Дмитрий Ульянов - Шелест листьев

Утро нового дня не принесло озарений. Тони, накинув куртку, спустился из офиса и, сев в свой десятилетний форд, помчался в направлении выезда из границ Чикаго. Порой ему казалось, что скоро граница города будет расширяться со скоростью, обгоняющей его авто, и ещё чуть-чуть и огромные бульдозеры сомнут ферму, на которой он вырос, ферму на которой искал покой в суете своей жизни.

– Здравствуй, брат. Ты не против, если я заеду к вам погостить? В городе стало тяжело дышать. – Сказал Тони в трубку телефона, прижатую к плечу. Выезд на загородную трассу требовал внимательности и работы обеих рук.

– Тони! Конечно, заезжай. Даже если нас не будет дома, ты знаешь, где запасной ключ. – Приветствовал радостный мужской голос.

– Буду через час. – Мужчина положил трубку, и, с улыбкой, немного прибавил газ, чтобы сравняться с потоком машин, едущих по трассе.

Первые полчаса дорога вела по городской застройке, плавно переходящей в старенькие кирпичные дома начала двадцатого века. Потом пошла малоэтажная и местами складская застройка, и, в конце концов, форд устремился по девяносто четвертому шоссе со сплошными зелеными насаждениями в районе Скоки Лагунс и Ботанического Сада.

Такими шоссе была испещрена вся территория США, но после съезда с шоссе, картина постепенно начала меняться, и низкорослые лиственные деревья и кусты кое-где начали сменяться хвойным лесом – ферма семьи была на севере на полпути к Милуоки.

Отец рассказывал, что во времена сухого закона дед с друзьями промышлял бутлегерством и гнал в лесу отменный бурбон, сбывая его на ферме и что ему даже посчастливилось попробовать бутылочку дедовских запасов по молодости.

Ферма стала семейным достоянием, и хоть Энтони, будучи дерзким амбициозным юношей, предпочел переехать в город и строить карьеру, отец и брат продолжили дело деда и прадеда. Они растили на ферме небольшое поголовье свиней, кур и даже кроликов, возделывали землю под совершенно разные культуры, которые только могли расти в этих широтах – всё, что необходимо, чтобы не закупать еду в магазинах. Озёра неподалеку хоть и были причиной частых дождей, насыщали почву достаточным количеством влаги для богатых урожаев, чем отец безмерно гордился, а теперь гордится и младший брат Гвидо, перенявший от отца ферму.

Дорога через лес была тихой. По пути встречалось мало машин – все, как правило, предпочитали более освещенные маршруты, но для Тони она была практически родной, и он знал каждый поворот и трещину на асфальте. Порой бывший полицейский даже позволял себе проводить взглядом оленя или иного зверя, выбежавшего из леса и пересёкшего трассу. Но в этот раз дорога не преподносила сюрпризов, и он въехал на территорию фермы почти вовремя, с задержкой в пару минут.

Гвидо направлялся из амбара со свиньями в дом и, увидев машину, помахал брату рукой. Тони припарковался и к тому моменту, как он подходил к дому, из дверей выбежала маленькая девочка лет десяти с темно-русыми волосами, отливающими рыжим огнем.

– Дядя Тони! Привет! Ты мне привез краски?

– Риккарда, солнце моё! Я совсем забыл! – Тони показушно размазал руку по лицу, показывая весь драматизм своей оплошности.

– Я буду ждать в следующий раз! – Также показушно надула губки его племянница, а потом, радостно улыбнувшись карими глазами, потащила его за руку в дом.

– Здравствуй, Тони! – Раздался мягкий звонкий женский голос с кухни.

– Доброе утро, Карла!

– Уже полдень. Ты не голоден?

– Спасибо, я перехватил сэндвич с беконом по пути к вам. – Сказал Тони, и девочка с силой потащила его на второй этаж.

– Пойдем же! Я должна тебе кое-что показать!

– Что такое? Что там? Новые рисунки?

– Да! Я нарисовала страшилу, которого видела пару дней назад в окне!

– Страшилу? И ты не испугалась? А вдруг он бы увидел тебя и съел!

– Тони, не поощряй ее фантазии. – Сказал младший брат, выходя из одной из ванн на втором этаже с полотенцем на влажной голове. Темные глаза и щетина разительно выделялись на бледной, почти болезненной, коже. Черные, как и у Тони, волосы были стянуты в тугой хвост на затылке, свернутый в кольцо старой красной резинкой. Высокий и широкоплечий, он не отличался массивностью как брат, но был хорошо сложен. Большой мозолистой ладонью он потрепал волосы Риккарды, когда они с её дядей проходили мимо.

– Так и что там со страшилой? – Игриво шепнул Тони. – Как вышло, что ты не испугалась?

– У него были добрые грустные глаза. Почему я должна была его бояться? Я покажу его тебе! Я ведь нарисовала!

– Да-да. Идем.

И они вошли в комнату девочки, на стенах которой висели лучшие из её рисунков, довольно натуралистично, для младшеклассницы, изображавшие свиней, кроликов, Бернарду – собаку семейства, внучку Сильви, похожую на неё как две капли воды, а также Марко – кота Риккарды, атлетичного и гордого красавца бенгальской породы. Он и встретил их в комнате, звучно поприветствовав Энтони протяжным “мау”.

– Привет, молодежь. – Ответил он, подойдя и похлопав кота по бедру, от чего тот зевнул и перевернулся на спину на кровати, подставляя серый мягкий живот. – Ну, где твоё страшилище?

Девочка вприпрыжку подбежала к столу и, порывшись в кучке листов, достала из неё один.

Рисунок был сделан обычным грифельным карандашом и изображал вид из окна Риккарды. Старое дерево, под которым любил читать отец, сидя в импровизированном кресле из поленьев и соломы, и под ним непонятное мохнатое создание. Голова сплошь покрыта шерстью, из-под которой торчали два грустных глаза. Тонкие сухие сучковатые руки и ноги, словно бы росли из головы, точнее из этого шерстяного комка, который был настолько пушистым, если можно было так сказать, что возможно закрывал собой и тело. Существо опиралось на импровизированную деревянную трость. И, кажется, и правда не представляло опасности. Тони был поражен деталями.

– Вы в школе учились срисовывать таких из книжек со сказками?

– Да нет же! Я видела его позавчера ночью. На улице шел дождь, и ветер сильно стучал в окно, и я подошла посмотреть, что творится на улице, и увидела его. – Раздосадованная девочка быстро тараторила, порой спотыкаясь и переводя дыхание. – А когда… А когда пришла к маме с папой, они мне не верили. А когда я их позвала посмотреть, его уже не было под окном, и они мне теперь не верят. Ты тоже, дядя Тони?

– Я не знаю, что ты видела, Рикки. – С любовью ответил мужчина.

– Но ты ведь детектив! Разве ты не веришь людям, которые говорят тебе о преступлении?!

– Иногда и им нельзя верить. Некоторые из них специально обманывают, детка. Они плохие люди.

– Но я не обманываю!

– Я знаю! Я совершенно в этом уверен! Ты хорошая девчонка! Вся в маму!