Константин Костин - Скагаран: У тебя есть рога – я скажу тебе «да!»

Скагаран: У тебя есть рога – я скажу тебе "да!"

Земляне и скаги, несмотря на кажущиеся различия, которые в самом деле присутствовали, были не столь разными, как могло показаться на первый взгляд. И на второй – тоже. Те и другие любили хорошо поесть. Сладко поспать. Еще деньги. Комфорт. Власть. И, конечно, женщин.

Это – если забыть, что люди и черти являлись животными стадными… в смысле – социальными индивидуумами. И тянулись в большие города. У человечества – это Новый Нью-Йорк и Грачевск, у краснокожих – разумеется, Скагаранский Халифат. Самый богатый и красивый город планеты. Впрочем, если по части "красивый" можно поспорить – таковым его считали исключительно рогатые, земляне во всей этой показной роскоши видели лишь крикливую вычурность, то "богатый" являлось утверждением неоспоримым.

Сюда и двинулся Жонаш, отбыв отмеренные судом Города Башен десять лет. За что? Да ни за что! Скаг имел свой бизнес. Небольшой, но прибыльный. А, главное – не особо затратный. Он вызывал дождь. По стопроцентной предоплате. И все было честно! Если по какой-то причине в течении трех дней дождь не начинался, а бывало и такое, черт возвращал оплату до копейки. За вычетом десяти процентов за хлопоты, но десятина – это святое.

И все было бы хорошо, если б не началась Пограничная война. Первый год добровольцев среди инопланетян хватало. Они дружной колонной шли на фронт, а возвращались оттуда в спичечных коробках. Те, кого смогли найти, собрать и опознать. Многие не возвращались вовсе. И количество добровольцев резко пошло на убыль.

Ханы стали практиковать другие методы рекрутинга. Представители военного ведомства, переодевшись в штатское, ходили по барам и угощали горожан выпивкой. Совершенно безвозмездно. То есть даром. На халяву. Абсолютно не ограничивая любителей покуролесить за чужой счет, поили до упаду. А когда этот самый упад проходил, несчастный обнаруживал себя с трещащей головой в кузове армейского грузовика. И контрактом с отпечатком своего большого пальца. Оказывается, на фронт он отправился совершенно добровольно!

Шушу понятно, что вскоре и количество желающих выпить задарма тоже поубавилось. Но ханов, получавших от землян за каждого воина звонкую монету, не остановило и это. Теперь, получив в темном переулке дубинкой по затылку, скаг рисковал быть не только ограбленным, но и очутиться все в том же грузовике, все с тем же контрактом. Даже головная боль была точно такая же.

Чертей людям требовалось много. Для боя на переднем краю. "Одноразовые солдаты" – так они называли краснокожих. Редко кто становился двухразовым солдатом. Или, тем более – трехразовым.

Жонаш не горел желанием воевать. У него с детства была аллергия на пули, шрапнель и осколки. А потому, собрав добро, предприниматель свалил в Город Башен, который исторически придерживался нейтралитета.

Впрочем, здесь скаг совершил ошибку. Черти на острове оказались темными безбожниками. Они никак не хотели верить, что можно вызвать дождь лишь воздав мольбу Тилису, Единому В Трех Ликах. Все твердили про какие-то законы природы, физики, атмосферные потоки и циклоны. Начитались этих шанговских книг… Тысячу раз был прав покойных хан Холаш, да пребудет он в Стране Вечного Солнца, велевший сжечь все книги безрогих. После этого к краснокожим вернулось былое величие – невозможное вмиг стало возможным!

Но рогатые Города Башен не верили в заклинания, знамения и все то, во что должен верить добропорядочный скаг, почитающий заветы предков. И заточили Жонаша за мошенничество на целых десять лет! Что он там взял-то? Несчастные пару тысяч… ну, может десятков тысяч. Не золотых алтынов, нет. Рублей.

Прежний хан был правильным скагом. В один прекрасный день он повелел покрасить все свои автомобили в красный цвета, а другим жителям Скагаранского Халифта – наоборот, запретили ездить на красных машинах. Чтобы все видели издалека – едет хан ханов! И развлекался стрельбой по колесам транспорта своих подданных. Однако, Холаш был не только мудрым, но и великодушным ханом. А потому, на случай, если он сильно промахнется, всегда возил с собой лекаря. А стрелял правитель прескверно…

Хадашу далеко до своего отца. При Холаше жилось намного лучше. Рога не слоились. А еще не было гипертонии и остеохондроза. Даже все зубы были на месте! Не то что при этом, молодом… какого скага не уберегли!

С такими мыслями Жонаш сидел в ресторане "Золотая вилка". Одном из многочисленных ресторанов Скагаранского Халифата. И далеко не самого дорогого. Не такого, как "Великий Хан", расположенный на первом этаже одноименного отеля. Сто рублей, полученных при освобождении, по десять рублей за год работы на каменоломне острова, подходили к концу. А инопланетянин еще даже не почувствовал вкуса свободы!

Жрачка в тюрьме была просто отвратительной. Нет, конечно все по нормативам – мясо, рыба, каша. Но готовили там без фанатизма. И теперь освобожденный преступник с наслаждением поглощал стейк, откусывая его маленькими кусочками, подолгу пережевывая, несмотря на чудовищное желание проглотить все разом. Трапезу краснокожий разнообразил водочкой. Понемногу. По пятьдесят грамм. Осушая рюмку не залпом, как остальные посетители ресторана, а сперва аккуратно пригубив, а затем – высасывая, как через соломинку. Удивительно, но даже горечь спирта после десяти лет заточения казалась такой приятной… и ужин более, чем стоил четвертака, обозначенного в счете.

Безрогие и рогатые за столиками успели смениться несколько раз, а Жонаш продолжал смаковать пищу. За почти два часа тарелка опустела лишь наполовину.

Наступала ночь. Освещение зала "Золотой вилки" потухло, погрузив помещение в полутьму. Зато несколько прожекторов осветили сцену. Начиналась полуночная культурная программа.

Первым номером вышел фокусник. Его выступление не отличалось оригинальностью. Сначала он вытащил кролика из пустого цилиндра. Подумаешь! В одной камере с мошенником сидел черт, который в своей заднице умудрился спрятать стамеску и прокопать ею нормальный такой тоннель, за что получил еще три года сверху. Затем маг начал раздавать зрителям карты и угадывать их. Тоже невидаль! Жонаш знавал одного скага, который метал карты так, что каждый раз сдавал себе ровно двадцать одно. Не больше и не меньше. Всегда ровно двадцать одно. За что его и закопали в степи по пояс, но вверх ногами. Наверно, где-то сейчас до сих пор растет, если поливать не забывают…

А потом… потом на сцену вышла прелестная девушка в платье до пола с длинным разрезом, в котором краснело ее восхитительная ножка. Фигура – как рюмочка. Широкие бедра, узкая, просто осиная талия, и полные, округлые груди, норовившие выскочить из корсета. Тоненькая шейка, острый подбородок, крохотный, едва заметный носик и глаза… нет, не глаза! Глазища! Огромные, желтые, как луна, глаза на пол-лица.