикладной информатики попала на работу в его бюро. Я поломалась, набивая цену, и пошла к нему на работу, потому что шпионаж и антишпионаж будоражили моё воображение. Только в этой сфере я чувствовала, что смогу развернуться. Ещё был вариант работы на правительство, но правительство не боролось за меня так, как Эйсот Арутюнянц.

– Эльсбет, задание несложное. Нужно проверить счета этого человека. Есть подозрение, что он спилил у родной компании несколько миллионов евро. Скорее всего, действует он не один, поэтому в сеть выходить придётся из другой страны. Чтобы ты меня не разорила, я сам нашёл тебе чудесный пансионат на Лазурном берегу. Отель маленький, но интернет хороший. Срок работы – четыре дня. Сегодня вторник. Уезжаешь сегодня, на место прибудешь завтра после обеда. – Шеф нахмурил брови и выдержал паузу. – Та-ак, значит, результат я от тебя жду к концу дня в субботу.

– Договорились.

Я встала, кинула конверт в сумку с ноутом и пошла на выход.

– Да, и не забудь как следует поплавать в море! – крикнул мне в спину супершеф. – Это приказ!

В своём маленьком и тесном кабинете, скорее боксе, чем кабинете, ещё раз пересмотрела документы из полученного конверта.

Фотографии улыбчивого парня сразу отправила в уничтожитель бумаг. Чтобы найти потерянные деньги, мне его лицо не нужно. Данные по счетам, с которых пропали деньги, и договорам, по которым деньги переводили, перенесла в ноут, прежде чем отправить бумажные носители в уничтожитель.

Проверила билеты и бронирование отеля. Отель отличный – Эйсот не поскупился. Вряд ли бы я придумала остановиться в таком пафосном месте. Видимо, за работу обещали достойную плату. Странно, что в задании не требуют вернуть деньги на счёт, а только подтвердить их умыкание. Впрочем, это не моё дело.

– Меня не будет пять дней, – сообщила я Малин, укладывая вещи в рюкзак. Уловила её недовольный взгляд. – Если хочешь, можешь пожить у меня. Мои правила ты знаешь.

– Да, да, да! Никакой грязи и мужиков, – в тон мне ответила Малин. – Спасибо, но я лучше у себя. Зря, что ли, плачу квартплату? И буду водить мужиков каждый день!

Малин весело расхохоталась.

В рюкзаке только самые необходимые вещи: два ноута и несколько накопителей, сменное бельё. Подумала и бросила к ним в компанию свой купальник – всё-таки приказ шефа.

Моё действие не осталось незамеченным. Малин тут же протянула:

– Купальник? Так ты едешь отдыхать? И без меня… – В глазах грусть-печаль и укор.

– Нет, я еду работать. Там, где я буду работать, есть море, возможно, смогу поплавать. Пойдём, до самолёта остаётся два часа, я почти опаздываю.

Малин стала одеваться и поправлять макияж, но как-то слишком медленно и неторопливо. Было очевидно, что она специально тянула время. Для чего?

– Если ты торопишься, давай я сама закрою, – наконец решилась она.