Петр Завертаев - Небесная милиция

Капустин и Воронков переглянулись. Капустин платком вытер выступивший на лбу пот.

— Помешать операции не может уже ничто, — продолжил эксперт. — Землетрясение, наводнение, биржевой кризис — ничто! Организация сама может устроить какой угодно кризис. А вот помочь операции можно. И это в ваших руках. Те, кто помогает Организации, никогда не остаются в накладе. Так что, решайте, дорогие мои, а я, с вашего позволения, посетил бы туалет, — закончив речь на такой прозаической ноте, Дудкин встал, и заложил руки за спину, выказывая смиренную готовность подчиняться строгим правилам содержания Заморокинских «гостей».

В туалет его сопровождал Капустин. Как только эксперт скрылся за разбитой фанерной дверью с большой от руки намалеванной буквой «М» (другого туалета в автомастерской, разумеется, не было), Капустин запер дверь снаружи на щеколду и быстро вернулся в комнатенку.

— Ты понял? — сказал он, развалившемуся на диванчике Воронкову.

— Понял, — кивнул тот. — Везет нам с тобою на долбанутых.

— Значит, не понял. — Капустин взял стул и подсел к диванчику. — Я же был там тогда, — сказал почти шепотом.

— Где?

— В клубе этом, Барзеевском, «Пингвин» или «Пеликан», как он там назывался. Я был там, когда люди Барона разнесли все к чертовой матери. Помнишь, Заза, грузин, попросил нас помочь отбиться. Тогда я поехал и еще четверо наших. Ух, и заваруха была, еле ноги унесли.

— Ну и что? — вяло спросил Воронков. — Мало ли что было. Чего ты так разволновался?

— А то, — Капустин пододвинулся еще ближе. — Когда стало ясно, что дело труба, я тихонько залег себе около стеночки в темном углу, решил переждать, чем все закончится. И случайно услышал разговор. Кто говорил, я не видел, особо любопытствовать не хотелось, только говорили они про золото. Понял? Про какое-то Сокровище. Они его искали в этом клубе, у Барзеева.

— Ну и что? — опять спросил Воронков.

— А то! Что фраер не врет! — взволнованно зашептал Капустин. — Есть оно, золото-то!

— Ну и что? — повторил Воронков.

— Вот заладил «ну и что», «ну и что»! — в сердцах воскликнул Капустин. — Мозги от жары расплавились? Думать надо, что делать! Раз золото есть, может тогда действительно, того… стоит попробовать? Что скажешь?

— Чего попробовать-то?

— Ну… — Капустин задумался. На его вспотевшем лице отражалась натужная работа мысли. Видно, он подбирал формулировку. — Может, подпишемся, под золотишко-то, — предложил он не совсем уверенно.

— С этим шибзиком? — усмехнулся Воронков. — Только посмотри на него, ему бутылки по подъездам собирать.

— Вот это ты зря, — покачал головой Капустин. — По наружности судить никогда нельзя. Моню Шнайдера помнишь? Тот выглядел еще хлеще, без слез не взглянешь, инженеришка-алименщик на неполной ставке, а какими он делами ворочал? К нему цеховики со всего Союза на поклон приезжали, такой был человек! Этот гусь тоже непрост, поверь моему опыту!

— Иван за такие вещи шкуру спустит, — мрачно предрек Воронин.

— Иван! — Капустин махнул рукой. — Иван на честном слове держится. Сам уж, наверное, видишь. Такие обломы, как с Беком, даром не проходят. И на пустом месте тоже не возникают. Раз такое случилось, значит, дни Ивана сочтены. Не сегодня завтра прихлопнут Ивана и нас с тобой за одно. Я с самого начала чувствовал, что неспроста это все закручивается, ой, неспроста. Надо думать, как выбираться. Меня чутье никогда не подводило. Тогда в клубе тоже, не прикинься я шлангом, кормил бы уже червей или опять бы какую-нибудь магистраль прокладывал. Да только хватит уже с меня этих магистралей. Последний раз и все! На покой. Я так давно уже запланировал. Теперь я чую, вот оно! Час настал, понимаешь? Что ты молчишь?

— А если это все туфта? — спросил Воронков, уже несколько изменившимся тоном.

— А если нет? — отпарировал Капустин.

Воронков посчитал это сильным доводом. Он щелчком выбил из пачки сигарету и закурил.

— Ну, не знаю, — медленно произнес он, выпуская дым. — Стремно как-то. А что там за шум?

Капустин прислушался к звукам, доносящимся из автомастерской.

— Пес его знает, ребята работают, вот и шум. Надо решать уже что-то.

Воронков продолжал задумчиво курить.

— Если этот гусь такой важный, может, за него денег дадут? — предположил он после долгого молчания.

— Как это? — не понял Капустин.

— А так, — сказал Воронков. — Тихонько свезем его в другое место, чтобы Иван ничего не пронюхал, а потом сами выйдем на его друзей и скажем, хотите получить своего фраера назад, платите.

— Больно крупная фигура, — усомнился Капустин. — Если он говорит, что ФСБ у него на подхвате работает, случись с ним что, тут такое начнется! Страшно подумать!

— Но сейчас же не начинается, — возразил Воронков. — Нормально сидим.

— Так это они сами все и устроили! Тут, наверное, под каждым кустом по снайперу! Может быть, даже они нас подслушивают, — Капустин понизил голос и указал пальцем на закопченный потолок.

Воронков тоже посмотрел на потолок:

— Кажется, кто-то кричит? — сказал он. — Неужели не слышишь?

— Черт! — Капустин хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Я же его там в туалете запер!

Дудкин появился в комнатке бледный и взъерошенный. Его сопровождал смущенный Капустин.

— С облегченьицем! — поприветствовал его Воронков.

— Ну и шуточки у вас! — эксперт раздраженно одернул свой мятый пиджак и уселся на стул. — Очень смешно!

— Мы тут о вашем предложении говорили, — Капустин неожиданно для самого себя стал называть эксперта на «вы». — Увлеклись немного.

— О моем предложении? — удивился Дудкин. — Ах, ну да! И что? Решили что-нибудь?

— Хотелось бы знать, — сказал Воронков, — что это за Организация такая, про которую вы рассказывали. Как она, хотя бы, называется?

— Она не имеет названия, — ответил Дудкин. — Ей не нужно название, потому что другой такой все равно нет. Она распространяет свое влияние по всему миру, членами ее являются Посвященные.

— Масоны что ли? — насторожился Воронков.

— Масонские ложи — это наши подразделения, — Дудкин достал из кармана несвежий носовой платок и начал им обмахиваться. — Они отвечают за свой, ограниченный участок работы.

— А кто такие Посвященные? — спросил Капустин.

Дудкин загадочно улыбнулся:

— Посвященные — это люди, обладающие Знанием.

— Понятно, — протянул Капустин.

— А вы Посвященный? — полюбопытствовал Воронков.

— Я — да, — скромно ответил Дудкин.

— А Кобзон? — спросил Капустин.

— Кобзон — нет.

— А кто еще Посвященный?

— Вы хотите, чтобы я вам предоставил список членов? — усмехнулся Дудкин. — Это тайна. Некоторые заплатили бы за эту информацию миллионы долларов.

Капустин выразительно посмотрел на Воронкова.