Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

— А вдруг там бомба? Или змея, — попробовала пошутить Шано. Но Чарли был серьезен.

— Все может быть, — ответил он, — и тем не менее следует соблюдать приличия!

Пока они поднимались в номер, Чарли поведал Шано о том, как в иные времена даже приказ короля покончить собой хорошо выдрессированный чиновник должен был встречать с такой же велеречивой благодарностью, как и назначение на должность.

— Уже само то, что их величество изволили подумать о тебе, ничтожнейшем, должно было наполнить сердце трепетом, — назидательно сказал он под конец.

— Ты серьезно? — спросила Шано. — Что-то я не заметила в тебе подобного трепета там, на терраске.

Чарли улыбнулся.

— Традиции — это приправа к пресному рису обыденности, — произнес он наставительно.

Сузи в номере не оказалось, и Чарли принялся куда-то названивать, а Шано, переодевшись в ванной, вернулась к подарку.

— Ого! Чарли, иди-ка сюда! — воскликнула она, открыв шкатулку.

Чарли мгновенно оказался рядом, отстранив — буквально отпихнув! — Шано от столика, готовый то ли прикрыть ее своим телом от возможного взрыва, то ли принять на себя укус ядовитой твари; такой прыти Шано просто не ожидала и потому поглядела на него с невольным уважением.

Однако предосторожность оказалась излишней. Сообразив это, Чарли извинился.

— Все равно спасибо, — ответила Шано.

В шкатулке вместо бомбы или змеи оказалась статуэтка; точнее — композиция из двух фигурок: старец преклонных лет и юная прелестная дева, играющие в цзю-вэй, — черный коралл и золото; ожерелье из тех же материалов и свиток на куфа-ран-танге, китайском и английском довершали дар экс-короля. Сама шкатулка была из сандалового дерева, благоухающего экзотическими ароматами. Поистине — царский подарок!

Шано взяла статуэтку на ладонь. Приятная тяжесть трехдюймовых фигурок, теплый блеск золота, матовая чернота коралла. Старец зябко кутался в богатые одежды, а полуобнаженное томное тело красавицы разнежил зной. Тонкая ткань, покрывающая ее тело, не скрывала, а, наоборот — подчеркивала линии спины, талии, бедер, открывая маленькие острые грудки; тяжелые волосы убраны в затейливую прическу.

— «Мудрец и нимфа», — с интонацией знатока произнес Чарли. — Работа неизвестного мастера, начало девятнадцатого века. Довольно распространенный сюжет для того времени.

— Из чего следует, что она нимфа? — спросила Шано.

— Она играет в цзю-вэй, — пояснил Чарли и невозмутимо добавил: — Считается, что женщины не способны к этой игре.

Шано ухмыльнулась. Может, в Куфанге искусство игры в цзю-вэй доступно только нимфам, однако она-то начала выигрывать уже во второй партии. Ну, чем не нимфа!

— Ах, а я-то, глупая, подумала, что его высочество экс-короля привлекла моя несравненная красота, — вздохнула она притворно, — а это просто экзотика…

— Во всяком случае, его высочество отнесся к тебе с благоволением. А это уже немало, — сказал Чарли, рассматривая свиток. — Это дарственная на статуэтку и разрешение на ее вывоз из страны.

— Да?

Оказывается, подобные знаки внимания со стороны государей традиционно соответствуют охранной грамоте: если, допустим, Шано задержит полиция или возникнут иные неприятности, ей достаточно будет предъявить свиток, и ее если не отпустят с великими почестями, то, по крайней мере, с теми же почестями препроводят в отдельную, более комфортабельную камеру — все зависит от обстоятельств, ведь Куфанг — хотя и монархия, но все же вполне правовое государство.

— Хм, будем надеяться, что это мне не пригодится, — прокомментировала пояснение Чарли Шано.

Она было хотела добавить, что государь скорее хотел таким способом предупредить самого Чарли от возможных посягательств с его стороны на честь, достоинство и — как знать! — имущество его, государя, партнерши по цзю-вэй, но тут зазвонил телефон.

— Здравствуй, девочка, — услышала она в трубке знакомый голос. — Рад тебя слышать. Судя по тому, что в газетах ничего не пишут о Куфанге, я заключаю, что с тобой — по крайней мере пока — ничего существенного не случилось. Или ты на всякий случай перестреляла всех иностранных корреспондентов в целях сохранения тайны следствия?

— Здравствуйте, патрон, — обрадовалась Шано. — Вы слишком хорошо обо мне думаете. Стану я заботиться о тайне следствия! Да я и не захватила с собой оружия.

— Ну-у, — раздумчиво протянул Мюллер, — оружие ты могла прикупить на месте. А корреспондентов перестрелять по какой иной причине. Из личной скромности, например.

— Спасибо на добром слове, но похвастаться мне нечем, — вздохнула Шано. — Хожу хвостом за Сузи и жду, когда она что-нибудь разузнает.

— А она разузнает?

— Во всяком случае, она пробует это сделать.

Господин Мюллер на том конце провода отчетливо тяжело вздохнул.

— А что у вас? — спросила Шано. — Есть новости?

Вздох повторился.

— Новости-то есть, — ответил Мюллер, и его изменившийся тон заставил Шано насторожиться. — Новости-то есть, — повторил он. — Вот только вряд ли они тебя обрадуют.

— Что-то с Анной? — повторила Шано вопрос, который недавно задавала доктору Маколи.

— Анна покончила с собой три часа назад, — сказал Мюллер. — Мне звонил Бернар. Он только что вернулся с вызова.

— О господи! — выдохнула Шано. — Куда же персонал смотрел?

— Ей всего несколько секунд понадобилось. Выбила стекло и прыгнула с восьмого этажа. Перелом позвоночника и прочее.

Шано промолчала. Она не знала, что сказать. В голове у нее крутился единственный вопрос: а сама ли Анна выбила стекло и прыгнула вниз? Не помогли ли ей… Но вслух она этот вопрос задавать не стала. Ясно же, что раз на место выезжал сам Коэн, то он уж проверил все от и до, и раз патрон не говорит об этом — значит, тут чисто.

— Алло, — вывел ее из задумчивости голос господина Мюллера, — ты еще слушаешь?

— Да, — медленно сказала Шано. — Не дай нам бог такой смерти.

— Не дай нам бог такой жизни, — в тон ответил господин Мюллер. — Ты представляешь, как она выглядела? На сколько лет?

Шано снова промолчала, она не хотела этого представлять.

— Ладно, — встряхнулась она. — А что еще?

— Только благие пожелания.

— И ничего существенного?

— За четыре дня много не раскопаешь, — ответил патрон. — Ты сама должна это понимать. Да еще в таком странном деле.

— Будем надеяться, хоть Сузи нас чем-то порадует, — вздохнула Шано и пояснила, уловив удивленное восклицание на том конце провода: — Она сегодня в свободном поиске.

— Будем надеяться, — согласился господин Мюллер, — больше ничего не остается. Наши методы тут бесполезны. Я заранее говорил, что мы с Бернаром вам здесь не помощники.

— Перестаньте, патрон. Пессимизм вам не идет.