Валерий Рубин - Слуга 3 (трех) господ

Так бывает, наверное, с каждым из нас. Что-то недоглядел, где-то недосмотрел, недоработал, проморгал, вовремя не обратил внимания… Спохватился… ан, уже поздно, годы ушли, пролетели, былого не вернуть. То, что не с нами, осталось лишь в нашем воображении, будит в нас фантазии: вот бы вернуться и начать все сначала. Почему-то тянет по большей части в детство. Почему человеку дана только одна жизнь? Мы стараемся понять, в чем смысл жизни, если она – одна на все времена, даже трудно себе представить, что она идет, продолжается, но без нас. Молодость безоглядно расходует дни, недели, годы, в то время как старость заставляет дорожить каждой минутой, мгновением – ведь оно может стать последним, кто знает… Люди пишут мемуары, запасаются фотоальбомами, чтобы сохранить память о себе. Все обратится в прах, так или иначе, и мы так и не узнаем, в чем, собственно, смысл жизни, разве что нам дано поговорить и поспорить на эту вечнозеленую тему. Что же из этого следует? Следует жить, не бояться невзгод и испытаний, боли и разочарований. Научиться видеть в жизни хорошее и перед сном благодарить Бога за каждый прожитый день, каким бы он ни был.

Я всегда чувствовал, главное для меня – жить полной жизнью, согласно поговорке, не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня… Разве что иногда позволить себе чуточку полениться. И я всегда чувствовал: надо что-то сделать значительное, неважно, что. Написать роман – это уже пришло гораздо позже. Мне казалось, вот тогда-то я заживу спокойно, с сознанием выполненного долга. Эти проблемы тревожной молодости преследовали меня всю жизнь, начиная со студенческой скамьи. И я всю жизнь упрямо куда-то брел, не очень представляя себе, куда именно и когда приду. Видел сны, в которых возносился на небо по тоннелю, а не по лестнице, как Иаков, возвращался, совсем как те, что вернулись обратно после пережитого состояния клинической смерти. Они заглянули Туда, но ничего не помнили, кроме огромного ослепительно сверкающего завтра… Наверное, это была их минута бессмертия, как бывает у человека минута славы… Но не всем дано. Настигнет ли это состояние меня, достоин ли? Кто-то правильно сказал: наше будущее нам неведомо, и это отнюдь не случайно. Как не случайно наш путь предопределен Всевышним, начиная с момента рождения.

Хочу спросить… нет, все же спрошу: вы зверюшек любите? Маленький тигренок, он такой милый, хвостик пушистый крючком, мохнатые ушки торчком… Атласная шерстка, а мордашка… мордашка просто загляденье. Но посмотрите на него, когда он вырастет. Красавец-зверь, зверюга… Когтищи, клыки… а рык!.. Детишки – они, конечно, не зверята. Они – наше будущее. Цивилизация обязана развиваться по спирали, по нарастающей, иначе… иначе что? Иначе – деградация, рано или поздно. Почему? Да потому, что человеческой природе свойствен не только ген созидания, но и ген разрушения. Шаг вперед – два шага назад, в моральном, естественно, плане. С военными технологиями, бомбами и автоматами все обстоит хорошо и год от года даже еще лучше. С этим мы впереди планеты всей. Но сколь долго это может продолжаться? Человечество – оно ведь как скорпион, может умереть и от собственного жала.

Одна из привилегий детства и юности – уверенность в том, что ты бессмертен, что будешь существовать, жить всегда, то есть вечно. В старости все по-другому: ты знаешь, что у тебя нет будущего.

Луна и море. Море и луна… И шепот вкрадчивый волны на берег сонный набежавшей стирает поцелуев след и серебро дороги в Никуда…

В Никуда, понимаете?..

– Цель приезда?

– Тиюль… Путешествие, туризм.

– Родственники в Израиле есть?

– Нет, родственников нет.

Внимательный взгляд строгой неулыбчивой госслужащей в аэропорту имени первого премьер-министра страны Давида Бен-Гуриона. Они, наверное, везде такие недотроги на службе, не то, что дома, – мелькнуло в голове. Штампик в загранпаспорте о пересечении границы. Все в порядке. Теперь – к стоянке такси, благо, чемодана ждать не надо, с собой взял только дорожную сумку с самым необходимым. Путешественник во времени и пространстве.

Аэропорт Бен-Гурион. Современнейший, красивый, ухоженный. Супермаркет «Дьюти-фри» – один из лучших. В центре зала ожидания фонтан, вокруг которого расположились нетерпеливо поглядывающие на часы и прислушивающиеся к объявлениям пассажиры. Он хорошо виден прибывающим. Длиннющий, просторный, выложенный мраморной плиткой коридор со сводчатым потолком, в центре которого бегущая дорожка-эскалатор для тех, кому лень двигаться, когда можно просто преспокойно подождать, когда она выставит тебя из чрева аэропорта. А вот и выход − и я окунулся в жаркие влажные объятья ночи. Духота, хоть всех святых выноси. Настоящая парилка. Мысленно готовишься к этому, готовишься, и все равно – сюрприз. Кондиционер, прохлада – позади. Придется привыкать. Толкучки на стоянке такси не было, за посадкой наблюдала сотрудница, она регулировала очередь, отдавала распоряжения таксистам. Те беспрекословно выполняли команды: иначе нельзя, останешься без бейджика с допуском в аэропорт, а это потеря рабочего места, гарантированного заработка. Строгости? Да, но необходимые, обеспечивающие порядок. Забота о пассажирах, туристах и израильтянах, возвращающихся домой из-за границы – имидж одного из лучших аэропортов в мире, по-крайней мере, на Ближнем Востоке, обязывает.

У самых дверей я столкнулся с кем-то из особенно нетерпеливых.

– Слиха, адони. (извините, господин, – ивр.)

Не успел ответить, рассмотреть, кто подтолкнул, как тот исчез, растворился в толпе…

– Hotel Alexander, плииз…

Я заранее изучил карту, где располагался этот отель в Тель-Авиве, на улицу а-Яркон, в сотне метров от моря. Номер был забронирован, об этом меня предупредили еще в Питере. Рядом с портом, какими-то непонятного назначения складскими помещениями. В одном из них, как потом выяснил, устраивали «танцульки». В другом огромном ангаре иногда проходили концерты заезжих звезд шоу−бизнеса. Вспомнилось, как в свой первый приезд, когда мы, волонтеры были предоставлены сами себе, однажды выбрался в Тель-Авив, побродить, подышать его воздухом. Я любил пешие прогулки по незнакомым улицам, чтобы почувствовать город, создать о нем собственное впечатление. Вот и на этот раз… Первое знакомство с главным городом Израиля, «городом без перерыва». Столицей Тель-Авив признавали большинство государств в ООН, Иерусалим же был и оставался для них отложенной на будущее, – после подписания, как надеялись, мирного договора, – столицей как Израиля, так и гипотетического палестинского государства. Однако же для израильтян именно Иерусалим всегда был единой и неделимой столицей страны, и они верили, что когда-нибудь он будет признан таковым всеми народами.