Виктор Семёнов - Рассветы над Вавилоном

– Да, – соврал Давид.

Он посмотрел на гостью, а затем на ряд красных мигающих цифр, которые бегущей строкой перемещались по светло-серой стене гостиной, ни на секунду не давая забыть о постоянном течении времени.

– Ты чай можешь заварить? Там на кухне найдешь. С мятой. Шесть вечера, через час Гариф приедет, хоть чаем его напою.

– Вы верите в Эллиона? – серьезно спросила Адель, поднимаясь с кресла. – Ой.

Смешной берет, аккуратно лежавший на ее коленях, упал, когда девушка вставала.

– В Эллиона? – переспросил Давид. – Боюсь, что нет, милая. Я вообще человек светский, как, собственно, и все наше государство. В последнее время совершил, правда, несколько жертвоприношений Бахусу.

Он поднял с пола берет и испачканную в кетчупе брошюру и мельком пробежался по основным концепциям секты, боковым зрением наблюдая, как во всем послушная гостья направилась на кухню заваривать ему чай. Вернулась Адель минут через семь с большим блестящим цилиндром чайника и тремя чашками, а точнее кружками. На каждой из них был рисунок, связанный с определенной стороной света. Гостья села на то же место и снова обратила к Давиду сосредоточенный взгляд.

– Не наливайте пока, пусть настоится, – сказала она. Потом добавила немного обиженно: – Отдайте мне берет.

Буров протянул девушке головной убор.

– Ты кем работаешь, Адель? – спросил он.

– Я лингвист-переводчик по образованию, – после паузы сказала она.

– А работаешь кем?

– Работала в сервисном центре RTG. А потом, после массовых сокращений в две тысячи сто пятнадцатом, год без работы проболталась и в итоге устроилась официанткой в небольшой корейский ресторанчик в центре. И сейчас там. Зачем это вам? Что с Эллионом?

– RTG – это лодки? – ответил вопросом на вопрос хозяин жилища.

– Да. Высокоскоростные.

– А почему на лингвиста пошла учиться? Знала ведь, что переводчики не востребованы, везде технологии…

– Знала.

Адель хмуро посмотрела на черный прямоугольник книжки Бурова.

– Гаджеты свои врубают и думают, что всем все понятно. Хотелось мне! Нравятся языки. Нравится понимать других, – с некоторым вызовом произнесла она.

– Сколько языков знаешь?

– В совершенстве четыре. Почему вы не верите в Эллиона? Есть множество подтверждений тому, что жизнь зародилась именно там – в центре Вселенной, в недрах Голубой звезды, из божественной идеи Эллиона…

– Что за подтверждения? – поинтересовался Давид, наливая себе и гостье ароматный напиток.

– Вы не знаете? – обиженно фыркнула Адель. – Там же все написано…

Она мотнула головой в сторону брошюры и продолжила, взяв в руки «северную» чашку:

– Находки наших астрофизиков на Венере… То, что обнаружили в недрах египетских пирамид… Разве этого мало?

– У тебя дети есть? – вдруг перевел тему Давид и пристально посмотрел на гостью.

Та вновь притихла, не ожидав такого поворота в беседе. По виду ее было понятно, что допрос, учиненный хозяином жилища, пришелся ей вовсе не по душе. Однако она находилась здесь с конкретной целью и потому терпела, не очень, правда, понимая, зачем Давиду все это.

– Нет.

– А хочешь?

– Конечно. Не с кем.

– Ну слушай, это вообще не проблема в наш высокотехнологичный двадцать второй век. Могу дать тебе адрес одной клиники в двух кварталах отсюда.

– Хотелось бы как у людей.

– А Эллион что?

– Что? – не поняла Адель.

– Не запрещает иметь детей?

– Вы что! Нет, конечно! Эллион создал все сущее из идеи любви, и он только радуется, если его творения плодятся и размножаются по всей гармоничной и отзывчивой Вселенной!

– Тебе от меня что нужно? – спросил Давид, делая глоток чая. – Чтобы я на собрание ваше пришел? Или что?

– Нет, – улыбнулась Адель. – Вы хотя бы информационно к нашему сообществу присоединитесь…

Адель достала из сумочки небольшой черный матовый прямоугольник мобильного устройства.

– Рассылки будут приходить. Тогда руководство сочтет мои первые визиты к вам очень даже успешными!

– Давай так. Я подпишусь на ваши рассылки. Прямо сейчас. Но и ты для меня кое-что сделай.

Адель напряглась, почуяв неладное, и попыталась было даже привстать с кресла, но Давид поспешил успокоить женщину.

– Ты не поняла. Я не об этом. Детей делать не будем. Есть кое-какая работа. Хочу, чтобы ты сходила на часик в одно место. Город хорошо знаешь?

– Так себе. Север в основном.

– Вижу это по твоему выбору посуды, – улыбнулся Давид.

Хозяин взял в руки такое же черное матовое устройство, которое минуту назад достала из сумочки гостья. Именно эти устройства в обиходе и называли книжками за схожесть с древними электронными книгами по форме и огромному объему информации, содержащейся внутри.

– Я тебе сейчас один контакт вышлю. Мария. У нее детский центр. Как раз на севере города. Найдешь. Там дети обучаются у нее с разными речевыми отклонениями. Задержкой в речевом развитии. Что-то такое. Ей помощница нужна. Съезди. На часик. Посмотри, что да как. Прямо сейчас поезжай. У них группы до девяти вечера занимаются. А я подпишусь на твои рассылки. Мне Маша пусть сообщит, что ты у нее, и я тут же подпишусь. Сделка. Что скажешь?

Адель задумчиво покусывала нижнюю губу.

– Дети?

– Да.

Гостья подняла на Давида светло-карие глаза, засветившиеся теплом.

– Детки с задержкой речевого развития?

– Да.

– Поеду.

– Отлично. Контакт я тебе сейчас вышлю – свяжись, предупреди.

– Хорошо.

Адель встала с кресла.

– Но и вы свое обещание выполните!

– Зуб даю, – улыбнулся Давид, провожая гостью.

Через минуту Адель упорхнула из квартиры, на ходу что-то набирая в книжке.

Буров закрыл за женщиной дверь и вернулся в гостиную. Взглянул на бегущую по ее стене временную запись: восемнадцать тридцать. Оставшиеся до прихода Гарифа полчаса Давид решил использовать максимально эффективно. Нужно было принять душ и переодеться. Он зашел в ванную и на некоторое время замер, изучая лицо в отражении квадратного, с небольшой внутренней подсветкой зеркала. С той стороны на него со спокойным оптимизмом смотрел заросший трехдневной щетиной мужчина лет сорока с большими зелеными глазами и крупным, выделяющимся носом. Давид остановил взгляд на щетине, размышляя над тем, стоит ли ее сбривать именно сейчас, или пусть подрастет еще немного. Он выбрал второй вариант и иронично спросил у своего отражения:

– Ну что, Дава, ты в Эллиона-то веришь?

Не услышав ответа, разделся и забрался в барокамеру душа.

Гариф же был, как всегда, пунктуален и ровно в девятнадцать часов пересек порог квартиры Бурова. Он прошел в ту же гостиную и сел на то же кресло, которое не далее как тридцать минут назад занимала красавица Адель. Гариф взял берет, забытый девушкой, и, покрутив его в руках, недоуменно посмотрел на Бурова.