Виктор Семёнов - Рассветы над Вавилоном

– Их музыка на границе… – начал объяснять Глеб.

Его тут же прервал недовольный вопль снова развернувшейся Вали:

– Оруэла – это не попса! Оруэла – чудо! Понял?

– Чудо-юдо, – передразнил парень и обиженно нахмурился.

Роль миротворца взяла на себя будущий психолог.

– Ребята, не ругайтесь. Тем более из-за такой ерунды, – сказала Карина.

– Оруэла – это не ерунда, – не согласилась Валя.

– «Древесные грибы» – тоже, – добавил Глеб.

– Ясно. А ты где учишься? – перевела тему Карина.

– В академии. На юриста. Третий курс.

– А едешь куда?

– В Нижний Новгород. Точнее, чуть-чуть за него.

– С Казанского?

– Ага.

На этом разговор прервался, и Карина заинтересовалась маршрутом состава. Они миновали пределы города и, промчавшись мимо раскинувшейся на десятки километров промышленной зоны, только что проехали построенный сто лет назад следственный изолятор с кодовым названием «Кресты-2», на момент создания считавшийся крупнейшим в Европе. Теперь он не отвечал современным стандартам и охранялся как памятник. Все это Карина узнала из электронной карты маршрута поезда: в окно при такой скорости рассмотреть ни «Кресты», ни что-либо другое не удавалось.

– Тюряга… – буркнул Глеб.

Валентина поняла: парень собрался развлекать их. Она вынула из ушей наушники и, убрав их, внимательно посмотрела на Глеба.

– Куда ты едешь?

– В Нижний. Чуть-чуть за. К бабуле. С Казанского, – продублировал информацию парень.

– На тридцатом? В шестнадцать?

– Ага.

– Нам, кажется, его до Нижнего терпеть придется, – сказала Валя подруге, задумчиво покручивая косичку. – Он на нашем поезде едет…

– Что это значит – на вашем? – делано возмутился студент. – Может, это вы – на моем!

– Слушай… – Валя возмутилась очень даже по-настоящему. – В Нижнем же портал есть… Это Казань следующая вроде в очереди. Писали, к двадцать первому году там откроют. А в Нижнем есть! Что время тратишь? И свое, и наше теперь? Древесный гриб!..

– Валя…

Карина снова попыталась утихомирить разбушевавшуюся подругу, но парень, казалось, не очень-то переживал.

– Экономлю.

– Да ладно! – фыркнула неугомонная теперь Валя. – А как же студенческая бронь? Три бесплатных поездки в год? Ты все использовал?

Глеб впервые за недолгое время их знакомства не нашел, что ответить, и молча смотрел вперед. Но девочки не отставали от него, продолжая сверлить его лицо двумя парами красивых веселых глаз.

– Боюсь, – в итоге буркнул студент и немного покраснел от своего признания.

Валя рассмеялась было, но, увидев смущение и серьезность парня, примолкла, а Карина и вовсе не поняла, что он имел в виду. Сказала, нахмурившись:

– Чего ты боишься? Это самый безопасный вид транспорта. Я изучала статистику за последние двадцать пять лет – с момента начала работы второго, петербургского, портала. Аварийность у них минимальна. В сотни раз меньше, чем у самолетов или машин.

Глеб немного успокоился.

– Меньше, меньше… – повторил он, – меньше… Только вот есть один нюанс…

– Какой нюанс? – заинтересовалась Карина.

– Нюанс…

– Какой?

– Где они все? – угрюмо спросил у девушек Глеб.

– Кто? – не поняла Валентина.

– Жертвы. Когда самолет падает, тела где?

– Собирают по кусочкам, – невозмутимо ответила Валя, – а потом идентифицируют по ДНК.

– Верно, – подтвердил Глеб. – А когда машины сталкиваются, тогда что?

– Тогда понятно что, – держала свою линию Валентина.

– Понятно, – согласился Глеб.

Он провел рукой по своим черным, аккуратно подстриженным волосам и задал еще один вопрос.

– А когда в портале авария? Или, как они это называют, нештатная ситуация, тогда что?

– Что? – начала раздражаться Карина.

– Где они? Где пассажиры? Где тела?

Девушки задумались, а Глеб продолжил:

– Я этим в свое время очень плотно интересовался…

– Так ты что, ни разу через порталы не перемещался? – перебила его Валя.

За окном после казавшихся бесконечными лесов и редких (в основном заброшенных) деревенек мелькнула платформа Бологое, которую высокоскоростной состав проскочил не останавливаясь. Ребята так увлеклись беседой, что даже не заметили, как проехали половину маршрута.

– Ни разу, – ответил Глеб.

– И что, с детства боялся? – спросила Карина. – Там с десяток всего случаев было, насколько я знаю… И все за последние десять лет!

– Девять, – поправил девушку Глеб.

Валя и Карина уставились на парня. Потом Валя проворчала, наклонившись к подруге:

– Реально повернут: слушает «Древесные грибы» и боится вертушек.

– Я не повернут, – сказал, услышав ее реплику, студент. – Я боюсь перемещений в пространстве с помощью телепортационных устройств, потому что среди девяти пассажиров, зашедших в цилиндр портала с одного конца маршрута, но так и не появившихся с другого, был мой родной дядя. Десять лет назад он зашел в вертушку в Москве с надеждой через несколько секунд оказаться в Сингапуре, куда собирался на международную конференцию по архитектуре, но не оказался. Ни в Сингапуре, ни в одном другом городе мира, где есть эти устройства. Так вот, таким образом, у меня остался вопрос: если самолет терпит крушение над морем и не все тела найдены, то каждому понятно, что пропавшие без вести в данном случае приравниваются к погибшим. Если машина или аэрокар падают в воду или какое-нибудь ущелье, куда невозможно добраться, – ситуация, по сути, та же. А тут что?

Глеб вызывающе посмотрел на девушек, которые с интересом слушали рассуждения парня.

– Где его тело? И где его сознание, что тоже немаловажно? Пропало без вести?

– Получается, что так… – не нашла ничего иного Валя.

– Да, – неожиданно согласился Глеб, – де-юре это так. А де-факто? Никто не знает. И даже версий правдоподобных нет… Самая правдоподобная – исчезнувшие в порталах отправляются прямиком в голубые чертоги Эллиона и, сидя от него по правую руку, смотрят на нас, грешников, с вершин своего небесного бытия.

Студент вдруг засмеялся. Девушки, немного переварив сказанное, тоже повеселели.

– Я читала это в брошюре, которую подсунули моей маме, – улыбнулась Валя.

Из тройки кресел с другой стороны вагона на Глеба посмотрели два очень любопытных глаза. Глаза принадлежали пожилому хмурому джентльмену с зачесанными назад абсолютно седыми волосами, блестевшими в лучах успевавшего проникать в окошко поезда солнца от какого-то, по-видимому, лечебно-восстановительного геля, нанесенного на них не так давно достаточно толстым слоем. Джентльмен спросил, чуть-чуть картавя:

– Вы в суд обращались, молодой человек?

– Сестра моя двоюродная обращалась. Дочка дядина.

– И что? Присудили компенсацию?