Петр Хомяков - Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А

Когда стало темнеть, осмотрелись. На горизонте никого не было. И хотя сундуки были старинные и представляли немалую ценность, их отправили за борт. И этого никто не видел.

Рукописи и книги спрятали в потайные места этого явно не столько туристического, сколько контрабандного судна. Прятали попарно. О месте своей части спрятанного знала только пара, состоящая из члена команды и одного из группы Кузнецова.

Солнце закатилось.

Патрик послал очередной импульс. Потом долго слушал с радистом эфир.

Оружие лежало наготове. Но никто его не взял с собой спать. Хотя вахтенные были при пистолетах.

Корабль был взят быстро и профессионально. Захватившие его спецназовцы поставили своих людей в машину и на руль. Выставили охранение на палубе у люков. А пленников – команду Кузнецова и экипаж, собрали в единственном пригодном для этого помещении – в баре с танцзалом. Выстроив вдоль одной из стен под дулами автоматов конвоиров.

Пока Кульбай молча разглядывал пленников, часть захватчиков, не занятых на руле, в машинном отделении и на постах, рассыпалась по кораблю в поисках сундуков. Но их не было.

Один за одним подходили они к Кульбаю с докладами. То, что сундуки не найдены, было не критично, но неприятно. Операция, начавшаяся так легко, затягивалась.

Новый корабль ВМС Румынии, недавно купленный в Англии, после ходовых испытаний вышел в свое первое плавание. Для демонстрации своей лояльности Западу, это плавание планировалось провести у границ бывшего СНГ. На борту находился то ли представитель фирмы-изготовителя, напросившийся пойти в первое плавание сделанного ими судна, то ли представитель НАТО. Никто из экипажа этого толком не знал. Знали только, что самое высокое начальство делегировало этого гостя на корабль, и было к нему более чем почтительно.

Поэтому в полночь, когда капитан неожиданно пришел на мостик, и этот представитель был с ним, никто не удивился.

– Сколько до цели? – спросил неизвестный.

– Четырнадцать миль, – ответил капитан. На корабле по плану проходили некие учения.

– Скорость?

– Тридцать узлов.

– Ситуация в воздухе?

– Их курс только что пересек вертолет, следовавший со стороны Севастополя.

– Можете прибавить ход?

– Эта модель позволяет на форсированном режиме делать тридцать пять узлов.

– Прибавьте ход. Да, и скажите радисту, чтобы был особенно внимателен.

– Где книги! – спросил Кульбай, обращаясь сразу ко всем.

Все молчали, и только тут Кузнецов заметил, что Патрика нет среди них. Он оглядел своих товарищей. Заметили, или не заметили? Выдадут в случае применения сильных средств или не выдадут? Разумеется, выдадут. Весь вопрос, сколько продержатся.

Кульбай, между тем, и не надеялся на ответ.

Он понял, что книги перепрятаны. Сундуки, скорее всего, выкинуты за борт. На что они надеялись, делая это? Если бы этот сановный бандит задумался в первую очередь над этим, все могло бы обернуться иначе. Но это было лишним для него. Мало ли на что они надеются. Надо было, не теряя времени, начать потрошить пленников. И начинать надо с главного. Расколется он, расколются и остальные.

Он подошел к Кузнецову и сделал знак командиру спецназа.

Тот выдернул его из группы пленников и отвел в сторону.

А затем стал справа от Святослава и упер ему в бок ствол автомата.

– Где книги?

– Какие книги?!

Кульбай умело ударил Кузнецова. Того прошила острая боль. Он с трудом сдержал крик.

Сколько я выдержу так, – подумал он. Эта мысль отвлекла его на мгновение от происходящего. И он пропустил второй удар. В глазах поплыли зеленые круги.

– Третий раз будет еще больнее, – сказал Кульбай. – А потом я прекращу это бесполезное занятие, и мы перейдем к другим более действенным методам.

– Я, правда не знаю, – сказал Кузнецов. – Мы только их вынимали из сундуков. А прятал наш главный. Можете спросить у любого.

– Радиомаяк включился, – доложил на мостик радист.

– Уточните курс по радиомаяку и идите с той же скоростью, – сказал неизвестный капитану.

И тот сделал соответствующие распоряжения.

Кульбай оглядел пленников.

– Ну, кто был главным?

– Его здесь нет, – неуверенно начали говорить все сразу.

– Как его звали?

– Мы не знаем, он представлялся нам Петей.

– Что это за Петя? – спросил Кульбай у Кузнецова.

– Он не Петя, он Патрик. Американец. Мы выполняли его заказ. С самого начала. Я вам могу все про него рассказать. Спрашивайте.

Кульбай задумался. Все это резко меняло дело. А вдруг это не правда? И этот умник просто умело тянет время. А что, он тонко рассчитал, что такие сведения заинтересуют Кульбая.

Пауза затягивалась.

– Сколько до цели?

– Пять миль.

– Они могут видеть наши огни?

– Уже да.

– Мы их видим?

– Да.

– Курс на них. Скорость та же.

И тут Кульбай снова неожиданно молча ударил Кузнецова.

Тот согнулся. Но это была ловкая имитация. Он внимательно следил за Кульбаем и заметил этот удар. Успел максимально напрячь пресс. И сохранил дыхание. Спасло его и то, что на этот раз Кульбай ударил неожиданно, но не холодно, а с видимым раздражением. Просто со злости врезал поддых.

Кузнецов имитировал глубокий нокдаун. И тут услышал.

– Генерал, по правому борту судно! Идет на нас полным ходом.

– До цели три с половиной мили. Они пытаются развернуться и уйти.

– Продолжать сближение.

– Я же говорил, что он американец, а вы не верили! – закричал Кузнецов, как будто только что отдышавшись.

– Развернуться и уходить полным ходом. Капитан, где капитан?!

– Вот он, – вытолкнул капитана спецназовец.

– Каков ваш максимальный ход?

– Двадцать узлов.

– Механик, где механик?!

Корабль между тем разворачивался к востоку и прибавлял ход.

– Вот он!

В середину зала вытолкнули механика.

– Или ваша посудина разовьет достаточный ход, или тебя пристрелят немедленно! В машинное отделение. Быстро!

Механик в сопровождении одного из спецназовцев вышел за дверь. И тут машина вдруг стала.

– Я же говорил, что он где-то спрятался! – заорал Кузнецов.

– Молчи, скотина!

Он получил оглушительный удар от стоявшего сбоку командира спецназа. Удар тоже явно не рассчитанный на то, чтобы послать его в нокаут. Если бы это было так, то он бы сейчас валялся на полу. Спецназовец ударил его, чтобы просто согнать злость. Хотя в ушах все равно зашумело. Спецназовец ведь только и занимался тем, что оттачивал свои удары. Ничего другого в жизни он делать не умел.

– Они стали. Потушили огни. До цели полторы мили.