Валерий Вайнин - Ученик

Илья криво усмехнулся.

– Теперь еще и пистолет.

– Друзья детства! – Глеб хлопнул ладонью по рулю. – Два клинических идиота.

«Жигуленок» в ответ бибикнул, и стайка студенток кинулась врассыпную от неподвижного автомобиля.

– Ша, – буркнул Илья, – не устраивай кипиш.

– Ты видал этот список? – спросил Глеб.

– Дашка не показывает. Говорит, чтоб я в это не лез.

– Черт бы вас драл, Илья! Где ваши мозги?!. Ну хорошо, допустим, она даже вычислит того, кто заказал Ольгу! Дальше-то что?!

– Что ты на меня орешь?! – заорал Илья. – Думаешь, я это ей не вдалбливал?! Она уперлась, как… Найду, говорит, эту сволочь и сдам куда следует!

Глеб выдержал паузу, пытаясь усмирить гнев.

– Угу, найдет и сдаст, – понизил он голос. – А этой сволочи, между тем, известен каждый ее шаг… Ладно, вопрос последний: дашин дядя знает… как бы мягче выразиться, об этом частном расследовании?

– Нет, кроме меня и Дашки никто не знает. Теперь еще и ты.

– Ну да, когда приперло аж до пистолета.

– Все равно она меня прибьет за то, что я тебе протрепался.

Глеб положил руку Илье на плечо.

– Слушай, хватит ваньку валять. Ее надо отговорить.

Илья обреченно вздохнул.

– Это невозможно.

– Ой, только не нагнетай, ладно?! – вновь разозлился Глеб. – Почему-то я уверен, что ты сумеешь найти слова, доходящие до сердца! Напрягись, Илья!

Илья принялся вертеть на пальце свою шапку.

– Знаешь, старик… пожалуй, я расскажу тебе два школьных эпизода, весьма наглядно характеризующих Дашку. Но только вкратце. Мы с Дашкой дружили и сидели за одной партой, об этом я уже говорил. А что все вокруг были в нее влюблены, можешь и сам догадаться. Она уже с третьего класса была – глаз не оторвать. И вот, когда мы перешли в девятый, некий Сережа Маслов с чего-то вдруг меня к ней приревновал и возненавидел люто. И главное, как водится, с антисемитским уклоном. При каждом удобном случае обзывал меня жидовской мордой и грозил по стенке размазать. Но при Дашке ни-ни. Какова скотина!.. Однако Дашка что-то все же заподозрила и начала допытываться. Я отвечал уклончиво. Хоть я был интеллигентный еврейский мальчик, но сознаться в трусости мне тоже было стыдно. И вот как-то раз Сережа со своей шестеркой Протопоповым подловили меня возле школы и притиснули к дереву. Дескать, смерть жидам. Сережа успел даже нос мне расквасить. И тут из-за угла выходит Дашка, помахивая портфельчиком: «Привет, мальчики! Чем занимаемся?» Сережа туда-сюда, засуетился. «Да вот, – говорит, – у нас тут мужской разговор.» – «Да ну? – удивляется моя подруга. – А у меня, Серж, для тебя сюрприз.» И эдак не спеша открывает портфель. Сержу, конечно, интересно, он приближается и норовит заглянуть. Дашка достает вот такой булыжник и с размаху лепит ему в рожу. Потом еще разок. Сережа падает, умываясь соплями, а его шестерка Протопопов шустро делает ноги.

Глеб расхохотался.

– Обалдеть!

– Погоди балдеть, еще не конец, – улыбнулся Илья. – Вечером того же дня Дашка явилась к Маслову домой и позвонила в дверь. Открыла ей мама: «Ой, сынуля, к тебе такая девушка пришла! Заходите, пожалуйста!» Видать, сынуля рассказать постеснялся, от кого схлопотал. «Да нет, большое спасибо, – смущается Дашка, – я на минутку.» Короче, выходит Сережа из квартиры, весь в пластыре, и опять получает по роже тем же булыжничком из портфеля. И Дашка его напутствует: «Если ты, гадина, приблизишься к нему хоть на шаг, хоть на три шага…» Старик, ты чего?

