Михаил Микитюк - Совершение. Часть первая

Над городом нависла хмурая туча. Музыкой дождя, падая на землю, зазвенели капли. Стучали крыши, барабанили стёкла окон, скрипела калитка под порывами ветра. Дождь то усиливался, то затихал, то прекращался совсем. По мокрым улицам торопливо шагали двое мужчин. Один, что покрупнее, то и дело через каждый шаг спотыкался, второй двигался в подметки тени, бесшумно.

Нужный им дом находился во второй ветви справа, самый первый. Дверь звякнула, и двое вошли внутрь. Комната, которая содержала в себе и прихожую, и кухню оказалась низкой и пустой, без перегородок. На ближней стене висела изорванная куртка, в углу валялась груда тряпок, два больших горшка стояли возле камина. Одинокая свеча горела на столе, то уныло вспыхивая, то угасая. Дом внутри казался печальнее, чем снаружи.

–Хозяева, – захрипел Урбэм.

Слышно было, как начал скрипеть пол на втором этаже, и через миг вниз спустилась пожилая женщина. Амбулас сразу же обратил внимание на ее большие блестящие глаза, с сильно набухшими синяками под ними. Женщина была чересчур худая, вены на руках ярко вздувались, волосы на голове были не мыты уже который день. В ее взгляде можно было различить две эмоции: беспредельное горе и схлынувшая новая надежда.

–Амбулас Интенегри, – представился молодой человек.

–Иззи Темингол, – робко начала она. – Вы пришли помочь? Вы тот самый человек, что приехал сегодня утром? Не зря мне сегодня приснился этот сон. Я видела Вас в своем сне! Вы были озарены солнцем. Вы спасёте ее? Спасете мою доченьку? Она увядает, – говорила она, в волнении ломая руки. – Она заболела восемь дней назад. Слегла вечером от усталости, и больше не размыкает очи. Неделю и день! Вы представляете? Это очень долго!

–Не стой столбом, седая! Веди скорее, – начал подгонять Губернатор.

И они поднялись наверх. Дверь комнаты под номером один открылась, и перед взорами людей появилась кровать. На ней лежала молодая белокурая длинноволосая девушка лет шестнадцати-восемнадцати, кожа ее была совсем тусклой, губы посерели. Так сразу и нельзя было сказать, что она еще жива, но дыхание еще уловимо. Девушка лежала на спине, руки вдоль тела, из-под одеяла слегка выглядывала голая стопа, которую вскоре заправила обратно мать.

–Держите, Губернатор, – протянул Амбулась толстый журнал в кожаном переплёте, достав его из своего чемодана, – как и договаривались, вы будете записывать всё, что я говорю и делаю. Не упускайте мелочей.

Молодой человек схватил ближайший табурет, и сел на него у самой кровати. Губернатор встал рядом, мать застыла в проходе.

– Возраст? – обратился Амбулась к женщине.

– Семнадцать лет исполнилось недавно, – говорила она тихо, словно умирающая.

– Записывайте, чего ждете? Каждую мелочь! – крикнул он Урбэму, тот спохватился, раскрыл журнал, достал из пиджака ручку, и начал чиркать им.

Амбулас взял бледную руку девушки, и начал нащупывать пульс, вскоре он приложил губы к ее лбу, померив тем самым температуру. Следом, он приоткрыл девушке веки, взглянул на зрачки. Всё это не заняло и двух минут.

– 42 удара в минуту, температура ниже нормы на один – два градуса, зрачки расширены, дыхание приглушенное.

Молодой человек вновь раскрыл свой чемодан, и достал оттуда три свечи, небольшой тканевый сверток с предметом внутри, и серебряный амулет с гравированной подвеской в виде боевого топора, что являлось самым ярким оберегом.

– В доме есть комната со свободным пространством? – спросил вдруг он.

– Все комнаты заставлены кроватями… – ответила чуть слышно миссис Темингол.

– Мы можем их сдвинуть. А зачем вам? – поинтересовался Губернатор.

– Я сбегаю за мужем, – спохватилась женщина, и уже через несколько секунд было слышно, как скрипнула входная дверь.

Амбулас резко встал, вышел в коридор, и начал последовательно дергать двери комнат. Губернатор последовал за ним, и даже счёл нужным что-то записать. Третья и пятая комната были закрыты, видно в них кто-то находился из жильцов. Остальные же комнаты пустовали. Молодой человек остановился на комнате под номером шесть.

– Нет времени ждать. Помогите мне сдвинуть кровать в сторону, нужно место!

– Что вы хотите сделать, господин Интенегри? Зачем? Вы точно сможете помочь?

Амбулась кинул змеиный взгляд в сторону Урбэма, и с недовольством крикнул:

– Вы собираетесь мне помогать?

В ответ, Губернатор положил на тумбу журнал, и принялся сдвигать кровати в левый угол, противоположный от входа. Матрасы скидывали на пол, но и без этого кровати из досок цельного дерева, пропитанного сыростью, казались не совсем легкие на подъем. Дело заняло около пяти минут, но и за это время Губернатор успел пропотеть. Амбулас же за весь процесс не издал и звука. После этого, молодой человек начал стыковать друг к другу скинутые матрасы, образуя при этом обширную мягкую площадь. Закончив с этим, он побежал в комнату, в которой лежала пациентка.

Стянув с девушки одеяло, перед ним предстало обнажённое бездыханное тело. Амбулас робко отвернулся, выдохнул, снова посмотрел на нее. Всё туловище было в кровоизлияниях и кровоподтеках. Что-то будто убивало девушку изнутри. Он взял девушку на руки, и понес в приготовленную комнату.

– Батюшки! – вскликнул Урбем, когда вошёл Амбулас .

Он помог ему аккуратно положить мученицу на матрасы, и снова схватился за журнал, сделал пометки.

Амбулас расставил три свечи: одну у изголовья, другие – у локтей с обеих сторон. Затем, он сбегал снова в комнату под номером один, и вернулся оттуда с небольшим бронзовым кубком.

– Заполните его водой, – приказал Амбулас Губернатору. Тот беспрекословно повиновался, выбежал в коридор, и спустился вниз по лестнице. Молодой человек тем временем поджог фитиль каждой свечи, и натянул на себя амулет. Затем, он присел на колени, аккуратно взял девушку за руку, и принялся шепотом читать молитву, на неизвестном языке:

– Эл номе ган го ретте. Эл номе ган го ретте. Эл номе ган го ретте повус.

Вскоре, после произнесения этих слов, вернулся Урбэм с кубком, наполненным водой. Амбулас протянул руку, губернатор подал чашу, и вновь взял журнал в руки.

Амбулас, пододвинув свёрток, раскрыл его, и оттуда показался кинжал с длинным и узким клинком. Он снова взял руку девушку, и кольнул кончик пальца кинжалом, поднес кубок, и выдавил пять капель крови.

– Ло вонгу та повус. Ло вонгу та повус, – опять зашептал он, при этом покачивая аккуратно кубок.

Урбэм на всё это смотрел, с широко раскрытыми глазами. Ничего подобного он раньше не видел. Слышать – слышал схожее, но не видел. Это одновременно его завораживало, и пугало.

Когда Амбулас прекратил шептать слова, поднес кубок к губам, и сделал несколько глотков. Через несколько мгновений он повалился на пол, опрокинув кубок со всем содержимым.