Майк Кэри - Порочный круг

По-прежнему дрожа, я завел машину и, петляя по переулкам, вернулся на Дюкейн-роуд. Проезжая мимо церкви в восточном направлении, я заметил впереди одинокую фигурку. Сьюзен Бук! Несмотря на длинное пальто из бобрика, не узнать алтарницу было невозможно: во-первых, потому что она опустила капюшон, а во-вторых, потому что ежесекундно оглядывалась по сторонам, будто кто-то окликал ее.

Обогнав Сьюзен на несколько метров, я притормозил и открыл окно. Уже собравшись обойти машину, она узнала меня.

— Вас подвезти?

Алтарница удивилась и слегка встревожилась.

— Я живу недалеко, километрах в полутора отсюда, — заторопилась она. — В Ройал-оак, туда ходит прямой автобус.

— Я тоже напрямую поеду! — пообещал я. — Вернее, сначала в Ройал-оак, затем дальше, но вас подброшу без проблем.

Решение далось Сьюзен с трудом, хотя со стороны ее внутренняя борьба выглядела почти комично. Вне сомнений, ей не хотелось садиться в машину к малознакомому мужчине, но и ждать автобуса тоже не улыбалось: время-то позднее.

— Хорошо, — наконец согласилась она, — спасибо вам большое!

Я открыл дверцу, и Сьюзен устроилась на переднем сиденье. Некоторое время мы ехали в тишине, но в тишине напряженной. Больше всего моя пассажирка напоминала туго натянутую струну: еще немного и зазвенит.

— Вы давно знаете мисс Салазар? — через несколько минут поинтересовалась Сьюзен таким тихим голосом, что среди гула мотора я едва расслышал.

— Джулиет? Нет, не очень. Она… всего несколько лет, как перебралась в наши края, но не из тех, кого можно забыть, однажды увидев.

Алтарница согласно кивнула.

— И вы с ней… партнеры? — спросила она и тут же уточнила: — В профессиональном смысле. Вы вместе работаете?

— Ну, не совсем, — протянул я, чувствуя, как с каждым словом падаю в глазах Сьюзен Бук. — Некоторое время мы действительно сотрудничали, но это было в период, когда Джулиет только постигала азы мастерства. Несколькими заказами мы занимались параллельно, чтобы она вошла в ритм обычных трудовых будней. Теперь мисс Салазар работает самостоятельно, и сегодняшний мой приезд — скорее… консультация.

— Да, понятно, — снова кивнула Сьюзен. — Наверное, это очень здорово. То есть… Здорово помогать друг другу и знать, что кто-то… — Она осеклась, не в силах подобрать нужное слово.

— Подстрахует в трудную минуту? — предложил я.

— Да, именно, подстрахует в трудную минуту.

Мы уже добрались до Ройал-оак, и я спустился с автострады Уэстуэй на нижнюю часть Харроу-роуд, а Сьюзен, видимо, даже не заметила.

— Куда теперь? — спросил я.

Алтарница вздрогнула и с явным удивлением огляделась по сторонам.

— На Борн-террас, — показала в окно она. — Нам туда: первый поворот налево, потом снова налево.

Итак, налево, потом снова налево — через минуту мы оказались у небольшого домика с террасой, почти полностью окутанного мраком: лишь в одном окне второго этажа горел свет. От улицы его отделял сад размером с коврик для ванной, а на выкрашенных в тоскливый зеленый цвет воротах красовалась табличка: «Распространителям вход воспрещен».

— С удовольствием пригласила бы вас выпить чаю или кофе, — сдавленный голос моей пассажирки звучал чуть ли не испуганно. — Только я живу с матерью, а ей это покажется неприличным. В подобных вопросах мама очень консервативна. Ей бы не понравилось, что вы меня подвезли.

— Тогда это останется нашим маленьким секретом, — проговорил я, с нетерпением ожидая, когда она выйдет из машины. Только Сьюзен не выходила, неподвижно глядя прямо перед собой. Она будто примерзла к сиденью, а потом вдруг зажала лицо руками, и из ее груди вырвался протяжный жалобный вопль, через секунду перешедший в безутешные всхлипы.

Я не ожидал ничего подобного и несколько секунд смотрел на нее, разинув рот, а потом начал успокаивать и даже решился похлопать по спине. Увы, Сьюзен Бук с головой погрузилась в пучину отчаяния, где меня просто не существовало. Через какое-то время сквозь потоки слез начали прорываться сдавленные слова:

— Я не… не… Я не…

— Что, Сьюзен, что? — осторожно спросил я.

Почти не зная эту женщину, я не мог даже предположить, какое горе ее мучает; что бы это ни было, она страдала очень и очень сильно.

— Я не такая… Нет, нет, я вовсе не лес… Не лесби… — Слова тонули в бесформенном болоте всхлипов и рыданий, однако мимолетная вспышка осветила все, что мне хотелось знать.

— Нет, конечно, нет. — Я открыл бардачок и, вытащив пачку носовых платков, протянул ей. — Дело вовсе не в этом. Просто Джулиет… она так действует на людей. Сдержаться невозможно, и вы влюбляетесь вопреки своей воле.

Прижимая платочек к лицу, Сьюзен категорично закачала головой.

— Это не любовь… — всхлипывала она. — Не любовь… У меня плотские… Я представляю, как… Господи, что со мной творится?

— Называйте как хотите, — сухо ответил я, — но, глядя на Джулиет, словно гриппом заражаешься определенным состоянием. Подобное происходит с большинством оказавшихся с ней рядом. Так что это не грех.

Ну что тут скажешь? Если Сьюзен Бук из тех христиан, которые считают однополую любовь пороком, тогда помочь мне ей нечем. Будь ты натуралом, голубым или агностиком, Джулиет способна потрясти сознание любого. В качестве профилактики следовало объяснить алтарнице, кто такая мисс Салазар, только это не мой секрет. А что, если, раскрыв его при подобных обстоятельствах, я сделаю еще хуже? Сексуальные фантазии о суккубе? Нет, такой удар Сьюзен вряд ли выдержит!

Я как мог успокоил несчастную, и она наконец выбралась из машины, оставив на пассажирском сиденье насквозь промокший платочек. Пробормотав судорожное: «Спасибо, что подвезли!», Сьюзен взмолилась: «Только не говорите ей! Пожалуйста, не говорите!» и бросилась к дому.

Увы, помочь я ей бы все равно не сумел. По утверждению Брайана Ферри, «любовь — это наркотик», но, боюсь, самая горькая правда скрывается не в глэм-роке «Рокси мьюзик», а в госпеле «Степпенвулфа» «Дилеру плевать, жить тебе или умирать».

Торрингтонам я позвонил из машины, когда возвращался в восточную часть Лондона. Естественно, по громкой связи, не думайте, безопасность у меня на первом месте. Стив снял трубку после первого же гудка. Господи, неужели у телефона сидел?

— Мистер Кастор, — чуть дрожащим голосом начал он, — ну как, есть новости?

— Есть, и можно сказать, хорошие. Правы оказались вы, а не я.

— В смысле?

— Эбби не на небесах. Она в Лондоне.

Стивен громко и протяжно выдохнул, и я стал ждать, когда он заговорит.

— Извините меня на секунду?

— Да, конечно.

Может, он прикрыл трубку рукой, может, с кем-то беседовал, но так тихо, что гул машины не позволял ничего разобрать. В общем, на полминуты воцарилась тишина, а когда я снова услышал Торрингтона, его голос дрожал, как у человека, который с трудом сдерживает слезы.