Василий Шахов - Тень Уробороса.Фарс

Родные Джейн Соколик гостей не ждали. Елена, дочь Джейн, бледная женщина с грубоватыми чертами лица и диковатыми навыкате глазами, была откровенно не рада нашему приходу и тому, что мы оторвали ее от просмотра. А вот старик, читающий газету в кресле у окна, не выразил никаких особенных чувств, даже не поднял головы.

На вопрос Джоконды о Ковиньоне Елена Соколик раздраженно бросила, что муж сейчас отдыхает и она, мол, не имеет ни малейшего желания беспокоить его. А подтекстом звучало: «Не убраться ли вам куда подальше?»

Убираться мы не намеревались. Я решил немножко расположить к себе эту неприветливую даму. Делать это в открытую, обычными «грубоматериальными» способами — бесполезно. Только раздразню дракона в его логове, а Соколик имеет, как хозяйка, все основания «попросить» нас со своей территории.

Пришлось пофантазировать и найти в Елене хоть какую-нибудь мало-мальски соблазнительную черту. И я нашел, как ни странно! Ее достоинством оказались коленки, маленькие, изящные, точеные. Их она и выставляла напоказ, понимая это.

Я легонько коснулся ее ножек. Нет, не физически! Конечно, не физически! Мне пришлось хорошо постараться, чтобы посыл «секси» не отразился на мне самом. Парни-«эльфы» тут же разобрались, что к чему, и подключились ко мне, с трудом сдерживая улыбки на лицах. Хотел бы я увидеть эту вакханалию их глазами! Жаль, не дано. Лишь очень смутно, смазанно, я ощущал, как их посылы ввинчиваются в ее энергополе.

Джо тем временем сказала, что мы подождем, и без приглашения уселась поодаль, воззрившись якобы на голограмму, а на самом деле наблюдая за нашими безобразиями.

Увы, Елена Соколик оказалась полностью фригидной. Бедняга ее муж… Она не поддалась, а может, даже не почувствовала нашего учетверенного вторжения. Лишь перекинула ногу на ногу, меняя положение и все так же враждебно поглядывая на раскованную «эльфийку».

— Хелен, на твоем месте я был бы поосторожнее с капитаном, — вдруг произнес старик, опустив свою газету и воззрившись на меня. — Козерог, родившийся в год Быка — смесь не для слабонервных…

Я немного удивился. Как это он угадал мой зодиак и год рождения, интересно? Когда я был мальчишкой, мать говорила всем, что я Тигренок (ну, водились когда-то на Земле такие звери). А потом ее подруга, доморощенный астролог наподобие этого деда, убедила Маргарет, что я-де отношусь еще к году Вола — по восточному календарю, ведущему отсчет лет вразрез с общепринятым исчислением. Не сказать, что в результате этих открытий жить мне стало проще или труднее, но нынешний факт налицо: Соколик-старший безошибочно классифицировал мою «астральную принадлежность».

— Папа, я разберусь сама! — отрезала Елена.

— Валяй! — согласился старик и снова погрузился в чтение.

К нашему всеобщему… ну, удовольствием это не назовешь — утешению, на лестнице, ведущей в спальную зону дома, раздался звук шагов.

В гостиную спустился археолог.

Эдуард Ковиньон, долговязый длинноносый мужчина, будь он актером, своим типажом прекрасно подошел бы на роль чудаков-ученых из старинных приключенческих фильмов. Попавшись на удочку стереотипов, я тут же принялся искать в нем признаки рассеянности. Однако археолог был всего лишь оживлен. Странно: быть в столь прекрасном расположении духа после того, как утром чудом избежал смерти… Можно позавидовать не только возможности выспаться, но и стальным нервам этого парня.

— Прошу ко мне, — сказал он, откровенно любуясь Джокондой. — Раз уж вы по мою душу, как говорится!

— И этот — туда же! — услыхал я бурчание ревнивого Чезаре, напрасно изображающего, будто ему на все наплевать: мне уже давно казалось, что он слегка влюблен в свою начальницу.

А вот кабинет археолога оказался вполне пригодным для съемок научно-фантастических фильмов. Вся комната была завалена старыми книгами, на столе красовался громадный микроскоп, какие встретишь еще и не во всякой лаборатории ВПРУ. Были тут колбы, кисти, коробки, инструменты непонятного (мне) предназначения и еще масса всякой, не нужной обывателю, рухляди. От вида всего этого Джоконда едва заметно поморщилась. Кому не известна ее почти патологическая педантичность и тяга к аккуратности? Пожалуй, только неряшливостью и можно было пронять невозмутимую «эльфийку».

— Кажется, я вас где-то видел? — взглянув на меня, спросил археолог.

— Очень даже может быть, — расплывчато откликнулся я.

Хозяин кабинета, потирая руки, предложил нам сесть и первым оседлал стул, словно закрывшись от нас его спинкой. Своей жилистостью и явной неприхотливостью ученый напомнил мне алтайскую березу. Отец часто возил меня в те края, питая непреодолимую и необъяснимую тягу к горам Тибета и Алтая. И там, в глухой тайге, я частенько видел эти белоствольные деревца, растущие прямо из базальтовых глыб. Как им удавалось выжить — не представляю, но факт остается фактом: южная и юго-восточная часть материка Евразия оказалась территорией, которая выстояла и сохранилась в смертоносном дыхании Завершающей войны. Отец говорил, что это из-за гор и из-за особой энергетики, свойственной этим местам.

— Мы с неофициальным визитом, господин Ковиньон, — тихо заговорила Бароччи. — Просто хотим задать вам несколько вопросов…

Ее голос, почему-то приобретший вдруг странные нотки, был не просто тих, но и слаб. Я почувствовал, что никуда уже не стремлюсь. Вот так бы сидеть тут вечно и слушать, как говорит Джоконда. А говорила она, если вслушаться, всякую ерунду: о том, что всегда интересовалась историей древних цивилизаций, о нелегком труде археологов, о последних открытиях. Я сонно моргнул и едва сдержал сладкую зевоту. У меня было ощущение, что кто-то невидимый мягко касается кожи моей головы, делая релакс-массаж.

— Но теперь я все-таки поговорю о том, ради чего мы побеспокоили вас, синьор Ковиньон, — Джо ласково улыбнулась, тронула руку Эдуарда, и тот совершенно обмяк в своем «седле». — Вы везли с собой багаж, господин профессор. Это, если не ошибаюсь, были камни из Египта?

Тон хозяина кабинета был теперь вялым, ритм речи — замедленным, с придыханием, как и у Бароччи:

— Вы, леди, хорошо осведомлены… Только эти камни не из Египта… И не совсем камни…

— Тогда что же это такое?

Она слегка, с доверительным видом, склонилась к нему, и взгляд археолога застрял в разрезе ее белоснежной блузки. Я даже прозрел, и тут же сон отпустил меня: Джо незаметно, без лишних манипуляций, достигла того, на чем «сломались» мы с «эльфами», обрабатывая Елену Соколик. Гм! Значит, не только древностями интересуемся, господин профессор? Уж совместить понятие «древность» с умопомрачительной ложбинкой между упругими полушариями груди Джоконды мог бы только полный кретин или законченный импотент. Импотентом хозяин кабинета, судя по всему, не был. Кретином, вроде, тоже…