Отворачиваясь к окну, Глеб буркнул:

– Ничего. Свалились, блин, на мою голову.

– В общем, – Илья продолжал крутить шапку на пальце, – Дашку тогда чуть из школы не выперли. Хорошо, Николай Петрович сумел нажать на кое-какие рычаги. А в выпускном классе случилась другая история… – Илья взглянул на часы и охнул. – Старик, буквально в двух словах. Не помню, говорил ли я тебе, что школа наша была математической и двух лучших учеников принимали в университет без экзаменов. Тогда я считал себя сильным математиком и, признаться, до сих пор питаю еще иллюзии… Но я был лишь вторым. Первой была Дашка.

Брови Глеба поползли вверх.

– Этого ты не говорил.

– Значит, приберег на закуску. Занимался я тогда с удовольствием и постоянно, так сказать, работал над собой. А Дашка только так, – Илья щелкнул пальцами, – на всех матолимпиадах призы брала. И вот, значит, она была в классе первой, я – вторым, а ее подружка… приличная стервочка, соответственно, занимала третье место. И эту самую «третью» в университет без экзаменов уже не берут, и завидует она по-черному. В силу данных обстоятельств начинает она Дашке зудеть на ухо: «Хорошо тебе, раз ты такая неотразимая. Мозги тут ни при чем. Тебе достаточно попой повертеть – и пятерка обеспечена, хоть по математике, хоть по физкультуре.» А говорить Дашке, будто она что-то выигрывает, благодаря своей внешности, это… это хуже, чем красная тряпка для быка. Вот Дашка взяла да и завалила экзамен по геометрии: еле трояк ей натянули. Вся школа была в шоке… Таким вот образом я оказался на первом месте, а стерва-подружка на втором. Меня на мехмат взяли, а Дашка играючи поступила в ин’яз и закончила, разумеется, с красным дипломом. На третьем курсе выскочила замуж за актера, потом без сожаления развелась и после гибели родителей уверена, что жизнь идет наперекосяк. В общем, надеюсь, ты…

В окно машины постучали. Женоподобный молодой человек в свитере и брючках в обтяжку визгливо прокричал:

– Дорогуша, ты с ума сошел!

– Иду, иду, – засуетился Илья, приоткрывая дверцу машины.

– А подружка-стерва? – поинтересовался Глеб. – Ей по ночам не икается?

Илья удивленно обернулся.

– Так ведь это ж и была Ольга Самарская. Я думал, ты догадался. Она тогда два дня на дашкином плече прорыдала и со стыда подалась на журналистику. Зачем, по-твоему, я тебе все это рассказал?

Глеб хмуро оперся на руль.

– Чтобы я зарубил себе на носу: Дашка это дело не бросит.

– Умница. Отговорить ее…

– Дорогуша! – женоподобный просунул в машину голову и кокетливо прочирикал. – Ой, простите! Добрый день!.. Дорогуша, ты знаешь, что сейчас с нами сделают?

Илья вылез наружу.

– Замучаются, – проворчал он.

– И все же отговорить придется, – вздохнул Глеб, заводя мотор. – Просто выбора нет.

– Попробуй, – вздохнул в ответ Илья. – Если она станет обзывать тебя дураком, считай, у тебя появился шанс.

– В смысле?

– Примета есть такая, – усмехнулся Илья, захлопывая дверцу.

«Жигуленок» медленно отъехал, лавируя меж выбоин в асфальте.

Женоподобный взял Илью под руку.

– Кто этот интересный мужчина?

– Он не по твоей части, Альберт.

Они шагали к здания института.

– Пока не попробуешь, не узнаешь, – возразил Альберт.