Алексей Троненков - Смоленская площадь

Он протер глаза и признался себе в чертовской зависти их выдержке и несгибаемости. Ему бы эти качества… Он вздрогнул от легкого прикосновения своего секретаря Блауфельда. Скосил глаза на округлый почерк в органайзере, который раскрыл перед ним Блауфельд:

«Они заглотнули наживку. Наша позиция неизменна.»

В этот день в разных точках земного шара происходили события, на первый взгляд, никак не связанные друг с другом…

Стоцкий сумел занять столик в оконной нише. Вскоре к нему подсели Алексей с Маришкой, чью свадьбу справляли недавно всем управлением, а также Владимир, пять дней назад перешедший к ним из консульской службы.

Составили с потрескавшихся пластиковых подносов тарелки с едой и вооружились вилками. Владимир при этом взял несколько салфеток и начал методично протирать нож, ложку, вилку, каждый зубчик вилки.

— Вообще-то, Володь, у нас не принято протирать приборы! — буркнул Алексей, недовольно наблюдая за этой процедурой.

— Да мне, честно говоря, наплевать на то, что здесь принято, а что нет! — дружелюбно ответил Владимир, не прерывая своего занятия.

— Отцепись от парня! — усмехнулся Стоцкий. — Я тоже не доверяю нашим посудомоечным машинам!

— Но Вы же не протираете! — не сдавался Алексей. — И я не протираю! А он протирает!

— Вот заладил «протираю», «протирает»! — фыркнула Маришка.

— А я могу объяснить, почему он протирает! — торжествующе воскликнул Алексей. — Он — шпион!

— Стал бы я тогда есть эту дрянь! — поморщился Владимир, с ненавистью глядя на размытый по тарелке гуляш.

— Да нет! Ты наш — русский шпион! — не унимался Алексей, успевая при этом с невероятной скоростью поглощать свой суп. — ГРУ-шник! [2] ГРУ — Главное Разведывательное Управление (военная разведка). Там в консульской службе — все разведчики!

Улыбнувшись подобной убежденности своего коллеги, Стоцкий возразил:

— И объясни, пожалуйста, на кой черт, военной разведке сдалась консульская служба?

— Выдавая визы и паспорта, они смотрят, кто выезжает, кто въезжает… — Алексей закончил с супом и лихо приступил к салату с чарующим названием «Весенний».

— Не будучи экспертом в этом вопросе, все же позволю себе заметить, разведке глубоко плевать, кто въезжает и кто выезжает. — спокойно и по-прежнему улыбаясь заметил Стоцкий. — Это должно интересовать исключительно контрразведку…

Алексей замер с поднятым на вилку куском чего-то склизкого, посыпанного толченым яичным желтком.

— Да какая разница! — наконец воскликнул он. — Все это — одна контора!

— На ком кровь жертв тридцать седьмого года! — поддакнул Владимир, откровенно забавляясь дурацким разговором. — Опричники.

— Слушая Ваши размышления, господа дипломаты, мне припомнился один случай из моей учебы в Дипакадемии. — Стоцкий блеснул зубами и отложил вилку с ножом в сторону, признавая свое поражение в битве с так называемым ромштексом. — Была у нас такая традиция с причудливым названием «комната дипломата Кубрикова»…

— Сергей! — Каюров материализовался возле их столика. — Ты долго еще намерен травиться?

Стоцкий с сожалением посмотрел на твороженник с начинкой из повидла, который он намеревался съесть в тиши кабинета…

…— Я не знаю, какого черта происходит, но ситуация начинает меня не на шутку тревожить! — признался Каюров, взлетая вместе с Сергеем на лифте в направлении приемной Первого замминистра.

…Шерстков Валерий Михайлович, пребывающий на этом посту уже три года, молча кивнул недавно назначенным на свои должности начальнику департамента Каюрову и начальнику отдела Стоцкому, приглашая занять широкие кожаные кресла рядом с его рабочим столом, и еще несколько минут хмыкал в телефонную трубку. При этом, зажимая трубку плечом, покопался среди бумаг и протянул им бланк телеграммы.

Сергей протянул телеграмму Каюрову, но тот покачал головой:

— Уже читал.

