Джонатан Барнс - Сомнамбулист

— Мечта? — Эдвард рассеянно передвигал осколки по полу, без видимого порядка раскладывая их в новый узор.

— Так вы беретесь?

— Вопреки моему здравому смыслу,— рассеянно кивнул иллюзионист.

— Как прикажете вас понимать?

— А так, что здесь что-то неправильное, инспектор. Это не рядовое преступление, в этом кроется куда больший смысл. Мы стоим на пороге чего-то ужасного.

— Господи боже мой.— Мерривезер рассмеялся.— Вы всегда такой мрачный?

Мистер Мун не ответил, а только воззрился на инспектора немигающим, исполненным торжества взглядом. Пристыженный детектив умолк.

Сомнамбулист сделал ребяческое лицо и написал еще одно слово.

ИСПУГАННЫЙ

Эдвард даже не улыбнулся.

— Так и должно быть,— пробормотал он.— Всем нам следует бояться.

Дело об убийстве Сирила Хонимена стало шестьдесят третьим по счету расследованием Эдварда Муна. И девятнадцатым, в котором ему помогал Сомнамбулист. А также тридцать четвертым — из санкционированных Мерривезером с благословения Скотленд-Ярда.

Данному расследованию также предстояло стать последним в его карьере.

Обычно мистер Мун начинал с того, что вникал во все детали убийства, обшаривал место преступления, прочесывал улицы в поисках зацепок, допрашивал свидетелей, не исключая второстепенных. Но в данном случае все его усилия почти не дали результата. Впечатление складывалось такое, будто улики каким-то образом уничтожены. Словно почву для расследования чьи-то заботливые руки выпололи до состояния пустой школьной доски, превратили ее в tabula rasa. Он проводил долгие часы в Архиве, но не мог отыскать ни следа, ни намека, ничего, относящегося к делу Хонимена и проливающего хотя бы каплю света на его безвременную кончину.

В конце первой недели поисков они с Сомнамбулистом нанесли визит родителям покойного. Скорее из вежливости, нежели надеясь на какую-либо зацепку. Те жили в большом загородном доме, в нескольких милях от самых далеких пригородов, а от взглядов извне их имение загораживали акры великолепной зелени.

Через час после их прибытия — его они провели в прихожей, словно какие-нибудь мелкорозничные торговцы,— к ним с громким шарканьем вышел слуга и сообщил, что хозяин и хозяйка, уже и без того весьма недовольные их присутствием, так и быть, изволят принять одного из них. Сомнамбулист с готовностью отказался от предоставленной чести, и в продуваемый сквозняками кабинет, естественно, пришлось отправиться мистеру Муну.

Хонимены восседали за огромным дубовым столом в дальнем конце помещения. Вставать при появлении Эдварда никто не счел нужным. Ему лишь сухо указали на стул. Выслушав объяснения относительно цели визита — а говорить приходилось громко из-за приличного расстояния до собеседников,— родители убитого отреагировали на слова мистера Муна без всякого энтузиазма. Мистер Хонимен, человек с землистым, изнуренным лицом, затянутый в полосатый костюм, заявил, что они уже рассказали полиции все, что знали, и подобное вторжение к ним считают откровенно необоснованным, а возможно, и незаконным.

Эдвард попытался объяснить, что представляет он не полицию, и намекнул, причем довольно нескромно, на весьма немалый шанс, больший, нежели у кого-то другого, довести расследование до успешного завершения. Хонимен фыркнул, явно собираясь вспылить, но тут вмешалась его супруга, взглядом василиска пригвоздив Эдварда к стулу.

— Мой сын мертв. Мы уже отвечали на все эти вопросы. Полиция сделала все возможное для расследования этого дела. Мы с мужем удовлетворены. И нам уж точно не требуется помощь любителя. — Последнее слово она почти выплюнула, словно пытаясь вытолкнуть застрявшую между зубами частицу хряща.

— Моя жена женщина набожная,— мягко добавил мистер Хонимен, словно данное обстоятельство все объясняло.

Мистер Мун встал и молча покинул кабинет. Аудиенция явно окончилась.

Сомнамбулист ждал снаружи, разглядывая рыбу в пруду и беседуя посредством доски и мела с садовником о тонкостях древесной хирургии.

НУ?

поинтересовался он у мистера Муна.

— Ничего,— угрюмо мотнул головой тот и зашагал по шуршащим листьям.

Потом, уже в поезде, он почти рассерженно выпалил:

— Может, это просто случайность? Немотивированное убийство?

Сомнамбулист в ответ лишь пожал плечами.

— Но оно кажется таким подготовленным. Спланированным . Ощущение... театральности. « Гран Гиньоль ». Это работа не рядового головореза.— Эдвард замолк, достал портсигар и, к отчаянию других пассажиров, принялся заполнять вагон густым едким дымом.

Следующим вечером мистер Мун и Сомнамбулист получили приглашение на прием.

Леди Глайд, хозяйка приема, в ранние годы существования Театра чудес входила в число его постоянных зрителей, и именно она первой представила Эдварда высшему свету. Ее особняк в Пэлл-Мэлл следовало бы назвать уродливой, кричащей постройкой. Настоящий храм богатства и вульгарности, лабиринт проходных комнат и залов, несмотря на огромные размеры, тем вечером забитых почти до отказа.

Лакеи, приняв их шляпы и пальто, проводили обоих сквозь толпу в гостиную. Струнный квартет сражался с какой-то барочной сонатой или чем-то в этом роде. Впрочем, музыка все равно тонула в гомоне разговоров, заливистом хохоте, иногда все же переходящем в сдержанный смех, звоне бокалов. Она терялась в звуках, не содержащих даже капли искренности. Слуга остановился в дверях и объявил с профессиональной скорбью пастора, читающего отходную:

— Мистер Эдвард Мун и Сомнамбулист!

Шум тут же прекратился, все головы повернулись в сторону вновь прибывших. Мистер Мун, некогда звезда всех модных суаре Лондона, изобразил самую обворожительную из своих улыбок, чтобы в ответ получить от присутствующих короткий безразличный взгляд. Затем все вернулись к прерванным занятиям, словно не произошло ничего особенного... Еще десять лет назад целые толпы ринулись бы к нему, распихивая друг друга и проталкиваясь поближе лишь для того, чтобы поздороваться, пожать руку или предложить выпить. Многие бы просили автограф. Ныне же человеческое стадо уделило иллюзионисту каплю интереса и снова напрочь позабыло о его существовании.

Слуга сунул им в руки бокалы и исчез, оставив на милость толпы. Сомнамбулист ткнул Эдварда локтем. К ним сквозь ряды гостей направлялась унылого вида дама с выставленным вперед подбородком.

— Мистер Мун!

— Леди Глайд! — Иллюзионисту пришлось возвысить голос, дабы перекричать толпу.

Наконец она добралась до них и вцепилась в руку Эдварда с силой утопающего.

— Мистер Мун,— выдохнула она,— Уверяю вас, я и половины этих людей не знаю.