Ксения Эшли - Хизер убивает вампира

– Бренна, – обратился он к ее сестре, тем не менее продолжая смотреть на девушку, – не могла бы ты вернуться на берег, дочка, и посмотреть, не идут ли сюда рыбаки.

Ту не надо было просить дважды. Не желая ни минуты находиться рядом с болезным, девица тут же выпрыгнула наружу. Друид подошел к лежавшему без сознания мужчине, внимательно оглядел его, а затем взял за руку Элин и отвел ее в сторону.

– Что с ним, Трюггвин? – взмолилась девушка, не в силах выдержать больше молчания друида. – Он поправится?

Старец отозвался не сразу.

– Поправится, не сомневайся, – ответствовал он, – но тебе же будет лучше, чтобы этого не случилось.

Элин испуганно уставилась на друида.

– Что ты имеешь в виду?

– На нем печать зла, – мудрые глаза Трюггвина печально глядели на девушку, когда он произносил эти слова. – Тебе не следовало его спасать.

– Но как же так, Трюггвин? Ты же сам учил меня помогать ближнему, – расстроилась Элин.

– Ты видела следы на его шее?

Девушка кивнула.

– Уверен, немало таких следов есть по всему его телу.

– Его покусали змеи?

Друид устало покачал головой.

– Это следы смерти, – Трюггвин перевел взгляд на спящего мужчину. – Я вижу, тело его живо и крепнет с каждой минутой, а вот душа мертва навечно. Будет лучше вернуть его обратно на берег, туда, где его найдут рыбаки. Они знают, что делать с чужаками, страдающими странными недугами.

Элин испуганно ахнула. Она догадалась, что сделают с незнакомцем местные мужики – сожгут его заживо. Девушка застонала от отчаяния. Ей не хотелось верить, что этот человек может быть злом. Неизвестно почему, но побыв с ним не больше пары десятков минут, она успела привязаться к этому незнакомцу и чувствовала к нему сильное влечение. Заплакав, Элин бросилась на грудь к старцу и стала умолять:

– Трюггвин, прошу тебя, ты же можешь его вылечить. Умоляю, сделай это ради меня, спаси его.

Друид печально покачал головой.

– Увы, я не властен над его сознанием. Как только я выхожу его, он вернет себе силу такую разрушительную, справиться с которой не в состоянии ни один человек. Он погубит всех нас, принесет смерть твоей деревне. Ты принесешь сюда смерть. Жаждая крови, он не оставит в живых никого.

Элин испуганно затрясла головой. Ей не хотелось верить в услышанное. Она не могла объяснить себе, откуда была уверена, что этот человек не несет в себе зла. Возможно, он заражен этим злом, но душа его чиста, и тот огонь, что горит в сердце Элин, она была уверена, разгонит черноту, нависшую над незнакомцем, поможет ему справиться с недугом.

– Нет, нет, нет! – девушка закрыла лицо руками и зарыдала. – Ты не понимаешь, Трюггвин, он не такой! Не такой! Умоляю, спаси его.

Видя, как переживает его любимица, доброе сердце друида дрогнуло. Идя против голоса разума, он поддался на ее уговоры.

– Что ж, – вздохнул старец, – будь по-твоему. Я слышал, что жажду можно укротить, но для этого потребуется нечеловеческая воля.

– Я научу его, – с надеждой в голосе, медленно перерастающей в уверенность, объявила Элин и вытерла перепачканное слезами лицо. – Я помогу ему справиться с недугом. Этот человек должен жить.

Она еще раз посмотрела на незнакомца и почувствовала, что сделала правильный выбор. Она не пожалеет, что спасла его…

***

Наши дни.

– Мисс Фоули, мы рады видеть вас в нашем отеле.

Улыбчивый портье протянул Хизер карточку клиента для заполнения.

– С начала недели в Лэнгистоне установилась отличная погода. Правильно сделали, что решили встретить эту весну в Южной Каролине.

Хизер тоже отчаянно надеялась, что сделала правильный выбор, покинув родной город Дерби в штате Коннектикут, и на некоторое время – точные сроки даже она сейчас определить не могла – отправилась в небольшой провинциальный городок, расположенный по берегам водохранилища Бьютт. Тихое, спокойное местечко в сердце Южной Каролины, где можно спрятаться от бесконечных сочувствующих взглядов друзей и знакомых, что преследовали девушку последние восемь месяцев.

Удивительная природа, безмятежная жизнь, протекающая вдали от шумных городов, голубое небо, чистый воздух и полное уединение, – все то, о чем Хизер грезила давно. Вот только сможет ли она, укрывшись здесь от бесконечной вереницы старых приятелей, желающих ей счастья, избавиться от собственных мрачных мыслей, жутких картин и образов, преследовавших ее днем и являвшихся во сне, и боли, пусть притупившейся, но не отпускающей до сих пор.

Ответив портье вымученной улыбкой, Хизер взяла в руки свой скромный багаж и направилась вверх по узкой деревянной лестнице с инкрустированными перилами на второй этаж, где располагалась ее комната. Уютный отель, отделанный в стиле «шебби шик» с вычурной старинной мебелью, намерено облупившейся краской, но искусно декорированной тряпичными цветами; милыми пейзажами в резных рамках на стенах всех оттенков персикового цвета, станет для Хизер, как она надеялась, временным убежищем.

Едва девушка вошла в свой номер, как редкая светлая улыбка озарила ее лицо. Комната Хизер напоминала детский кукольный домик. Она пестрела всеми оттенками розового цвета на стенах, окнах, мебели. Кровать на изогнутых ножках с пузатым матрасом в полоску, была застелена изысканным покрывалом с многоигольной стежкой, и имела балдахин начинавшейся в виде огромной розы. Также в номере имелся семейный шкаф белого цвета, проживший на этой земле не одно столетие; пуфик ручной работы в разноцветную клетку, нашедший свое место возле кровати; платяной комод, переделанный в стол; пара стульев явно с историей, и цветы… Множество цветов: розы, лилии, маки, разных форм и размеров, бумажные, тряпичные, металлические – они украшали собой каждый сантиметр крохотного номера.

Хизер подивилась и искренне восхитилась работой людей, составлявших убранство ее комнаты и отеля в целом. Да, в такой обстановке трудно думать о чем-либо другом, нежели о волшебном. Бросив чемодан в сторону – сил и желания разбирать его после долгой дороги не было, – девушка с удовольствием плюхнулась на кровать, почувствовав под своей спиной приятную мягкость.

День подходил к своему логическому завершению, и догорающее зарево, заглядывая в окно, озаряло комнату огненно-рыжим цветом. Удивительные тени отделялись от картин и мебели, удлинялись и кривились в немыслимых позах. Хизер прикрыла глаза, умиротворенная безмятежным пейзажем.

Все-таки правильно она сделала, что послушала друзей, желавших ей только счастья. Ей действительно нужен отдых. Хизер не была в отпуске два года. Работа старшей медсестры в госпитале святой Марии в Дерби была не из легких. Она могла начаться когда угодно, вне графика и вопреки выходным дням. Порой Хизер приходилось быть на ногах по сорок восемь часов. Но она никогда бы не променяла свою профессию ни на что иное. Медицина была ее призванием. С детства Хизер хотела стать врачом, как и ее отец. Единственное, о чем она сожалела, что так и не стала доктором. Но работа медицинской сестры была не менее, а порой даже более важна, ведь оттого, как она будет соблюдать предписания врача, зависело здоровье, а порой и жизнь пациента. И Хизер искренне любила свое дело.