Сара Гэйли - Магия лжецов

– Здорово, Дилан, приятно с тобой познакомиться. А я Айви Гэмбл, частный детектив. – Когда после моего имени прозвучали два последних слова, его лицо мгновенно преобразилось – я заинтересовала его. Я протянула ему свою визитку. – Я бы с удовольствием пообщалась с тобой еще, помощь такого умного парня мне очень пригодится. – Вспышка гордости – замечательно. Значит, он очень доверчив. – А пока не мог бы ты показать мне дорогу к кабинету директора? Обещаю не сдавать тебя за прогуливание уроков. – Кивнув, он зашагал рядом со мной. – Итак, это правда?

– Что?

– Что ты умный?

Он на мгновение задумался.

– Вроде бы.

– Кто это сказал?

Он передернул плечами так, что у его матери, наверное, повалил бы пар из ушей.

– Сложный вопрос.

– О, понимаю. Трудно объяснить. – Я произнесла это мягко – чтобы не было заметно, что я давлю на мерцающую красным кнопку неуверенности в себе. Это как красть конфету из большой чаши с бесплатными конфетами в окружении предупредительных знаков на разных языках.

– Так говорится в Пророчестве , – фыркнул он и прошел вперед меня в двойные двери. Слово «Пророчество» он выделил. – В Пророчестве моей семьи. Оно имеет огромное значение . И веками передается из поколения в поколение. Оно было тайно вывезено из Далмации, понимаете? Спасено во времена истребления Пророчеств в шестидесятые годы, когда люди считали, будто предсказания – это Ложная Магия. Так что это одно из поистине важных Пророчеств. – Он глубоко вздохнул. – Среди представителей моего поколения должен был родиться Избранный.

Господи, этот парень уже произнес слишком много названий.

– И это ты?

– Ну, просто под это определение больше никто не подходит. Мы с моей сводной сестрой Александрией – единственные, кто родился в правильное время, а ее волнуют только подводка для глаз, кто с кем дружит и популярность . – Похоже, последнее для него было больной темой или он просто от природы угрюмый. – Так что она вряд ли самый могущественный маг нашего времени.

– А что Избранному полагается делать? – поинтересовалась я.

Дилан резко остановился; мы как раз приблизились к кабинету директора. Он встал так, чтобы не оказаться перед окнами, в которых мелькала миссис Уэбб. Когда я обернулась к нему, то встретилась с пронзительным взглядом; будь мне сейчас шестнадцать лет, я бы в своем дневнике назвала эти глаза «жгучими».

– Мне предначертано изменить мир, – ответил он.

Дверь в кабинет у меня за спиной отворилась. Я испуганно посторонилась, пропуская ученицу – девушку с розовым разрешением на выход из класса и маленькой белой аптечкой. Затем повернулась к Дилану, чтобы спросить, как он собирается изменить мир, но его уже и след простыл.

Я подавила в себе до боли знакомую злость. «Возьми себя в руки, Айви, – напомнила я себе. – Эти люди обожают исчезать».

Сидя в кабинете у Торрес, мы изучали факты, указанные в деле: Сильвия Кэпли, тридцать пять лет, учитель основ охраны и укрепления здоровья. Разрезана пополам… чем?

Как только я упомянула теорию о несработавшем заклинании, Торрес прикрыла глаза, внутренне ведя какую-то неведомую мне борьбу. Затем она медленно втянула воздух, как в практике управления гневом.

– Не в моей компетенции давать комментарии по этому поводу. Как уже не раз напоминали мне МСУ.

– Простите, кто? МСУ?

– Ах да, Национальное магическое следственное управление. Но никто не хочет произносить «НМСУ», поэтому обычно сокращают до «МСУ»…

Я кивнула.

– Поняла. Так каково ваше неофициальное мнение?

Женщина взяла со стола нож для вскрытия писем и, вдавив его кончик в подушечку большого пальца, покрутила им. Острие было не настолько острым, чтобы пошла кровь, тем не менее, я с опаской следила за образовавшейся на коже вмятиной. Плечо неприятно покалывало.

– Мое совершенно неофициальное мнение, которое мне не следует озвучивать, нам не следует обсуждать, а вам не следует никоим образом записывать, таково: Сильвия не стала бы баловаться с теоретической магией. Для этого она была слишком умна и слишком… осторожна.

– Осторожна?

Торрес откинулась в кресле, продолжая вжимать кончик ножа в палец.

– Сильвия была осмотрительным человеком. И надежным – она никогда не брала столько больничных, как за неделю до своей смерти.

– А что произошло за неделю до смерти?

Торрес пожала плечами.

– Она взяла больничный. По факту, целых три дня. Прямо перед своей гибелью. Обычно я крайне недовольна, когда сотрудники берут отгулы в первую же неделю учебы, но в тот момент у нас в школе был зафиксирован случай массового пищевого отравления: заболели пять учителей и один ученик. Кроме того, даже если бы отсутствовала одна Сильвия, я бы не имела ничего против. Как я уже сказала, она бесспорно была моим самым надежным работником. Она не относилась к числу тех, кто стал бы играть с огнем. Это было просто бессмысленно.

– Под «огнем» вы подразумеваете теоретическую магию, да?

– Все верно. – Директор поджала губы. – Вы никогда не обучались теоретической магии, поэтому вам может быть непонятно, однако эта область крайне опасна даже для новичков. Это сродни тому, как запустить руку в черную непроницаемую коробку, не зная наверняка, есть ли внутри кобра или нет.

Я захлопала глазами.

– Это самое внятное объяснение магии из всех, что я слышала.

– Ну да. – Уголки ее губ сложились в ироничную полуулыбку. – Полагаю, единственный человек, кто пытался вам ее объяснить, – это Табита. А она… ну. Она сама живет в этой черной коробке.

– Удачная аналогия. Тогда мне следует спросить, не она ли является коброй. – Я не могла оторваться от лица Торрес, отыскивая в нем любой знак, который позволил бы мне не входить в эту черную коробку вместе с моей сестрой «предположительно змеей». Что угодно, лишь бы не идти туда вместе с ней. Но Торрес только рассмеялась.

– Значит, все, что можно, я узнаю у Табиты, – продолжила я, – хотя и не понимаю, какое отношение к моему расследованию имеет теоретическая магия, – мне просто нужно убедиться, что этот пункт можно исключить. Меня, честно говоря, больше интересуют люди. – Торрес оказалась достаточно любезной, чтобы проигнорировать мою явную ложь. Разумеется, для расследования мне необходимо знать о теоретической магии. Просто я не готова к разговору с Табитой. Пока что. Я пролистала папку вместе с фотографиями, и мой взгляд остановился на списке имен, который я составила во время чтения доклада НМСУ. – Если не возражаете, я бы хотела опросить тех людей, с кем она общалась в последний раз. Вы не против? Насколько я могу судить, в этом списке много сотрудников.