Стоцкий пробежал глазами текст, отметив, ушедшие копии телеграммы еще в три адреса — в Правительство, Службу внешней разведки и Торгово-Промышленную Палату России:

«В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ НАБЛЮДАЮТСЯ НЕПРИКРЫТЫЕ УСИЛИЯ СТРАН-ЧЛЕНОВ НАТО ВЫСТРОИТЬ ЕДИНЫЙ БЛОК ПРОТИВ РОССИИ. ПРОВОДИТСЯ ПЛАНОМЕРНАЯ РАБОТА ПО СВОРАЧИВАНИЮ И ПРЕКРАЩЕНИЮ БОЛЬШИНСТВА ПРОЕКТОВ, СВЯЗАННЫХ С РОССИЕЙ. ТАК, ПО ПОСТАВКАМ ИЗ РОССИИ ЦВЕТНЫХ И ДРАГОЦЕННЫХ МЕТАЛЛОВ В ЕВРОПУ ПРИ УЖЕ ПОДПИСАННОМ КОНТРАКТЕ ФРАНЦУЗСКАЯ ФИРМА „ЛАНГУСТ“ В ЯНВАРЕ СЕГО ГОДА ОБЪЯВИЛА О РАЗРЫВЕ ОТНОШЕНИЙ С РОССИЙСКОЙ СТОРОНОЙ. ДИРЕКТОР КОМПАНИИ „ДЕ КАРАНЖ“ В ДОВЕРИТЕЛЬНОЙ БЕСЕДЕ СКАЗАЛ, ШВЕЙЦАРСКИЙ БАНК, ВЫСТУПАВШИЙ КОНЕЧНЫМ ПОКУПАТЕЛЕМ ДРАГЕМТАЛЛОВ, ПОЛУЧИЛ НАСТОЯТЕЛЬНЫЕ РЕКОММЕНДАЦИИ ОТ СВОИХ АМЕРИКАНСКИХ ПАРТНЕРОВ О ЗАМОРАЖИВАНИИ ВСЕХ КОНТРАКТОВ С РОССИЕЙ ДО ОКОНЧАТЕЛЬНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ ЮГОСЛАВСКОГО КРИЗИСА И ПЕРЕГОВОРОВ С МЕЖДУНАРОДНЫМ ВАЛЮТНЫМ ФОНДОМ.»

— Это, как вы понимаете, не единственное сообщение подобного рода! — вскользь заметил Шерстков, гримасничая в трубку.

Сергей задумчиво кивнул. Уж он-то знал, именно из таких сообщений и формируется внешняя политика страны. Это в газете подобная заметка не вызовет ни малейшего интереса со стороны читающей публики. Потому как оно будет единичным, без увязки не только с политико-экономической обстановкой, но и с ситуацией на биржах и смазливыми личиками стажерок в Белом доме…

Он знал, за рубежом в большинстве своем работают умные люди, которые не станут из-за одной фирмешки поднимать шум и жаловаться на самые верха. Да Бог с ней, даже и с Францией. Самое главное в этой телеграмме — первое предложение. Тезис. А девяносто процентов текста — лишь его иллюстрация…

— Какой же такой кризис образовался?! — рявкнул Шерстков, швыряя трубку на рычаг. — Они там совсем охренели?!

— Мы полагаем, вооруженный конфликт вряд ли возможен. — заметил Каюров, не поднимая глаз от своей записной книжки, в которой чертил всевозможные кривые линии.

— Осмелюсь возразить. Он не только возможен, я считаю это наиболее вероятным развитием сценария! — голос Сергея был спокоен и даже скучен. — Более того, я позволил бы себе высказать предположение о возможной эффектной акции со стороны Запада… вплоть до вторжения…

Рука Каюрова замерла. Шестков подался вперед, не мигая, уставился на Стоцкого.

— Давай, сынок, продолжай свой бред о войне в центре Европы, напичканной атомными станциями! — попытался скрыть за грубостью свою растерянность Шерстков. — А мы отдохнем и немного развлечемся в конце рабочего дня…

Шерстков медленно откинулся в кресле. Каюров же ничего не сказал, он продолжал смотреть в блокнот, печально размышляя о возрасте, как бы ты ни старался его перехитрить. И чем раньше он уступит свое место Сергею, тем больше пользы принесет это стране…