Тина Дженкинс - Пробуждение

— Быть может, моя просьба покажется вам странной, — сказала Персис, — но поверьте: это необходимо, чтобы проверить ваш вестибулярный аппарат. Не могли бы вы попрыгать на одной ножке?

— Только после тебя, девочка из Феникса.

— Но это необходимо для моих исследований, — объяснила она.

— Я добровольно согласился встретиться с тобой, — возразил Дуэйн. — Поэтому я стану прыгать на одной ноге только после того, как ты сделаешь то же самое.

Меньше всего Персис хотелось вступать с ним в общение на личном уровне. Дуэйн, несомненно, воспринял бы это как заигрывание, поэтому она просто отвернулась. И сразу поняла, что проиграла и второй раунд.

— Мне необходимо произвести еще одно исследование, — сказала она. — Это не больно, так что не бойтесь…

Поднявшись, она двинулась в обход стола. Оказавшись за спиной Дуэйна, Персис перегнулась через его голову и несколько раз щелкнула его по носу. Одновременно она пристально следила за его реакцией, глядя на отражение в стекле наблюдательного окошка в двери.

Дуэйн заморгал.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать?! — пробормотал он срывающимся голосом и вдруг вскочил, едва не опрокинув стул. В следующее мгновение охранник, неподвижно стоявший все это время чуть сзади и сбоку от него, схватил Дуэйна за запястья и грубо вывернул, заставив его снова сесть.

— Ничего особенного, мистер Уильямс. Я просто хотела проверить, как вы отреагируете на… нечто неожиданное.

— С этим парнем за спиной? — спросил Дуэйн, указывая на охранника большими пальцами скованных рук. — Ты хоть представляешь, что он может со мной сделать, когда тебя тут не будет?

Персис покачала головой. Любой нормальный человек на месте Дуэйна успел бы получить от лобных долей, отвечающих за логическое мышление, сигнал, что опасности нет. Нормальный человек не стал бы моргать. Но Дуэйн моргнул. Больше того, он не смог справиться с собой и вскочил — следовательно, сигнал не достиг коры левой передней доли головного мозга. А раз так, значит, Дуэйн лишь с большим трудом различал угрожающее и неугрожающее поведение.

Персис открыла свой чемоданчик и достала резиновую шапочку, в которую было вмонтировано несколько сотен крошечных датчиков.

— Будьте добры, наденьте этот шлем, чтобы я могла подробнее исследовать ваш мозг, — вежливо сказала она.

Дуэйн послушно взял шапочку и натянул на голову.

— Благодарю вас, — кивнула Персис и включила компьютер.

— Нет, это я благодарю вас , — насмешливо возразил Дуэйн и снова улыбнулся. Теперь в нем сквозило какое-то мрачное очарование; казалось, его недавняя вспышка только оттенила внезапный переход к почти светской любезности.

На экране тем временем возникло изображение мозга Дуэйна. Персис так и не смогла привыкнуть к поразительным возможностям новейшей техники, которой она располагала. Смотреть на экран было все равно что наблюдать живую, пульсирующую, влажно поблескивающую планету, где сновали миллионы крошечных летательных аппаратов, доставлявших сообщения из одной страны в другую. Ее взгляд скользил по складкам и извилинам мозговой коры, по узелкам паутинной оболочки, вдоль проводящих путей нервной системы, следил за многократно увеличенными и замедленными изображениями нейротрансмиттеров, перемещавшихся через синаптические пустоты между отдельными нейронами.

— Ты знаешь, о чем я сейчас думаю? — спросил Дуэйн.

— Минуточку, мистер Уильямс, — перебила Персис, чуть сдвигая курсор. Изображение мозга слегка повернулось и накренилось, и она нажала клавишу на клавиатуре, чтобы получить укрупненное воспроизведение. На экране тотчас возникло окно увеличения, внутри которого появился фрагмент мозгового ствола Дуэйна. Выглядел он как складки рыхлой печеночной ткани, небрежно накрученной на верхушку позвоночного столба. С точки зрения эмбриогенеза это самая старая часть мозга, ответственная за дыхание, частоту сердечных сокращений, кровяное давление и эрекцию, но это далеко не все. «Обитель души» — так называют мозговой ствол неврологи, поскольку именно здесь располагается мост — средоточие важнейших нейронных связей, протянувшихся во все остальные отделы мозга. При повреждении ствола головного мозга человек утрачивает не только все физические функции, но и самое сознание. Вот почему так важно было убедиться, что мозговой ствол Дуэйна в безупречном состоянии. И Персис действительно исследовала его со всей возможной тщательностью. Не обнаружив никаких дефектов, она приободрилась и переместила курсор к мозжечку — другому отделу мозга, ведающему такими личностно-образующими характеристиками, как эмоции и долгосрочная память. На экране она отчетливо различала похожие на каштаны узлы сосцевидного тела, утопающего в сером бугре. Нажав клавишу, Персис увеличила правую миндалину, напоминавшую мяч для гольфа. Именно она регулировала реакцию Дуэйна на разного рода угрозы, поэтому Персис вовсе не удивило, что миндалина, фигурально выражаясь, раскалилась добела под воздействием бурных эмоций, спровоцированных неожиданным щелчком по носу.

Потом Персис перешла к исследованию лобных долей. Увеличив изображение, насколько позволяли возможности аппаратуры, она вгляделась в экран. Ей показалось — она различает крошечные спайки или, наоборот, разрывы в нервной ткани, поэтому Персис сделала и сохранила несколько кадров.

— Ну, что ты там видишь? Дьявола? — спросил Дуэйн.

От неожиданности Персис едва не подпрыгнула. Она настолько увлеклась работой, что почти забыла о его существовании.

— Его легко узнать — он должен быть в форме государственного служащего, — добавил Дуэйн.

Персис выдавила улыбку и передвинула курсор к дуэйновскому гиппокампу — похожему на двупалую лапу нервному узлу, который выполнял функцию своеобразного библиотекаря, собиравшего, сортировавшего и систематизировавшего долгосрочные воспоминания перед отправкой на хранение в глубинные отделы мозга. Практически сразу Персис бросилось в глаза, что гиппокамп Дуэйна гораздо меньшего размера, чем обычно. Остановив кадр, она провела поперек него черную линию и убедилась, что оба отростка гиппокампа действительно на пять миллиметров меньше нормы. Трехмерный сканер также показывал наличие отклонений в дендритной морфологии гиппокампа, что объяснялось, вернее всего, повышенной активностью мозжечковых миндалин, и Персис сделала себе мысленную заметку проверить, насколько сильно пострадала память Дуэйна. Скорее всего, подумала она, какие-то давние события он припомнит без труда, а вот с событиями относительно свежими у него наверняка возникнут проблемы.

— Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о вашем детстве, мистер Уильямс? — спросила она.