Збигнев Ненацкий - Операция «Хрустальное зеркало»

Проследовали и сами подводы – обычные крестьянские фурманки, на досках которых поверх соломы лежали мертвые тела. Зыбкое, колеблющееся пламя перебегало по их вздувшимся, почти черным лицам. От телег тянуло тошнотворным трупным запахом.

За подводами в полном боевом порядке, с обнаженными головами медленно шли две роты солдат Рокиты. Мерцали факелы, разбрызгивая, искры, выл колокол на башне костела. Бледный свет странно преобразил человеческие лица: они напоминали посмертные маски – черный провал носа, пустые ямы глазниц.

– Вы еще ничего не понимаете? – услышал он шепот Анастазии.

Да. Он пока ничего не мог понять.

– Это везут на кладбище тех девятерых, которых расстреляли. Чтобы похоронить как полагается. Их расстреляли на тюремном дворе. Трупы свалили в старый бункер в лесу, только немного присыпав землей. Пастух, который рано утром выгнал коров на лесную опушку, заметил это… Рокита направил туда своих людей, и тела откопали.

Похоронная процессия уже миновала их. Постепенно осела пыль на дороге, поднятая копытами лошадей. Колокол продолжал стонать.

– Идем, идем на кладбище, – Анастазия потянула Альберта за руку.

Он вырвался.

– Вы что, с ума сошли? – грубо крикнул он. – Вы забываете, что я выступаю в роли сотрудника органов госбезопасности. Мне только не хватало, чтобы кто-нибудь из ваших парней, попав в лапы Яруги, выложил ему: «Я видел майора УБ на кладбище в компании Рокиты и пани Перкун. У них очень трогательная дружба».

– Смелостью вы не отличаетесь.

– Просто я не хочу быть дураком.

Цепь огней уже сворачивала к монастырю. Там, на невысоком пригорке, находилось небольшое сельское кладбище. Луна скрылась за тучами. Налетел порывистый ветер, лес мрачно зашумел, вторя голосу приближавшейся грозы.

…Альберт и Рокита сидели в двух шагах друг от друга на стволе поваленной сосны у самой опушки.

Их разделяли полная темнота, осторожность, а может быть, и взаимное недоверие. Когда над лесом вспыхивали молнии, они различали только силуэты друг друга: на мундире Рокиты поблескивали металлические пуговицы, орел на околыше и окантованный жестью козырек воинской фуражки. Голос Рокиты звучал низко, приглушенный шумом ветра и далекими громовыми раскатами. С минуты на минуту мог хлынуть дождь. Рокита говорил торопливо:

– Благодарю вас, пан майор, за предостережение относительно Медведя. Признаюсь с сожалением, что вначале я сдержанно отнесся к вашему предупреждению. Впрочем, вы выражались очень неясно или же мне неточно передали. Медведь? Боже, это же мой лучший друг, приятель. И вдруг – изменник. Продался Яруге… Мы его подвергли допросу. Он признался. Я пристрелил его из своего пистолета. Собственноручно. Сделал я это для острастки. Я слышал, пан майор, будто вы сетовали по поводу того, что я подсылал к вам своих хлопцев. Правда ли это? Парнишка, который был у вас, вернулся ко мне и говорит: «Этот тип никакой не англичанин, а убек». Я спрашиваю его: «Почему ты так думаешь?» – «Сам мне так сказал». – «Он тебе об этом сказал?» – «Ну да…» Чувствую, что парень чего-то недоговаривает. Прижал я его как следует и узнал, что вы отобрали у него пистолет и швырнули на газон. Это окончательно убедило меня в том, кто вы на самом деле.

«Эх ты, глупец, – говорю я парню. – Если бы это был настоящий убек, ты бы уже давно сидел за решеткой. А он тебе пистолет возвратил. Откуда ему было знать, что ты от Рокиты, а не подослан из УБ?» И тогда я решил, что лучше всего поручить Анастазии связаться с вами. Но потом мы снова перепугались. Нам показалось, что вы действительно из УБ, а между тем Анастазия уже успела показать вам подземелья в монастыре…

– А потом вы попали в безвыходное положение, – сухо прервал его Альберт.

