Блейк Крауч - Возвращение

– Мы не дадим им умереть. Спроси у ребят, кто готов пойти на это. Я хорошо заплачу, учитывая риск. Если на платформе не найдется достаточно добровольцев, отыщем их в другом месте.

– Ты сам готов залезть в эту капсулу и позволить остановить свое сердце?

Слейд мрачно улыбается.

– Когда процедура будет доведена до совершенства – безусловно. Тогда, и только тогда, ты сможешь доставить сюда свою мать и использовать все мое оборудование и все свое умение, чтобы каталогизировать и записать ее воспоминания.

– Маркус, прошу тебя…

– Тогда, и только тогда.

– Мы можем не успеть.

– Значит, поспеши.

Он уходит. Хелена смотрит ему вслед. До сих пор это не всплывало так явно, и она просто не обращала внимания. Однако теперь игнорировать происходящее уже нельзя. Откуда Слейду известны вещи, которые он не должен, да и не может знать? Полное, во всех деталях, представление Хелены о своем детище, вплоть до названия заявки на патент, которую она однажды собиралась подать. То, что решить проблему с картированием памяти помогут квантовые процессоры. А теперь вдобавок эта безумная идея с остановкой сердца для усиления эффекта погружения. И еще более тревожно, как Слейд роняет эти маленькие намеки – почти демонстративно, напоказ. Будто хочет запугать Хелену своим всезнанием и всесилием. И если трения между ними не прекратятся, он ведь, пожалуй, может лишить ее доступа к креслу… Надо попробовать уговорить Раджа создать для нее второй, секретный пароль – на всякий случай.

Впервые за все время, проведенное на платформе, Хелена не уверена, что она здесь в безопасности.

5–6 ноября 2018 г.

– Извините, сэр? Сэр?

Разбуженный Барри открывает глаза. Сфокусировать зрение получается не сразу, и секунд пять он даже не понимает, где находится. Потом ощущает покачивание вагона, замечает пролетающих за окном напротив фонари, склонившееся лицо пожилого кондуктора.

– Разрешите ваш билет? – говорит тот с учтивостью, усвоенной в другое время и в другую эпоху.

Барри роется в карманах пальто. Телефон отыскивается во внутреннем, на самом дне. Открыв нужное приложение, протягивает кондуктору, чтобы тот мог отсканировать штрих-код.

– Благодарю вас, мистер Саттон. Простите, что разбудил.

Когда старик переходит в следующий вагон, Барри замечает на экране уведомление о четырех пропущенных звонках – все с одного и того же номера. И сообщение голосовой почты. Нажимает «Воспроизвести» и подносит телефон к уху.

– Э-э, это Джо… Джо Берман. Эм-м… не могли бы вы перезвонить сразу, как сможете? Мне очень нужно поговорить с вами.

Барри тут же набирает номер. Джо берет трубку после первого же гудка.

– Детектив Саттон?

– Да.

– Где вы?

– Еду на поезде обратно в Нью-Йорк.

– Поймите, я даже не думал, что кто-нибудь может дознаться. Мне обещали, что ничего никогда…

– О чем вы говорите?

– Я был напуган. – В голосе мужчины слышны слезы. – Вы можете вернуться?

– Джо, я в поезде. Расскажите мне все по телефону.

Какое-то время в трубке раздается лишь тяжелое дыхание. Кажется, на заднем плане слышен и женский плач, однако Барри не может сказать наверняка.

– Я не должен был так поступать, – произносит наконец Джо. – Теперь я понимаю. У меня была прекрасная жизнь, замечательный сын, но я просто не мог смотреть на себя в зеркало.

– Почему?

– Потому что меня не оказалось тогда рядом, и она спрыгнула. Я не мог себе простить…

– Кто спрыгнул?

– Фрэнни.

– О чем вы? Она не спрыгнула. Я только что видел ее у вас дома.

Сквозь помехи на линии до Барри доносятся рыдания.

– Джо, вы знали Энн Восс Питерс?

– Да.

– Откуда?

– Мы были женаты.

– Что?!

– Это из-за меня она покончила с собой. Я увидел рекламу в газете: «Хотите все исправить?» – и позвонил по номеру… Энн сказала вам, что у нее синдром ложной памяти?

– Да.

И у меня тоже.

– Похоже, теперь и вы им страдаете. Говорят, он передается через общение…

Джо смеется. Звук полон сожаления и ненависти к самому себе.

– СЛП – вовсе не то, что о нем думают.

– А вы знаете, что это?

– Еще бы.

– Тогда расскажите мне.

В трубке повисает тишина. На секунду Барри кажется, что связь прервалась.

– Джо, вы там? Вы слышите?

– Да, я здесь.

– Что такое СЛП, по-вашему?

– Это из-за таких, как я. Из-за людей, которые сделали то же, что и я. И чем дальше, тем будет только хуже.

– Почему?

– Я… – Длинная пауза. – Я не могу объяснить. Это слишком безумно. Вам нужно самому все увидеть.

– Как?

– Когда я позвонил, мне сперва задали несколько вопросов по телефону, а затем отвезли в отель на Манхэттене.

– На Манхэттене много отелей, Джо.

– Не таких, как этот. Туда так просто не попасть. Только по приглашению. И единственный вход – через подземный гараж.

– Вы знаете точный адрес?

– Восточная Пятидесятая, между Лексингтон-авеню и Третьей. В одном квартале с круглосуточной забегаловкой.

– Джо…

– Это очень могущественные люди. У Фрэнни был срыв, когда она все вспомнила, и они тут же узнали. Приехали, угрожали мне…

– Кто? Что за люди?

Молчание.

– Джо? Джо?!

Короткие гудки. Барри перезванивает, его сразу переключают на голосовую почту. Он смотрит в окно – там только темнота, лишь время от времени мелькают огни домов и станций.

Барри возвращается к альтернативным воспоминаниям, застигшим его в кафе. Они никуда не делись. Такого прежде не было, но они так же реальны, как и все прочие, – парадокс, который не желает укладываться в голове.

Взгляд обегает вагон, где, кроме Барри, никого. Тишину нарушает только похожий на сердцебиение мерный перестук колес поезда, мчащегося по рельсам. Рука ощупывает сиденье, пальцы скользят по обивке… Барри залезает в бумажник, достает и рассматривает свое водительское удостоверение и полицейский значок.

Глубокий вдох. Я – Барри Саттон. Еду на поезде из Монтока в Нью-Йорк. Мое прошлое таково, каково оно есть. Оно не может измениться. Реально то, что существует сейчас. Вагон. Холодное стекло окна. Брызги дождя по ту сторону. И я. Имеется какое-то логическое объяснение ложным воспоминаниям. Как и тому, что случилось с Джо и Энн Восс Питерс. Всему есть объяснение. Надо найти его, разгадать загадку. А в этом я любому дам фору.

Чушь. На самом деле Барри напуган, как никогда в жизни.

Он выходит на Пенсильванском вокзале за полночь. С розоватого неба валит снег, уже около дюйма нападало. Барри поднимает воротник, раскрывает зонт и направляется к северу от 34-й улицы. На дорогах и тротуарах пусто. Снег приглушает шум Манхэттена до неясного гула.

Пятнадцать минут быстрым шагом – и вот уже перекресток Западной 50-й и Восьмой авеню. Барри сворачивает на восток. Ледяной ветер со снегом теперь прямо в лицо, приходится загораживаться зонтиком, как щитом.