Ксения Эшли - Хизер убивает вампира

Но она не может находиться в неведении, ощущая, что он что-то недоговаривает. Вальгард изменился с появлением этой девчонки, сильно изменился. Пусть внешне он оставался прежним, Ингрид остро ощущала, как он отдаляется от нее. Этого она не могла допустить. Бессилие, охватившее ее, терзало на части, взывая к самым низменным чувствам. Всю свою долгую жизнь она оставалась в тени своих мужчин, но это не значит, что она бездействовала. Наоборот, она умело вела свою игру, изображая покорность покровителям. Но вот настало время выпустить коготки. Может, Вальгард прибыл сюда с одной целью, у Ингрид на земле была совсем другая цель. Эта девчонка для нее опасна, а всем хорошо известно, что Ингрид делает с тем, кто представляет опасность. Она его уничтожает. В погоне за жертвой всякое может случиться, все можно списать на непредвиденные обстоятельства.

Впервые за день на лице женщины вспыхнула улыбка. Теперь она знает, что нужно делать. Но сначала утолит первобытные потребности. Мимо ее окна проплыла пара молодых людей. Он и она, похоже, студенты. Судя по нарядным облачениям, приехали на фестиваль. Юные и влюбленные. У них вся жизнь была впереди. Ингрид почувствовала иезуитское удовлетворение. В ее силах вершить судьбу – это то немногое, что дано ей сейчас.

Набросив на тело солнцезащитный плащ с капюшоном, женщина быстро покинула свое укрытие.

День плавно переходил к своему завершению. Розовеющий закат нежно касался водной глади водохранилища, смешивая краски с синего на золотисто-серый. Легкие волны монотонно бились о берег, словно язычки, ласкающие камни и песок. Хрустальный воздух щекотал ноздри, земля под ногами была теплой и влажной. Пейзаж успокаивал и умиротворял.

Растянувшись на мягкой траве, словно кошка, Хизер наслаждалась последними теплыми лучами уходящего дня. Там, на горизонте еще были видны крохотные треугольники парусников – сегодня на Бьютте проходило соревнование по парусному спорту, участники и болельщики давно разошлись, но некоторые еще предпочитали гонять свои лодки по искристой водной глади.

Едва слышные звуки убаюкивали Хизер, словно колыбельная: вода ритмично плескалась о камень, на котором девушка загорала; маленькая рыбешка выпрыгнула на поверхность в поисках поживы; жужжали пчелы; множество насекомых гудело в траве, а ветер неустанно играл с листьями над головой Хизер.

«Я в раю», – тихонько вздохнув, подумала она, впервые за долгое время довольная собой и миром.

Тея и Шанди, стоя по пояс в воде, прямо в одежде, жадно целовали друг друга. Диггер лежал на берегу, растянувшись в позе морской звезды, и не мигая смотрел в небо. Он находился в такой позе и состоянии более часа, и Хизер стала подозревать, что он либо спит с открытыми глазами, либо находится под действием каких-то запрещенных веществ.

Брук протянула ей бутерброд, намазанный ореховым маслом. Еда у хиппи была простая: консервированная фасоль, «бумажные» сосиски, хлеб, кола, маршмеллоу. Эти люди питались, а не ели. Они использовали пищу в качестве топлива, как для машины бензин. Если Хизер, например, получала удовольствие от вкусно приготовленной еды, то для Брук и ее друзей это была лишь возможность поддержать силы. Удовольствие они черпали в другом. Например, в красивом закате.

Хизер тоже, находясь рядом с ними, стала медленно улавливать то, что совсем перестала замечать в последнее время. И если бы не Жулиан О’ Доннелл, сидевший рядом и бросающий на нее сумрачно-таинственные взгляды, этот пикник окончательно помог бы ей достичь того, ради чего она и приехала в Лэнгистон, а именно расслабиться.

Хизер не могла разобраться со своими чувствами. У нее никогда не возникало симпатии или антипатии к постороннему человеку. Жулиан был ей никем, они познакомились пару часов назад, но она не могла отделаться от навязчивой мысли, что ее с ним что-то связывает. А потому его упорное внимание смущало и раздражало одновременно. Возможно, это потому, что здесь с ней происходят странные события, а этот мужчина тоже был частью этих событий.

– У каждого человека должна быть цель. Жить без цели – пустая трата времени. У меня есть цель, у Теи и Шанди есть цель, даже у Диггера, только он о ней не рассказывает, – размышляла Бруклин, нарезая батон перочинным ножом.

Словно услышав, что о нем идет речь, вонючий, тщедушный парень с дредами издал какой-то нечленораздельный звук и снова погрузился в «спячку».

– Моя цель заключается в том, чтобы бежать прочь от таких, как вы, старой американской аристократии, – она обратилась к Жулиану и протянула ему бутерброд.

Мужчина принял его с улыбкой, но есть не стал. Он, вообще, ничего не ел – Хизер тайком наблюдала за ним – возможно, как раз по тем причинам, что описала Брук. Девушке легко удалось разговорить незнакомца, и теперь Хизер знала, что Жулиан О’ Доннелл имеет титул графа и владеет частью земель на севере Ирландии. Вполне может быть, что таким людям, как он, претит общаться с простыми немытыми американцами. Но тогда зачем он здесь?

– Но ведь я не из Америки, – любезно пояснил мужчина.

Он обращался к Бруклин, но Хизер неустанно ощущала на себе его оценивающий взгляд.

– Западная, европейская, – отмахнулась Брук, – вся аристократия мира едина! Вы живете на деньги своих предков, по законам, которые уже не существуют, гордитесь своим статусом и укладом жизни, даже бравируете ими, а, по сути своей, выглядите, как мыльный пузырь. Вы не способны жить в современном мире, не умеете под него подстраиваться. И в итоге вымираете, как мамонты.

Жулиан пожал плечами.

– В элементарном наборе правил нет ничего криминального. Порой они очень упрощают жизнь.

– Не упрощают, а осложняют. Вы даже отдыхать нормально не умеете. Вот зачем, например, ты приехал сюда?

– У меня здесь деловая встреча.

Брук скорчила мину, означавшую: «Ну что я говорила?».

– Деловая встреча? В Лэнгистоне? – Хизер не ожидала услышать от себя этот язвительный вопрос, пока не задала его Жулиану.

С тех самых пор как они познакомились, и Брук устроила мужчине «допрос с пристрастием», Хизер то и дело с непривычной ей подозрительностью косилась на него, все время, непонятно даже для нее самой почему, пытаясь уличить его если не во лжи, то хотя бы в фальши.

Тень лукавой улыбки озарила его лицо.

– Виноват. Но мой партнер живет именно здесь.

– Выходит, вы пересекли океан и забрались в такую глушь, чтобы сбыть какую-нибудь картину? – и опять она придиралась, но ничего не могла с собой поделать.

– А что тут удивительного? – заступилась за него Брук. – Я же говорила, что нынешняя аристократия не может ужиться в современном мире. Они не умеют работать и, чтобы не сдохнуть с голоду, распродают все, что коллекционировали их предки.