– Вы осуждаете меня за этот налет на город?

– Зачем вы убили учителя Рамуза? Вам хочется настроить против себя интеллигенцию?

– Что делать! Интеллигенты должны помнить, что всегда найдутся люди, которые будут вести счет каждому проступку любого из них. Впрочем, Рамуз погиб по другим причинам. В моих отрядах его считали другом Перкуна. Но какой это, с позволения сказать, друг, если на него нельзя положиться, если он может всадить нож в спину? Я не нуждаюсь в вероломных друзьях. Он, видите ли, собирался помирить меня с коммунистами!

– Что вы думаете предпринять?

– Не знаю. Это решит штаб. Мое мнение: ситуация сейчас такова, что пора расформировать группу. Некоторые пусть постараются нелегально перебраться через границу, остальные подадутся на западные земли. Главное, переждать самый тяжелый момент. Потом я снова всех созову.

– В распоряжении УБ имеются подробные описания примет почти любого из вас. Под землю вам спрятаться не удастся. А на земле, да к тому же в Польше, доберутся до каждого…

– Ну, а что вы нам советуете, пан майор?

– Вы не спрашивали совета, когда еще имели силу.

Рокита не отвечал. Альберт тоже хранил молчание. Гроза приближалась, тьма густела с каждой минутой.

– Мой совет таков, – медленно произнес Альберт. – В Польше находится офицер английской разведки, полковник Джонсон, который, разумеется, под другой фамилией работает в Министерстве национальной обороны. Необходимо, чтобы вы с ним побеседовали. Он сможет вам помочь, у меня же, увы, иные задачи. Я знаю, что в столь же тяжелом положении отряд Желязного на Люблинщине. Может быть, вам стоит объединиться?

– А как туда перебраться?

– С этим будет немного трудновато. Однако я постараюсь вам помочь. Как офицер органов госбезопасности, я смогу раздобыть грузовую автомашину с эмблемой Красного Креста. Вы сядете в нее вместе со своими лучшими людьми, и мы двинемся в путь прямо средь бела дня. Я сам поведу грузовик. По дороге, где-нибудь под Варшавой, вас будет поджидать полковник Джонсон. Вы перейдете в его машину. Я же с вашими парнями отправлюсь дальше. Вы нагоните нас в лесу под Гарволином. Желязного известят, и он будет в условленном месте. Разумеется, вам со своими людьми придется пойти под его команду.

– Не согласен! – закричал Рокита.

– Это неизбежно. Там его район. Вы приезжаете к нему, а не он к вам. Впрочем, поступайте, как знаете. Не я разрабатывал этот план, а полковник Джонсон

– Не согласен!

Молнии перечеркивали черное небо. Их резкий блеск слепил глаза. Ветер уносил слова Рокиты куда-то в сторону. Альберта забавлял подрагивавший силуэт Рокиты – приземистая, словно тумба, фигура с выпиравшим животом.

– До послезавтрашнего вечера я должен получить от вас ответ, – Альберт постарался перекричать шум разбушевавшейся стихии.

Ливень забарабанил по листьям. Альберт поднялся, подал руку Роките.

– Итак, послезавтра вечером, – повторил он. Крупные холодные капли попали ему на волосы, проникли за ворот. Альберт припустил через поля к монастырю. Но ливень настиг его через десять-пятнадцать шагов, хлестал по голове и спине, сплошной поток воды заливал лицо. Альберт ворвался в свою келью запыхавшийся, промокший до нитки. Анастазия принесла горячий чайник. Не обращая на нее внимания, он сбросил с себя мокрую одежду и, завернувшись в тонкое одеяло, стуча зубами, улегся на постель. Анастазия придвинула к нему скамейку с горячим чаем. Альберт пил, обжигая губы. Его бил озноб, и чай проливался на пол. За толстыми монастырскими стенами неистовствовала буря, потоки дождя скатывались по стеклам узкого оконца. Неожиданно погас свет – вероятно, где-то молния угодила в провода. Альберт отставил стакан, лег навзничь на постели и прикрыл глаза. Он вздрагивал от внезапного и резкого блеска молний, которые полыхали прямо над крышей монастыря.