Линда Дженкинс - По прихоти судьбы

— До чего я дожила! Янки въезжают в Сосновую Усадьбу, лапают своими ручищами вещи мисс Лейси! Уж лучше мне было умереть вместе с моим благоверным Мэйкером, чем дожить до такого черного дня.

Александра Клейтон невольно улыбнулась, впервые за последние несколько недель отчаяния и скорби.

— Джозефина, ты говоришь, прямо как Мамушка из «Унесенных ветром».

Женщина фыркнула:

— Позор да и только! Саквояжники выгоняют мою козочку из дома, в котором прожили несколько поколений Клейтонов. Боже всемогущий, какой бес попугал твоего отца? Как он мог продать дом?

Алекс в последний раз заперла парадную дверь старинного особняка, построенного еще до войны Севера с Югом. Рука ее дрожала. Сколько раз она сама безуспешно пыталась ответить на этот вопрос.

Забрав последний из чемоданов, она зашагала к машине, стараясь держать себя в руках и не расплакаться при прощании с женщиной, растившей ее с пеленок.

— Папа не видел другого выхода, по крайней мере он так думал. Под конец он сдался и отдалился от всего, чем когда-то дорожил. Даже от родной дочери.

— Просто горе. Слишком много бед на него свалилось. Сначала болезнь твоей мамы, ее смерть, потом эти неприятности на фабрике. Вот он и не выдержал, упокой Господи его душу.

Джозефина тяжко вздохнула и стала спускаться по лестнице. Конечно, в свои восемьдесят с хвостиком она уже не очень быстро двигалась, но в остальном осталась почти такой же, какой Алекс помнила ее с детства. Жизнь без этой старой женщины представлялась тусклой и безрадостной. Впрочем, радостей в ближайшее время вообще не предвиделось.

Еще недавно Алекс чувствовала себя счастливой и уверенной в будущем, но Эдвард Клейтон одним росчерком пера разрушил мир своей дочери.

— Детка, я за тебя волнуюсь. Куда ты пойдешь? Кто за тобой присмотрит?

— Не беспокойся, я переживу. Ты же сама не раз говорила, что я стойкая. — Алекс обняла женщину на прощание. — Эта беда меня не свалит.

Трудно сказать, кого она хотела обмануть этой бравадой — Джозефину или саму себя. Ведь Алекс не имела понятия, что ее ждет завтра.

Алекс нахмурилась, глядя на раздувшиеся пакеты с покупками. Черт ее дернул отправиться без машины на другой конец Джекилл-Айленда да еще набрать столько покупок!

Правда, эти расходы просто мелочь по сравнению с огромными суммами, впустую потраченными в эти месяцы на адвокатов.

Но она не сожалела о своем решении опротестовать продажу Сосновой Усадьбы. Хотя победа и осталась за Троем Литтлтоном, Алекс гордилась тем, что не сдалась без боя. Ничего, она еще поборется. Трою и его приспешникам рано или поздно придется заплатить за смерть отца.

Однако сейчас не время давать волю чувствам и переживать из-за неудач. Для успешной мести необходимы холодная голова и хорошо продуманный план. Кроме того, ей нужно найти работу. Накануне Алекс решила переехать в Атланту. Конечно, Атланту не назовешь Меккой текстильной промышленности, но зато она всего в двух часах езды от небольшого городка, где Алекс прожила всю жизнь, пока эти негодяи не выдворили ее за пределы города.

Немало лет Алекс провела рядом с отцом, осваивая тонкости управления текстильной фабрикой. В последние два года она работала в основном над расширением рынка сбыта их лучшей ткани под названием «Горная долина» из высококачественного хлопка, мягкой как кашемир. У нее накопился солидный опыт работы.

К Алекс вернулся ее врожденный оптимизм, и она решила отпраздновать предстоящую перемену в своей жизни.

Оглядевшись по сторонам, Алекс заметила конную повозку и улыбнулась. Пожалуй, стоит позже нанять ее, чтобы добраться до дома. Почему бы изредка не побаловать себя, особенно в такой знаменательный день, как сегодня?

Перейдя набережную, она направилась к ресторану «Верфь» в старой части порта. Прежде чем пройти в зал ресторана, Алекс зашла в небольшой коктейль-бар, заполненный до отказа.

В этот солнечный и необычно жаркий для апреля день не только туристы, но и местные жители оккупировали бар в поисках прохлады и чего-нибудь освежающего. Все столики оказались заняты, и лишь у стойки бара оставались два свободных табурета. Алекс подошла к крайнему, поставила под него пакеты с покупками и тут же пожалела о своем выборе. Мужчина, сидящий слева от нее, повернулся вполоборота, облокотился на стойку бара и смерил ее долгим оценивающим взглядом. Таких зеленых и нахальных глаз Алекс еще не встречала.

Несмотря на его современную одежду, ей показалось, что перед ней сидел настоящий пират. Алекс живо представились корабль под черными парусами, «Веселый Роджер», пленные красавицы… Она моргнула, прогоняя видение. Но пират не исчез, даже не сдвинулся с места. Живыми глазами он рассматривал ее с откровенным мужским интересом.

Такая наглость не могла остаться безнаказанной. Алекс передразнила его, поставив локоть на стойку бара.

— Вас кто-нибудь обвинял в грубости?

— Почти все, с кем я встречался.

Он улыбнулся с нескрываемым удовольствием, обнажив ровные ослепительно белые зубы, ярко выделяющиеся на загорелом лице, покрытом темной трехдневной щетиной.

Алекс окатило теплой волной. Сердце вдруг сбилось с ритма, а в голове поплыл туман. Она не нашлась что ответить.

— Что будете пить? — поинтересовался бармен, пододвигая Алекс меню.

Она так обрадовалась неожиданному вмешательству, что улыбнулась ему с излишней любезностью.

— Хм, посмотрим. Сегодня у меня особый день, и мне хочется чего-нибудь праздничного, приятного на вкус и легкого.

— По-моему, ей нужно «Раздеться и пройтись по доске».

— Простите, я вас не понимаю.

Низкий бархатный голос с легкой хрипотцой действовал Алекс на нервы, и она бросила на надоедливого соседа сердитый взгляд. Наглость пирата и насмешливые искорки в зеленых глазах раздражали ее, и в то же время она ощущала на себе его мужское обаяние.

— «Раздеться и пройтись по доске» — это название коктейля.

— По-моему, звучит угрожающе.

— Я слышал, он очень легко пьется.

Она молча кивнула бармену. У нее слишком пересохло в горле, чтобы возразить вслух на предложение пирата.

— И какой же у вас сегодня праздник, мисс Скарлетт?

Она округлила глаза, злясь и на него, и на себя. Иронизировать по поводу ее южного акцента — какая пошлость!

— День рождения, ответила она с вызовом. Пусть только попробует спросить, сколько ей исполнилось.

— Ничего, это случается даже с лучшими из нас. — Он пожал плечами и отхлебнул пива. — Когда мне исполнился двадцать один год, наутро с похмелья я поклялся никогда больше не праздновать дни рождения. — Он потер лоб, словно прогоняя неприятное воспоминание, отодвинул недопитый стакан и потянулся за меню.