Петр Завертаев - Небесная милиция

Рыков открыл глаза и увидел у себя над головой чёрное небо, усеянное звёздами. Небо было очень близким, казалось, стоит немного приподняться и можно было дотронуться до Большой Медведицы или провести рукой по Млечному Пути. Пахло жаренными семечками.

Рыков с удивлением обнаружил, что сидит на жестком деревянном кресле. Он посмотрел по сторонам и увидел ряды таких же кресел с поднятыми сидениями. Ряды спускались пологим амфитеатром вниз, где горела спрятанная лампочка, скупо освещавшая низкую кафедру. Рыкову показалось, что он уже был здесь однажды. И не один раз. Всё это было знакомо ему. Знакомо, как вкус жаренных семечек, как вид разбитой коленки, наспех смазанной зелёнкой… десять копеек, зажатые в потной ладони, синенький билетик…

«Планетарий!» — мелькнула в голове оглушительная догадка. Старый Планетарий в городе Колюжном, переделанный из старой церкви. Десятилетним пацаном Рыков часто ходил сюда по выходным. Конечно же! Это ненастоящее небо, сжавшееся до размеров церковного свода, эта кафедра, изрезанные хулиганами кресла. И дверь! В стене была еле заметная дверь. Перед сеансом она открывалась и появлялся маленький сморщенный старик, с грушеобразным носом и всклокоченной седой шевелюрой. Даже в самую страшную жару он был одет в толстую вязанную кофту и шерстяные брюки, перехваченные ремешком под самой грудью. Это был лектор, его звали Самуил Михайлович Вайнштейн. От него всегда пахло чесноком, да так, что это чувствовалось в первых трёх рядах. Рассказывал Вайнштейн интересно. Он с лёгкостью запускал по небу большие и малые светила, устраивал затмения, парады планет, вспышки сверхновых звёзд, которые будили спящих и смущали целующуюся в темноте молодежь. Закончив лекцию, он опять таинственно исчезал за еле заметной дверью в стене. Десятилетнему Рыкову очень хотелось знать, что находится за этой дверью. Он специально садился поближе, выжидал момент когда она откроется, вытягивал шею, пытаясь заглянуть вовнутрь, но всё напрасно. Тщедушному старику достаточно было небольшой щели, он быстро проскальзывал в неё и сразу же закрывал дверь.

«Но как? Откуда? Почему?» — пронёсшийся в сознании вихрь вопросов разметал детские воспоминания.

Затылок уже не болел, голова гудела, как при лёгком похмелье. Рыков сидел в деревянном кресле под превращённым в наглядное пособие звёздным потолком. Он лихорадочно пытался восстановить в памяти события, предшевствовавшие его попаданию в колюжновский Планетарий. Он помнил лицо Карлуши, помнил чувство онемения в плече, потом всё поплыло перед глазами. «Я умер!» — подумал Рыков. — «Это смерть! Но при чём здесь Планетарий!?»

Вдруг внизу раздался шорох. В стене слева от кафедры, там где располагалась загадочная дверь, образовалась светящаяся щель, в неё резво проскользнула маленькая фигурка. Щель исчезла, а над кафедрой выросла седая всклокоченная голова. Рыков узнал Вайнштейна.

— Молодой человек! — раздался высокий стариковский фальцет.

Рыков ещё раз торопливо оглядел зал. Он был единственным посетителем.

— Вы! Вы! — сказал Вайнштейн. — Подойдите, пожалуйста, сюда!

Первое, что пришло в голову Рыкову после этих слов: «Бежать! Пробиваться к выходу! Отбиваться, кусаться, пинаться! Избавиться от этой чертовщины во что бы то ни стало!», но он понял, что не сможет ничего этого сделать. Ноги и руки стали мягкими, словно сделанными из ваты.

Придержав сиденье, чтоб не грохнуло, Рыков медленно встал и начал пробираться по узкому проходу. Он подошёл к кафедре, с неловкой почтительностью кивнул головой и сказал:

— Здравствуйте, Самуил Михайлович!

— Здравствуйте, — строго ответил старик. За прошедшие двадцать с лишним лет он совершенно не изменился. На Рыкова накатила пряная волна чесночного запаха.

— Следуйте, пожалуйста, за мной, — сказал лектор и направился к двери в стене.

— Самуил Михайлович, может вы… — начал Рыков.

— Сюда, пожалуйста, — перебил его старик, он отворил дверь и встал, приглашая Рыкова пройти первым.

Рыков оказался в длинном ярко освещённом коридоре с рядами белых немых дверей по обе стороны.

— Дальше, дальше. Смелее! — направлял лектор, шаркая ногами за его спиной.

Коридор оказался необычайно длинным. Ряды дверей смыкались на горизонте. Вайнштейна мучила одышка. Два раза они останавливались, чтобы он мог перевести дух.

— Уф! Вот! — услышал, наконец, Рыков. — Следующая дверь направо.

— Вам сюда. — сказал старик, держась за бок. — Уф! Идите один. Не бойтесь, ничего страшного нет.

Рыков взялся за холодную дверную ручку и взглянул на лектора.

— До свидания, Самуил Михайлович.

Лектор не ответил, лишь молча кивнул и махнул рукой.

Рыков открыл дверь и оказался в большом зале, наполненном людьми. Рядами стояли конторские столы с компьютерами, трезвонили телефоны, на стенах висели схемы и графики. Это напоминало операционный зал в большом банке в разгар рабочего дня. Служащие были поглощены кропотливой учрежденческой суетой. Просматривали бумаги, писали, говорили по телефону, переходили от стола к столу, кто-то у кого-то что-то выспрашивал, кто-то кому-то что-то объяснял. Будничная рабочая обстановка, лишь усилила отчаяние Рыкова. Он гораздо спокойнее воспринял бы чертей с трезубцами, кипящие котлы с торчащими головами грешников. Но банк! Обычную контору!

«Я сошёл с ума!» — подумал Рыков. Колени его задрожали. Липкий ужас сковал тело.

В эту минуту он заметил, как к нему направляется молодой парень в джинсах и кожаной куртке.

— Уау! Где-то вечеринка? — весело спросил парень, кивая на серебристый рыковский пиджак. В каком-то дальнем, ещё не парализованном страхом углу сознания, Рыков в сотый раз проклял себя за это несчастное пижонское одеяние, которое он одолжил на один вечер у мужа сестры.

— Анатолий, — представился парень, крепко пожимая безжизненную рыковскую руку.

— Пошли, провожу тебя к капитану Баранову. Он введёт в курс дела.

Анатолий стремительно развернулся и пружинистой походкой направился через зал. Рыкову показалось, что Анатолий специально шёл очень быстро, чтобы избежать лишних расспросов.

Угол зала был забран перегородкой из пластика так, что получилась отдельная изолированная комната. На двери её висела скромная табличка «Начальник отдела. Капитан Баранов».

— Подожди-ка! — сказал Анатолий и скрылся за дверью. Через минуту он появился, подмигнул Рыкову и сказал:

— Ступай! Смотри аккуратнее там, старик не в духе!

Капитан Баранов оказался полным мужчиной лет пятидесяти, в больших роговых очках, из-за которых грозно сверкали маленькие глазки, и с гладко расчёсанными на пробор седыми волосами. Ухоженная седина, маленький крючковатый нос, очки и массивный второй подбородок делали его похожим на старого злобного филина.