Макс Фрай - Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

Суть же дела оказалась вот в чем:

Ясным днем 14 марта из дому вышли трое: вдова купца Малинникова Ванда Яновна, гостившая у нее сестра Станислава Яновна и сын Александр Дмитриевич. Их видели: соседская служанка Луша (Алия), шедшая мимо на базар, проживающий в доме напротив школьный учитель Алексин, его квартирная хозяйка Пыжова и казачий сотник Каргач, проезжавший по улице. В доме при этом оставалась дочка купца - девица Александра, ослепшая во младенчестве, и кухарка Алтын.

Взглянув на небо, Малинников сказал:

- Такое солнце, а вы, мамаша, без зонтика! Позвольте, я мигом! - и поспешно вернулся в дом.

Прождав молодого человека около четверти часа, обе дамы обеспокоились и вошли в комнаты, чтобы поторопить его. Однако Александра Дмитриевича нигде не оказалось. Александра сказала, что слышала торопливые шаги брата, но после они смолкли и уже не возобновлялись. Алтын, занятая на кухне, и вовсе ничего не видела и не слышала. Все окна были закрыты, из дверей как парадного, так и черного хода (выходивших все на ту же улицу) никто за это время не показывался. Обеспокоенная мать вызвала полицию. Прибывший урядник тщательно осмотрел дом, не пренебрегая чуланами и шкафами, опросил соседей и развел руками: деться пропавшему Малинникову было некуда - разве что вылететь в трубу. Через пару дней было дано объявление о розыске, но тщетно: ни трупа с подходящими приметами, ни самого Александра Дмитриевича так и не сыскалось.

- Вот так-то, - заключил Остомыслов, закуривая неровную и крайне вонючую сигару, похоже, скрученную из местного табачного листа. - Интересно, что бы тут предпринял ваш Шерлок Холмс?

- Даже и не знаю... - озадаченно протянул Воздвиженский. - Если убийство, так труп можно и вовсе не найти: кругом степь - рой где хочешь...

- А можно ли, позвольте поинтересоваться, убить молодого здорового человека, да так, чтобы сестра в соседней комнате не услышала? Ведь у слепых слух, сами знаете, очень тонкий! И как, любопытно, убийца вынес труп и вышел сам? Соседи-то глаз с улицы не сводили с того самого момента, как купчиха и ее сестра забеспокоились, - любопытные! А пока те у двери стояли, и вовсе прошмыгнуть не мог. Через запертое окно?

- Я у кого-то читал, что при захлопывании крюк может сам упасть обратно в петлю... - неуверенно промямлил молодой адвокат.

- А боковая задвижка куда может упасть? Там на всех окнах такие стояли. Да и шум бы сестра услышала...

- А может, она сама в сговоре с убийцей?

- Слепая-то? Ну и в чем ее интерес? Останься ей после брата наследство, она б им и распорядиться с толком не сумела.

- Она-то нет, а вот муж...

- Да какой там муж! Женихов у нее не было, и взяться им неоткуда: Александра из-за своего увечья из дому никогда не выходила, ее, кроме родственников, разве что доктор видел да поп. Вы, кстати, сами батюшку Анатолия и спросите, могла ли такая девица с убийцей связаться.

Эта мысль показалась Евгению Андреевичу настолько здравой, что, вернувшись домой, он немедленно подступил с расспросами к дяде, - кому же и знать своих прихожан, как не священнику?!

Отец Анатолий привычным жестом огладил свою черную клочковатую бороду, делавшую его похожим не столько на солидное духовное лицо, сколько на разбойничьего атамана, и неторопливо начал:

- Малинниковы? Знаю, знаю, многострадальное семейство. Посылает Господь иным испытания...

- А оттого и испытания, что не надо было Дмитрию Ляксеичу на католичке жениться! Тьфу, грех-то! - заметила маленькая, с полным добродушным лицом, но никогда не упускающая случая высказаться по поводу ближнего своего попадья.

- Молчи, Валя! - незло отмахнулся священник. - Католики, чай, тоже христиане, да и детки у них в православную веру крещены. Из Польши они обе-две, - пояснил он племяннику, - и купчиха, и сестра ее. Образованные, женские курсы в Варшаве заканчивали: Ванда бухгалтерии обучалась, а Станислава - акушерка. Как уж их в Казахстан занесло - того не ведаю...

- Говорят, сослали папашу их, они ж, поляки, вечно против царя бунтуют, отделиться хотят! - вставила свое Валентина Трофимовна.

- Может, и сослали, дело давнее. Я-то сам их родителя уже в живых не застал...

- Да бог с ним, с польским дедом, вы бы мне лучше про Александра и сестру его рассказали! - не выдержал Воздвиженский; манера дяди вести любой рассказ едва ли не от сотворения мира неизменно выводила его из себя.

Священник покашлял, прочищая горло, отхлебнул почти остывшего чая и продолжил:

- Когда младенцы родились, Дмитрий Алексеевич совсем уже плох был...

- А что такое? - поинтересовался племянник.

- Так ведь земли трясение случилось, - охотно пояснила попадья. - Ванда в ту пору уже в тягости ходила. Сам-то Малинников в лавке тогда был, под стол с перепугу полез, и свались тут на него с прилавка пудовая гиря. Так спину и переломила - говорить еще говорил, а уж ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог. С тех пор все и маялся, пока вовсе не угас.

- Ну хоть детишками его Господь порадовал, - вздохнул отец Анатолий.

- Его-то, может, и порадовал, зато Семена-то как огорчил!

Чутье редко подводило молодого адвоката - в детективных романах он обычно убийцу к середине книжки угадывал. Вот и сейчас в фигуре неведомого Семена, бог весть, с чего огорчившегося появлению на свет наследников Малинникова, забрезжила ему некая разгадка дела. Об этом стоило порасспросить подробнее.

Не чинясь, дядя с теткой на два голоса поведали ему историю купеческого семейства, хорошо известную в Верном. Основатель дела, Алексей Данилович Малинников начинал с самых низов, чуть ли не посыльным в чужой лавке, но со временем так расторговался, поставляя киргизам железо в обмен на лошадиные шкуры и сурочьи, лисьи, а вдругорядь и тигровые меха, что капитал нажил преудивительный. Однако же более всего купец был озабочен сохранением в потомстве своей фамилии, потому и завещание составил хитро, отписав все наследство - деньги, товар, каменный дом, склад, две лавки в Верном и одну в Илийске - не первому своему сыну Дмитрию, а его старшему потомку мужеска полу. А ежели такового не случится, имущество отходило ко второму сыну - Семену. Дмитрий же до времени считался хранителем и распорядителем семейных капиталов.

Семен Алексеевич - уже и в те времена известный пьяница и мот - завещанию, ясное дело, не обрадовался. Ни к какой службе он был непригоден, отошедшую ему денежную долю в несколько лет частью прогулял, частью проиграл в карты и жил с тех пор все больше братними вспомоществованиями. После случившегося с Дмитрием Алексеевичем несчастья Семен воспрянул духом и принялся вовсю занимать деньги, твердя, что его фортуна еще себя выкажет: вот, дескать, родит Ванда дочку, а брату-то жить недолго осталось - и станет он враз именитым купцом. Появление близнецов окончательно расстроило его планы, Семен запил пуще прежнего, окончательно опустился и, если бы не небольшая сумма, ежемесячно выделяемая ему по-родственному Вандой, должно быть, кончил бы тем, что нанялся к киргизам баранов пасти.