Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

Они выскочили за ворота и побежали вниз по аллее, к городу. «Куда мы? — удивилась Шано. — Нам же не туда…» Но у итальянца, похоже, было на этот счет свое мнение.

Стрельба из внутреннего двора переместилась на улицу. За стеной храма что-то горело. Издали заунывно выли, приближаясь, полицейские сирены. Шано оглянулась, чтобы увидеть, как Сузи в сопровождении своего американца и кого-то из малайцев убегает в другую сторону. «Правильно уходят, — мелькнуло в голове у Шано, — а я, как дура с этой сумкой…»

Она огляделась. Мауро куда-то пропал, видимо, не заметил, как она отстала. Поискав взглядом, Шано шагнула с дорожки, сунула сумку в узкое дупло огромного дерева, посмотрела — со стороны не видно, а завтра она ее заберет.

Автоматная очередь с той стороны, где исчез итальянец, заставила Шано искать пути к отступлению самостоятельно.

Она свернула вправо, побежала по рощице низкорослых деревьев между стенами храмов.

Это было ошибкой — ее и здесь встретил треск автомата. Хорошо еще, что стрелок взял чуть-чуть выше — на Шано только посыпались срезанные пулями ветки.

Упав, она притихла, моля всех известных ей богов, чтобы у стрелка не оказалось прибора ночного видения. «Дура! Какой, к дьяволу, прибор! — одернула она себя. — У меня же за спиной пожар!»

Она приподняла голову. Невысокий человечек в длинных жреческих одеждах стоял в нескольких шагах от нее — и когда успел подойти! — смотрел он, правда, в другую сторону, но что ему стоило оглянуться?

Шано огляделась. Кажется, этот монах, жрец или кто он там, был один.

Шано нашарила рукой какой-то камушек и кинула его в сторону. Низкорослый обернулся на звук и оказался боком к Шано.

Тогда она бросилась на него, пытаясь выдрать из его рук автомат. Автомат затрясся, выпуская очередь, но ствол был направлен вверх.

Шано дернула еще раз, и оружие оказалось в ее руках. Она ударила им обезоруженного противника куда попало — попало прикладом в ключицу и шею — и кинулась бежать.

Сзади заорали; высокий голос выкрикивал что-то с характерной для юго-восточной Азии интонацией, на европейский слух звучащей агрессивно; снова зазвучали выстрелы. Шано с налету наскочила на невысокую каменную стену, примерно ей по пояс. Выстрелы приближались, и Шано решилась. Она быстро взлетела на стену и спрыгнула в темноту на той стороне.

Обратная сторона стены оказалась неожиданно высокой. Шано, не рассчитав высоты, не сумела вовремя сгруппироваться, упала на бок и от резкой боли в плече потеряла сознание.

Сколько времени она пролежала так, Шано определить не смогла. Порой она словно бы выплывала из забытья, но то, что запомнилось, могло быть и бредом и явью…

В первый раз она видела рядом с собой кобру. Змея лежала, свернувшись на плоском камне неподалеку; Шано четко разглядела ее круглый желтый глаз. Было светло — значит, уже наступило утро. С неба опустилась большущая птица, опасливо покосилась на Шано, легонько клюнула ее в ладонь. Змея зашипела, приподнялась, раздула капюшон; птица отпрянула, трусливо шарахнулась в сторону…

Выплыв из небытия во второй раз, она увидела окруживших ее маленьких людей в военной — или полувоенной? полицейской?.. ах, какая разница! — форме и высокого рослого молодого человека в красно-черной национальной одежде…

Потом откуда-то проявилось что-то вроде благостного лика буддийской статуи, словно бы сквозь туман прошел мимо огромный тигр, а полуобнаженная темнокожая старуха что-то напевала, прихлопывая в ладоши…

Когда Шано пришла в себя по-настоящему, она лежала на кушетке в затемненной комнате, укрытая цветастой простыней. По потолку, на который она глядела, разгуливали две ящерицы; легкий сквознячок шелестел бамбуковой занавесью.

Рядом никого не было.

Шано откинула простыню и осмотрела свое все еще ноющее тело. Как и следовало ожидать, синяки и ссадины по всей коже, а на бедре — два кусочка бактерицидного пластыря. Шано осторожно потянула один из них, приподняла краешек и заглянула. Хм, пулевое отверстие. Сквозное, если принять во внимание второй кусочек пластыря. «Интересно, — подумала Шано, — когда это меня успели подстрелить? Что-то я не припомню». Плюс, судя по ощущениям, пара сломанных или треснувших ребер. И какие-то болезненные ощущения в левом плече. Но ключица цела — еще одна пуля? Не похоже… Шано ощупала сустав: кажется, вывих. Вправленный.

Шано опять закуталась в простыню и погрузилась в размышления.

Это не тюрьма. И не больница. Это явно частный дом, причем — зажиточный. Тогда: как сюда попала раненая иностранка? Шано попробовала представить — как смогла — карту Куфанга и попыталась понять, куда можно попасть, свалившись со стены после беготни вслепую по парку Нагорных Храмов. Вот тебе и раз! Что же получается: бегает, бегает человек по Нагорным Храмам и — гоп-ля, три прыжка! — падает прямехонько в Королевские парки!

«Ничего себе история, — восхитилась Шано собственному везению. — Прекрасно! Не хватало только вломиться таким вот образом к милейшему экс-королю! «Здравствуйте, ваше высочество, не припоминаете меня? Ну, как же, мы с вами только позавчера в цзю-вэй играли!..» Предупреждал же он меня не связываться с этим аферистом Чарли!»

Шано еще не успела толком додумать эту мысль, как дверь открылась.

К счастью, вместо экс-короля вошла обыкновенная женщина средних лет, среднего роста, в простой розовой кофте и красной юбке, расшитой серебром. Шано не могла бы дать гарантии, что женщина не имеет отношения к королевской фамилии, поэтому решила вести себя с ней по возможности учтивее. Впрочем, ее предосторожности были, кажется, излишни.

В дверях женщина остановилась, поклонилась, подошла и поставила поднос на стол. На подносе стояли чашки, кувшин и мисочки. Откуда-то появился столик для завтрака в постели, женщина поставила его перед Шано и перенесла поднос туда.

— Пожалуйста, — сказала она по-английски и снова поклонилась.

Тогда Шано решилась и, поблагодарив женщину кивком, спросила:

— Вы не скажете, чей это дом?

— Вы в доме его сиятельства принца Панг Хоар До Санг Ли, — ответила та с очередным поклоном. — Мое же низкое имя Чанг Дар Кай.

Она приподняла крышку над одной из мисочек.

— Вы должны это поесть, — сказала она с мягкой настойчивостью.

Вероятно, Чанг Дар Кай хорошо знала о предрассудках европейцев относительно юго-восточной кухни, поэтому она указывала на каждое блюдо и говорила, из чего оно приготовлено.

Шано ела, не вставая с постели; неожиданно в ней пробудился волчий аппетит. «Наверное, я лежу здесь уже довольно долго, — подумала она, уплетая за обе щеки. — Раз так проголодалась, что готова съесть все это, не заботясь о последствиях».