Линда Дженкинс - По прихоти судьбы

— Ну? — буркнул Дункан, не вполне понимая, что имеет в виду.

Женщина тихонько засмеялась и поднесла к губам стакан. Отпив, она аккуратно промокнула губы салфеткой.

— Всю жизнь вела себя осторожно — и к чему пришла? По-моему, самое время шагнуть навстречу опасностям.

— Сэр, ваш столик готов, — сообщил бармен.

Перед завтрашним отплытием Сторм решил пообедать пораньше, чтобы вечером еще раз проверить снаряжение и хорошенько выспаться. Но по странной причине ему не хотелось расставаться с этой женщиной. Он протянул бармену пять долларов.

— Пожалуй, я поужинаю прямо здесь.

— Нет проблем. — Парень за стойкой сунул банкноту в карман и усмехнулся. — Что желаете?

— Возьмите какое-нибудь местное фирменное блюдо, — назидательным тоном подсказала женщина.

— Я так и сделаю. — В данный момент Сторму было все равно что есть.

Захватив из вазочки горсть мелкого крекера, женщина стала выкладывать из него число «30».

— Вы когда-нибудь замечали, какое противное число тридцать?

— Никогда об этом не думал.

— Смотрите, оно даже на вид уродливое.

— Ах, вот в чем дело. — Сторм попытался вспомнить, где он находился и что делал на свое тридцатилетие, и не смог. — Выше нос, завтра все останется позади.

— Ошибаетесь. Все только начинается.

Сторм никогда не понимал, почему женщины так зацикливаются на своем возрасте, тем более с такой потрясающей внешностью.

— Некоторые утверждают: после тридцати жизнь становится интереснее.

— Такое мог сказать только мужчина. — Она закончила выкладывать число и мрачно уставилась на свое творение.

— И чем же так плохо оказаться на вашем месте?

— Начать с того, что мне придется все это отрезать. — Она приподняла руками тяжелые пряди густых волос цвета собольего меха. — Я где-то слышала, что женщинам после тридцати нельзя носить длинные волосы. — Вздохнув, она убрала руки, и кудри рассыпались по плечам.

Внезапное желание погрузить руки в эту темную шелковистую гриву застало Сторма врасплох. Он поглубже вздохнул и приказал себе не увлекаться. Завтра он уже будет в море, и от этой женщины останется лишь смутное воспоминание. Тем не менее, когда он заговорил, голос прозвучал хрипло:

— По-моему, вам не стоит спешить отрезать волосы.

— Может быть. Но уж войну с целлюлитом еще никто не выигрывал. — Она опустила взгляд на свои ноги.

Дункан невольно сделал то же самое. Ее стройные ноги в шортах оказались безупречными. Подавив стон, он процедил сквозь зубы:

— Об этом тоже можете не беспокоиться.

Женщина улыбнулась, и ее губы соблазнительно изогнулись.

— А знаете, вы вовсе не такой противный нахал, как мне сначала показалось. Выходит, первое впечатление не всегда верное.

По-видимому, коктейль здорово затуманил ей мозги.

— Первое впечатление обычно не обманывает.

— Может, вы и правы. Когда, к примеру, отец познакомил меня с Троем Литтлтоном, я с первого взгляда поняла, что он проходимец.

Женщина произнесла это имя с такой злостью, что Сторм предпочел сменить тему. Он пододвинул к ней меню:

— Будете что-нибудь заказывать?

— Нет, с меня и этого хватит. — Она повертела в руке полупустой стакан и поднесла его к губам. — По-моему, этот коктейль обладает лечебными свойствами. Я чувствую себя… — она широко взмахнула рукой, — великолепно. Лучше, чем все последние недели. Даже месяцы.

— Тогда, может быть, вам хватит? — Интересно, с чего бы он стал таким добродетельным? Его же не касается, сколько она выпьет.

— Может быть. Вот только допью этот стакан. — Она сделала еще глоток. — Джозефина меня учила, что выбрасывать продукты — грех, так же как лгать, воровать, изменять и все прочее. — Она на некоторое время замолчала, потом продолжила: — Жаль, что Трою и его шайке не пришлось иметь дело с Джозефиной, она бы им задала жару.

Неожиданно для себя Дункан услышал собственный голос:

— Вы столкнулись с мошенниками?

— С целой шайкой. Остерегайтесь частных адвокатов с кожаными дипломатами в руках. Они самые опасные жулики, такие кого хочешь обкрадут до нитки да еще заставят поверить, что все законно. Думаете, кого-нибудь из них мучает совесть, что они оставили меня без дома и без работы? — Она поморщилась и постучала соломинкой по пальцам. — Александра, так не годится. Прекрати драматизировать.

Значит, ее зовут Александра. Что ж, имя подходящее — величественное и утонченное. Трудно представить, чтобы женщина с таким именем бедствовала.

Наклонив голову к Сторму, она полушепотом призналась:

— Вы понимаете, я не совсем без средств и не бездомная в полном смысле слова, просто… скажем так, временно на мели.

— Неужели?

— Правда-правда. Может, этому хорьку Трою и его лакеям и удалось одурачить моего отца, но от Алекс Клейтон им так легко не избавиться. — Она потрясла в воздухе кулаком. — Ничего, я еще устрою этим захватчикам-янки кровопускание!

Святые угодники, да у этой дамочки не просто мелкие неприятности, она в глубоком кризисе, подумал Сторм, налегая на фаршированную камбалу. Умный человек перестал бы слушать эту болтовню, быстренько доел бы свой ужин и был таков.

Минут через двадцать Сторм расплатился по счету и собрался уходить.

— Покажите им, где раки зимуют, Скарлетт.

У самой двери он обернулся. Алекс допивала второй стакан. У него мелькнула мысль: хорошо бы ей хватило ума на этом остановиться и не садиться вечером за руль. А впрочем, эта дамочка не его забота, он не несет за нее ответственности. Жуткое слово. Сторм поморщился. Сколько же он наслушался лекций о своей безответственности!

Сторм зашагал по старому деревянному настилу пирса к месту, где стояла его яхта «Кривая дорожка». Дункан спрыгнул на тиковую палубу и остановился, оглядывая свои владения.

Только на борту своей лодки он приобретал уверенность в себе. Почти все, кроме немногих друзей, считали его неудачником, паршивой овцой в стаде, уродом, без которого не обходится ни одна семья. Сторм относился к этому почти равнодушно.

Как всегда перед отплытием, Сторм тщательно проверил все снаряжение, запасы продовольствия и воды. Осталось только еще раз сверить курс с лоцманской картой.

Предстоящий маршрут считался несложным, но хороший моряк должен быть готов к худшему. Недаром дед Энгус называл его прирожденным мореплавателем. Единственный комплимент, которого он удостоился от своей семьи.

Задраив люки на ночь, Сторм спустился в носовую каюту и с наслаждением растянулся на широкой койке. У него все еще не выходила из головы женщина из бара, но он правильно сделал, что ушел, несомненно. Решив больше о ней не думать, он выключил свет, повернулся на бок, сунул руку под подушку и заснул с приятной мыслью о том, как с утра пораньше выйдет в открытое море.